Спарринг- партнеры

– Она о чем-то подозревает?

– Не думаю. На несколько дней новость о тебе выбила их из колеи, но потом все улеглось. Тебя здесь никто не видел, Мак.

– Это хорошо. И мне не хочется встречаться здесь. От этого города у меня мурашки по коже.

– И у меня тоже.

28

Новым окружным прокурором Двадцать второго судебного округа стал Лоуэлл Дайер из маленького городка Гретна в округе Тайлер. Если ФБР не испытывало особого интереса к округу Форд, то округ Тайлер его интересовал еще меньше, и взволнованный Дайер с нетерпением ждал встречи с федералами в своем кабинете в здании окружного суда. По телефону специальный агент Ник Лензини не дал ни малейшего намека на причину своего визита. Он пришел один, и его встретили в переговорной с выпечкой и кофе. Дайер и его помощник Д. Р. Масгроув готовы были выслушать агента.

Лензини начал с того, что объявил о расследовании обстоятельств исчезновения Мака Стаффорда и просил сообщить, что известно Дайеру об этом деле. Прокурор и его помощник были удивлены, узнав, что кто-то разыскивает Мака. В свое время они его знали и считали, что он исчез навсегда. Насколько им было известно, никакого расследования не проводилось. Таким образом, сообщить они ничего не могли.

Лензини воспринял это с наигранным недовольством, как будто они долгие годы сидели сложа руки и закрывали глаза на очевидные правонарушения. Теперь за дело пришлось взяться ФБР, чтобы навести порядок. Он рассказал о бензопилах «Тинзо», о четырех мировых соглашениях, подписанных Маком, о его непростительном невнимании к претензиям на протяжении ряда лет и обо всем прочем в таком же роде. Ник особо подчеркнул, что был вынужден слетать в Нью-Йорк, где вместе с другими агентами ФБР сумел отследить источник мировых соглашений и получить нужные документы. После чего он начал доставать папки из порт– феля.

Первым они увидели мировое соглашение, подписанное Оделлом Гроувом. Подпись принадлежала самому Оделлу, а вот нотариальное заверение подделано. Контракт на юридические услуги, подписанный Оделлом, давал Маку сорок процентов от любой суммы возмещения. Таким образом, Оделлу причиталось не двадцать пять тысяч долларов, а шестьдесят.

Вторым был Джеррол Бейкер, отбывавший срок в тюрьме. Лензини навестил его там и снял показания. Подпись была его – при всей ее неразборчивости из-за отсутствия большей части левой руки, потерянной в результате несчастного случая с бензопилой, – но опять-таки нотариальное заверение Фриды Уилсон было подделано. Джеррол получил двадцать пять, а не шестьдесят тысяч долларов наличными.

Третьим шел Трэвис Джонсон, местонахождение неизвестно. Поддельная подпись, поддельное нотариальное заверение. Четвертым числился Даг Джампер, ныне покойный. Эксперт-почерковед ФБР изучил подписи и выразил уверенность, что все подписи на соглашениях Джонсона и Джампера были подделаны Маком Стаффордом. Не оставалось никаких сомнений, что он прикарманил двести тысяч долларов.

В целом, выяснилось, что выручка Мака от его мошенничества составила четыреста тысяч долларов, а не двести тысяч, на которые он имел право: сорок процентов от полумиллиона долларов, переведенных мистером Марти Розенбергом.

– Называйте это как хотите, – подытожил Лензини, – растратой, воровством или крупной кражей. Даже если не брать в расчет подлоги, это преступление на двести тысяч долларов. И оно попадает под юрисдикцию штата, а не федеральных властей. Другими словами, парни, это ваша песочница.

– А в чем тогда ваш интерес? – поинтересовался Дайер.

– Фиктивное банкротство является федеральным преступлением. Документы говорят сами за себя, джентльмены. Дело из тех, что проще не бывает, и вывернуться Стаффорду ни за что не удастся. Он использовал недействительные печати и штампы, заплатил часть денег Оделлу Гроуву и Джерролу Бейкеру, а остальное присвоил.

Дайер стал просматривать бумаги, а Масгроув спросил:

– И вы думаете, что он вернулся в страну?

– Ну, мы его не видели. У вас есть, у кого можно поспрашивать в городе?

– Как сказать, пока тут просто сплетничают. Я довольно хорошо знаю Джейка Брайгенса, на прошлой неделе столкнулся с ним в суде, но он ничего не говорил.

Лензини взял еще один лист бумаги и нахмурился, глядя на него.

– Мы связались с авиакомпаниями и выяснили, что за последний месяц никто с таким именем в страну не въезжал. Не сомневаюсь, что Стаффорд использует другое имя. – Он отложил бумаги, сделал глоток кофе и произнес с серьезным видом: – Джентльмены, мне не нужно напоминать вам о щекотливости сложившейся ситуации. Когда вы созовете свое большое жюри…

– Вы хотите сказать, «если» мы созовем, – перебил его Дайер.

– Да, конечно…

– Я возглавляю наше большое жюри, мистер Лензини. И это я решаю, созывать ли его вообще, и если да, то делаю это без указаний со стороны ФБР. Я уверен, что прокурор США в Оксфорде не хотел бы моего вмешательства в дела его большого жюри.

– Разумеется, нет, мистер Дайер, но преступления серьезные, а дело представляется элементарно простым.

– Да, выглядит все так, кто спорит. Тем не менее мы проведем свое расследование и примем решение. Я уверен, что мы предъявим обвинение, но сделаем это по-своему.

– Отлично. Как я уже говорил, это щекотливая ситуация, поскольку мы имеем дело с человеком, который умеет ускользать из рук правосудия.

– Я это уже понял, – огрызнулся Дайер.

– Мы должны проявить максимум осторожности при выборе тех, с кем будем говорить о Стаффорде.

– Я это понял, – еще резче заявил Дайер.

После ухода агента Дайер и Масгроув с полчаса просматривали документы, и то, что было вполне очевидным при поверхностном ознакомлении, полностью подтвердилось. Оба знали Мака много лет, и, хотя близкими друзьями с ним и не были, не хотели участвовать в деле, из-за которого коллега-адвокат окажется в тюрьме. Было ясно, что потерпевшие – обманутые клиенты – понятия не имели о мошенничестве Мака, пока ФБР не сообщило им об этом.

Однако чем дольше они обсуждали открывшиеся перед ними возможности, тем больше им нравилось дело. Оно вносило приятное разнообразие в рутинную процедуру бесконечных разбирательств с варщиками метамфетамина, торговцами наркотиками, угонщиками автомобилей и домашними тиранами. Дела о преступлении белых воротничков были большой редкостью, и с таким простым им еще не приходилось сталкиваться. Мак решил обокрасть своих клиентов, и их обязанностью как представителей штата было раскрыть преступление и добиться справедливости.

А необходимость сохранить следственные действия в тайне представлялась настоящим вызовом.

29

В душную субботу Мак был занят работой в гриль-баре и, обслуживая горстку клиентов, следил одним глазом за парковкой. Ровно в час он увидел знакомую машину, которая свернула с Хайленда и заехала на стоянку.

Это был «меркьюри» 1983 года выпуска, который он купил за два года до бегства из города. Машина, конечно, вместе со всем прочим досталась Лизе при разводе, а теперь, похоже, перешла к его дочери. Марго выбралась из салона, чувствуя, как у нее кружится голова при мысли, что она вот-вот окажется в баре колледжа. Она была одета по-студенчески: в обтягивающие джинсы, босоножки и блузку с глубоким, почти неприличным вырезом. Мак пообещал себе не говорить ни слова о ее наряде.

Он встретил ее у дверей, и они удалились за столик в задней части ресторана. Мак подозвал официанта, который ему не нравился и который слишком долго пялился на его дочь, и они заказали чизбургеры и чай со льдом.

– А можно заказать мне пива? – спросила она, делая первую попытку его спровоцировать.

– Вам семнадцать лет, юная леди. По закону для этого надо быть старше двадцати одного года, плюс ты сегодня за рулем.

– У меня есть удостоверение личности, по которому мне двадцать четыре. Показать?