Спартак vs ЦСКА. Великое противостояние

У ЦСКА тогда не было каких-то особенных отношений с другими московскими клубами, несмотря на то что практически все, кроме «Локомотива», уже имели свои небольшие банды. В столице России новые объединения осторожно присматривались друг к другу.

Анзор в «Русском фан-вестнике» рассказывает, как обстояло дело в Москве:

«В то время существовала уже банда у динамиков (года с 75-го), у спартачей (года с 76-го и особенно после их выхода из 1-й лиги. Про то, что у них банда была с 1972 г. – это полный п…ж. Я ходил на футбол с 1971 г. и не помню никаких фанатов). После того как «Спартак» вернулся в вышку, за них стало болеть много народу. ЦСКА и «Динамо» вечно в конце таблицы плелись, на «Торпедо» сроду много народу не ходило. А «Спартак» с 1978 г. стал играть зрелищно.

Сейчас принято говорить: «Спартак» – исторически народная команда или – популярная команда. Но это все опять-таки полный пи…ж. Никогда «Спартак» такой командой не был. До 1978 г. аншлаги на стадионах собирали только «Динамо» и ЦСКА. А «Спартак» всю жизнь считался командой торговых работников («Пищевик», «Дукат», «Промкооперация» – первые названия), спекулянтов, барыг. У них и лидеры того времени были либо спекулянтами и фарцовщиками, либо колхозниками. Потом у них другая мастюха поперла – артисты стали за них болеть, партийная номенклатура. Это потому, что их всю дорогу Старостин, начальник команды, подтягивал. Это тот самый старый пес, который от своих же фанатов, как черт от ладана, шарахался и братьев своих трех предал, чтобы в лагерях не сидеть. Поэтому мы никогда не любили «Спартак». Публика у нас была ратная. За ЦСКА болела интеллигенция, дети военных. За «Динамо» своя публика болела, хотя я лично не понимаю, как можно за КГБ и ментов болеть. Я думаю, что именно на этой почве, на социальной, и началась вражда ЦСКА и «Спартака».

Что касается остальных команд Москвы, то у «Торпедо» своя публика была, которая любила клуб из-за Стрельцова и Воронина. Но максимум они 2–3 тысячи собирали. Что касается «Локомотива», то для меня было загадкой, кто вообще за них болел. Я помню матч «Локо» – «Динамо» Киев. Так там было 300 зрителей: 100 хохлов и человек 200 мясных, которые тогда с Киевом дружили.

Помню, что на «Торпедо», как и в Петровском парке, были хорошие «трепаловки». Это те места, где болельщики всех команд чуть ли не каждый день собирались и про футбол говорили. Ведь футбольной прессы тогда было-то: «Советский спорт» и раз в неделю «Футбол-хоккей», который хрен купишь.

В 1979 г. у нас стала появляться первая атрибутика. Это были шнурки, напульсники и галстуки под цвет команды. Но за галстуки преследовали менты – считали, что, разрезая пионерские красные галстуки и пришивая к ним синий или белый цвет, мы наносим ущерб пионерской организации. Потом появились шарфы. У меня мама, Нина Дмитриевна, шила атрибутику на всю нашу таганскую бригаду. Все были молодые ребята, по 14–16 лет…»

Заматерели армейцы уже в восьмидесятых годах. Тогда же они стали образовывать свои первые союзы – с «динамиками», например, против «Спартака». Тогда же перестали бояться выставлять против «мяса» состав. Сначала махачи против недруга носили локальный, местечковый характер – нападению подвергались небольшие группировки. Но с первыми успехами пришла и уверенность в своих силах.

Неизвестно, как бы вообще сейчас выглядел большой армейский движ, если бы не было перманентных унижений со стороны «спартачей» в конце семидесятых. Ненависть первых «коней» (по сути – детей, а детские воспоминания самые устойчивые) к недругу была настолько яростна, с такой силой отложилась в памяти, что у этой ненависти появился конкретный адресат, которому непременно следовало отомстить.

Если почитать воспоминания старой гвардии «Спартака» и ЦСКА, то в глаза бросается одна очень интересная вещь. «Спартачи» армейцев всерьез не воспринимали и практически ничего о них не говорят. Красно-синие же просто выплескивают ненависть – и действительно, когда тебе одиннадцать и у тебя отбирает значок амбал лет двадцати, этот эпизод ты запоминаешь надолго.

Скорее всего на всю жизнь.

В восьмидесятые, когда коммунизм в СССР начал все ближе подбираться к краю пропасти, чтобы совершить фатальный прыжок в вечность, болельщики ЦСКА организовывали выезды по всему Союзу. Самую большую известность получили их кавказские вояжи, а то, что случилось в Ереване во время последнего чемпионата СССР в 1991 году, поистине ужасно. Тогда команда вынуждена была забаррикадироваться в раздевалке от сошедшего с ума стадиона «Раздан», а тренеру Павлу Садырину разбили в кровь лицо, после чего армяне набросились на двенадцать болельщиков ЦСКА, которые находились на секторе. До подхода ОМОНа, милиции и пожарных им сломали все, что только можно. Но, самое главное, они остались в живых.

Путь фанатского движения ЦСКА отличен от спартаковского. Если «мясо» всегда чувствовало себя лидером, чувствовало свою силу, то у красно-синих все получилось совсем иначе. Их путь – дорога невыразимых страданий и унижений. Их движение старались загасить в самом зародыше, но они каким-то чудом выжили, подняв стяг своего клуба – так красноармейский знаменосец, даже будучи смертельно раненным, поднимает с земли знамя своего полка и шагает вперед. Такое ощущение, что их все время защищало божественное провидение: «спартачи» должны были обрубить движ на корню, но красно-синие выжили; на Кавказе их реально убивали, но они и оттуда возвращались живыми, хоть и сразу ложились в «травму». В общем, если спартаковцы всегда и везде были самыми первыми, то армейцев следует признать самыми несгибаемыми.

Сектор E Россия: ОФ-движение

26 декабря 1991 года карта мира, политическая карта планеты Земля, лишилась самого огромного государства – СССР. Жители гигантской страны были поделены на 15 клочков, 15 неравноправных кусков с этическими и не только проблемами. Русские люди в Казахстане – Эстонии стали иностранцами, так же как и казахи с эстонцами в России превратились в инородные тела.

Перемены в обществе, перемены в политике не могли не коснуться спорта, футбола в частности, а вместе с ним – и футбольных болельщиков. Как «кузьмичей», так и «фанатов». Вильнюс стал столицей заграничного государства, а «Жальгирис» со своими русофобными посетителями одноименного стадиона стал завоевывать трофеи литовского пошиба. Соответственно фанаты российских клубов лишились одного из опасных, «увлекательных» выездов (на уровне с Вильнюсом стояли Киев, Рига, Тбилиси, Ереван, Кутаиси), а футбольный чемпионат – уважаемого соперника.

Ветер, ураган перемен врывался в плохо подготовленные головы простых людей. Первый чемпионат России прошел по странной системе, которая отчасти похожа на нынешний переход с «весна – осень» на «осень – весна». Отечественный чемпионат лишился «динамиков» Киева, Тбилиси и Минска, ереванского «Арарата», ташкентского «Пахтакора», харьковского «Металлиста», запорожского «Металлурга» и иже с ними. Высшая российская лига приобрела такие клубы, как волгоградский «Ротор», ростовский «Ростсельмаш», нижегородский «Локомотив», «Океан» из Находки, загадочный сквозь временное сито «Асмарал» и ряд других коллективов. Клубы, которые мало влияли на исторический футбольный ход СССР.

Интерес к футболу в России упал, жителям нашей страны было попросту не до спорта № 1. Сильные и пронырливые стремительно богатели, слабые и инертные тонули в тине. Законы капиталистических, в российской действительности «диких джунглей» разрушили уклад жизни миллионов простых людей. Тех, что работали на заводах и промышленных предприятиях. Тех, кто зарабатывал собственным огородом. То, что было почетно при социализме, стало «западло» в новом, фактически бесхребетном государстве.

Вместе с тем с Запада, подобно образованной волне-цунами после страшного землетрясения, хлынул информационной поток, нисколько не обрабатываемый коммунистической цензурой. И не только с Запада. Был еще внутренний информационный море-океан, который десятилетиями глушился КГБ и «добропорядочными» блюстителями цензорских-церберских служб. Вечный вопрос «Что делать?» был не риторическим, каким зачастую является у современных «ищущих и страждущих», а самым главным, самым животрепещущим.

Громовые сотрясения политических игр донеслись и до жизнедеятельности фанатов и болельщиков. Милиция больше не затыкала рты тем, кто активно и, главное, громко поддерживал свой клуб. Милиция, если кому-то угодно – полиция, больше не крутила «ласты» тем, кто приходил на стадион с флагами и знаменами. Тем, кто приходил в шарфах с цветами родного клуба и любой другой футбольной атрибутикой.

Это не могло не изменить сути боления на трибунах стадионов от Калининграда до Находки. Так же как и поступавшая информация из Европы – российские болельщики всех слоев стали перенимать британский (агрессия «хулз»), а позже и итальянский (хореография, философия «ультрас») стиль «шизы». Не все сразу, конечно же. Российский фанат усваивает «тему» до настоящего момента, ввинчивая в нее свой, индивидуальный, импульс развития.

Год 1993-й ознаменовался образованием первой в стране сильнейшей фирмы ЦСКА – «Red-Blue Warriors», что в переводе на родной русский звучит как «красно-синие воины». Эта бригада имеет огромный авторитет в России до сих пор, хотя в середине нулевых несколько и подпорченный заклятыми врагами, фанатскими группировками «Спартака».

Одной из заслуг RBW является создание первого фанзина в нашей стране – «Русского фан-вестника», который стал удачным первопроходцем в литературном фанатском творчестве. Через год после своего образования «воины» приготовили баннер с индивидуальным слоганом бригады, а также появились футболки с нашивками группировки. Тогда же была разработана эмблема – череп внутри кельтского креста, обрамленный прицельным кругом, а по краю красовалась подпись «Red-Blue Warriors».

Уже в 1994 году «спартаковские» фанаты ответили образованием банды «Flint’s Crew», команда капитана Флинта. Естественно, члены группировки приобрели прозвище «пираты», ведь капитан Флинт – вымышленный персонаж из знаменитого романа «Остров сокровищ» шотландского писателя Роберта Льюиса Стивенсона.

«Flint’s Crew» была юной бригадой, в ее составе не было ни одного фаната «школы» 80-х годов. Несмотря на фактор молодости, это была банда настоящих единомышленников, поставившая себе высокую цель – возрождение славного «спартаковского» фанатизма.

Благодаря «флинтам» в середине 90-х была создана добрая традиция – футболисты «Спартака» стали подходить к трибуне после завершения «мячика» и аплодисментами награждать преданных саппортеров. Это произошло после того, как знаменитый форвард Николай Писарев обратился к фанатам с просьбой не прекращать поддерживать команду, которая переживала непростой отрезок в чемпионате 95-го года. «Красно-белые» сектора дали согласие, в обмен попросив игроков подходить после финальной трели арбитра к фанатскому сектору.