Спартанцы Гитлера

В своей знаменитой книге о массовой психологии фашизма Вильгельм Рейх, неортодоксальный ученик Фрейда, справедливо указывал, что семья в нацистской Германии была бесспорно авторитарной не только в силу экономической зависимости женщин и детей от мужа и отца, но и в силу сексуального подавления женщины, которая рассматривалась нацистами не как равноправный сексуальный партнер, но исключительно как роженица, как «машина для производства детей» — прежде всего, конечно, солдат. Расовый отбор и «принципы» евгеники при планировании семьи были обязательны: так, нацисты стерилизовали женщин, не различавших цветов — Рейху не нужны были солдаты-дальтоники^{775}.

Идеализация материнства находилась в резком противоречии с бесправным состоянием трудящейся женщины. Признание женщины равной мужчине означало бы крушение авторитарной семьи ^{776} . Вильгельм Рейх писал, что понимание полового акта не как возможности получить удовольствие, а исключительно для рождения детей лишает женщину достоинства и является проявлением реакционной сексуальной политики, даже если она проводится коммунистами. На самом деле, 10 июня 1924 г. Коминтерн заявил, что «революция бессильна, пока существует понятие семьи и семейных связей» и рекомендовал бигамию и полигамию ^{777} , что не помешало сохранению авторитарной семьи и в СССР — старая культура и традиция возобладали. Впрочем, авторитарная семья осталась здравствовать и в демократических странах вплоть до «сексуальной революции» рубежа 1960–1970 гг., когда и начались истинные перемены в этой сфере, и семья стала эволюционировать в ином направлении. Во Франции патриархальный закон, ставивший женщину в прямую зависимость от мужа (le mari conserve toujours sa prerogative de «puissance maritale» avec son droit a Vobeissance [50] ), сохранялся вплоть до 1938 г. ^{778} Такого не было даже в нацистской Германии, где введение кредитов на женитьбу, декретный отпуск в один год, денежные пособия на детей и налоговые льготы должны были способствовать антиэмансипационным процессам. Дело, правда, не дошло до запрета работать, но стремление сократить женскую занятость было очевидным.

50

Муж навсегда получает в свои руки все прерогативы и право на послушание жены.

Законы о браке вторгались в самую интимную сферу жизни человека — отныне выбор спутника жизни и стремление продолжить свой род должны были определяться не личными симпатиями и любовью, а мировоззрением: это было совершенно новым в человеческой истории. Главным условием предоставления государственных дотаций и кредитов молодоженам была расовая чистота вступающих в брак. Даже в основе запрета на аборты лежали не моральные причины (как у католиков), а прежде всего расовобиологические. Гомосексуализм приравнивался к абортам по той причине, что оба они вели к снижению рождаемости. В 1938 г. закон о разводах был изменен в сторону либерализации: чтобы увеличить число вновь заключаемых браков и, соответственно, число новорожденных.

Молодожены получали в долгосрочный кредит от 600 до 1000 рейхсмарок; это была довольно приличная сумма — платяной шкаф из ореха стоил в 1933 г. 30 марок, свинина — 50 пфеннигов за пол кило, ореховый спальный гарнитур — 300 марок, дом на семью — 6800 марок, четырехдверный автомобиль «Ситроен» — 3550 марок,^{779} а промышленный рабочий получал около 130 рейхсмарок в месяц. Брачный кредит (Ehestandsdarlehen) был введен законом от 1 июня 1933 г.: брачующиеся получали 1000 рейхсмарок в том случае, если жена оставляла работу. В 1933–1937 гг. 700 тыс. пар (25% от вступивших в брак) получили брачное пособие^{780}. Среди тех, кому было отказано, преобладали душевно или физически нездоровые пары. С 3 ноября 1937 г. ссуда в 1000 марок предоставлялась молодоженам в форме купонов, по которым различные фирмы выдавали мебель и домашнюю утварь. При рождении ребенка 25% долга списывалось^{781}; кредит можно было не возвращать, а «отплатить детьми» («abgekindert», как выражались функционеры: по-немецки это довольно смешной неологизм). Финансировалась эта программа за счет специального налога на холостых; замужним женщинам, проработавшим в социальной организации под названием «женская служба» (Frauendienst), долг целиком списывался. В других случаях возвращать кредит нужно было по 1% в месяц. Ссуда в 1000 марок предоставлялась, если за 6 месяцев до брака невеста уходила с работы. Результат был ошеломляющим: до 1935 г. было выплачено 378 тыс. ссуд на сумму 206 млн. марок, уже в 1933 г. было заключено на 200 тыс. браков больше, чем в 1932 г.^{782}, что однозначно свидетельствовало об эффективности демографической политики нацистов. Государственные брачные ссуды были поддержаны выплатами частных кампаний. Так, табачная кампания Реемстма премировала своих работниц 600 рейхсмарками, если они увольнялись после вступления в брак^{783}.

К концу 1934 г. около 300 тыс. женщин оставили работу, получив ссуду: как правильно рассчитали нацисты, многие женщины рады были бросить тяжелую и монотонную работу ради семьи и домашнего труда^{784}. Впрочем, из многих мест женщин вытесняли целенаправленно: с тяжелых и вредных производств, из шахт, с заводских конвейеров.

Ссуды сыграли весьма значительную роль в увеличении числа браков и в подъеме рождаемости (см. таблицу ниже)^{785}.

^{Год … Число браков … Число новорожденных}

1931 … 609 068 … 1932: 1170 753

1932 … 597 941 … 1933: 1137 389

1933 … 718 467 … 1934: 1 359 878

1934 … 817629 … 1935: 1419 892

1935 … 730 065 … 1936: 1 432 567

1936 … 690 070 … 1937: 1 427 820

1937 … 702 303 … 1938: 1 508 417

При этом, правда, следует иметь в виду, что опасения в отношении падения рождаемости и грядущей дегенерации народа не были немецкой спецификой, эта проблема тревожила и других европейцев. Большая часть того, что предприняли для увеличения рождаемости в Германии, было сделано в Англии и во Франции, разумеется, в рамках иной аргументации^{786}. Поэтому центр тяжести работы НСФ приходился не на организацию общих мероприятий социальной политики (например, «Зимняя помощь»), а на вспомоществование (Hilfswerk) для рожениц — для этой цели 28 февраля 1934 г. была создана специализированная организация «Мать и дитя» (Mutter und Kind). В более чем 30 тыс. местных организаций «Матери и дитя» было занято свыше 500 тыс. человек из семей, признанных нацистскими партийными функционерами, пригодными для работы в сфере помощи семье. Помощь предназначалась прежде всего беременным и кормящим матерям. Совместно с национал-социалистической Сестринской организацией обслуживались детские сады, детские приюты и летние детские рекреационные лагеря. Особое внимание последним уделялось во время войны^{787}.

Размеры государственной помощи матерям также были весьма впечатляющи: только в 1935 г. этой помощью было охвачено около 600 тыс. беременных женщин^{788}. Не все пары были готовы погасить долг рождением детей: в 31% браков в 1933–1938 гг. не было детей, в 27% — только один ребенок. Дело дошло до того, что в 1938 г. был введен «штрафной налог» на пары, не имевшие детей более 5 лет после свадьбы. В этой связи росло число судебных преследований из-за абортов: в 1934–1939 гг. — с 4539 до 6983; врачу, сделавшему аборт, давали 15 лет тюрьмы или лагерей^{789}. Истерия по поводу падающей рождаемости привела в 1943 г. к двум смертным приговорам женщинам, сделавшим аборт^{790}. Столь же реакционной в отношении абортов была государственная политика и в других европейских странах: во Франции аборты были запрещены, за них предусматривалось уголовное наказание^{791}. В 1920 г. большевики формально легализовали аборт, но впоследствии вернулись на реакционные позиции. Впрочем, аборт по расовым причинам при нацистах был обязательным; матерям-алкоголичкам запрещалось рожать, впоследствии их стали принудительно стерилизовывать; в 1938 г. было объявлено, что еврейки могут беспрепятственно делать аборты^{792}.

Режим стимулировал рождаемость не только среди молодоженов: с июля 1936 г. выплачивалось по 10 рейхсмарок за пятого и каждого последующего ребенка в семьях, где доход был меньше 185 рейхсмарок в месяц, впрочем, это касалось ²/₃ семей рабочих и служащих. С 1938 г. давали уже 20 рейхсмарок с третьего ребенка. В 1936 г. «детские деньги» (Kindergeld) получало 300 тыс. семей, а в 1938 г. — 2,8 млн. семей. С 1934 г. налоговые скидки на каждого ребенка школьного возраста увеличились в два раза. С сентября 1935 г. дополнительно к ежемесячным детским деньгам нуждающиеся семьи стали единовременно получать по 100 рейхсмарок на ребенка, если в семье было более 5 детей. В марте 1938 г. 550 тыс. семей получили эту добавку, в среднем по 330 рейхсмарок на семью^{793}. Интересно отметить, что современная ФРГ сохранила традицию выплаты «детских денег», а в такой богатой стране, как США, такого обычая нет и не было.

Даже матерей-одиночек — явление, которое нацисты считали следствием «марксистской» половой распущенности, — режим также поддерживал: они получали добавку к зарплате, но кредитов им не давали^{794}. Добавка была распространена и на женщин, имевших приемных детей. С 1937 г. женщинам разрешили именоваться «фрау» вне зависимости от семейного положения. Два года спустя внебрачное материнство перестало рассматриваться как повод для увольнения с государственной службы^{795}.

Очевидно, что прежняя сдержанная позиция государства по отношению к матерям-одиночкам была основана на соображениях морального свойства, на стремлении показать, что государство не одобряет поведения этих женщин. Одной из причин учреждения Гиммлером «Лебенсборна» стало то, что незамужние матери были неполноценными членами общества — эта организация должна была осуществлять официальную охрану материнства. Гиммлер в 1944 г. утверждал, что «в настоящее время (имеется в виду война — О. П.) соотношение незаконнорожденных и законнорожденных детей приблизительно одинаковое»^{796}. Ради повышения рождаемости закон от 1938 г. устанавливал новые правила развода: теперь измена являлась для развода достаточным основанием, а § 55 устанавливал, что если супруги не «жили вместе» три года, то брак может быть расторгнут^{797}. Ясно, что этот закон был ориентирован на повышение рождаемости. Поначалу разводов по новому закону стало больше, чем обычно, но потом положение выровнялось, так как распадались, в основном, давние браки.

Нацисты, однако, не забывали и о расовых подходах: 14 июля 1933 г. вышел закон о предотвращении наследственных болезней у новорожденных; он предусматривал насильственную стерилизацию и насильственный развод родителей с наследственными болезнями. Из этих мер логически вытекал запрет на брак для больных наследственными болезнями: закон от 18 октября 1935 г. как раз и вводил запреты на брак для больных наследуемыми болезнями, но, оглядываясь на католическую церковь, нацисты не осмелились ввести запрет на брак вследствие бесплодия. Незадолго до этого были запрещены браки с евреями^{798}. Запреты такого рода были настолько строги, что даже для находившейся долгое время во главе БДМ Труды Мор возникли, казалось, непреодолимые преграды в устройстве собственной семейной жизни: замужество Мор с оберштурмфюрером СС Вольфом Бюркнером первоначально было запрещено РУСХА (расовое и переселенческое ведомство СС) вследствие того, что Мор была близорука. Лишь после продолжительной переписки с этим ведомством вопрос был решен положительно^{799}.