Спартанский лев

— По-твоему, это просто — тащить царицу в постель! — обиженно воскликнул Леарх. — Ты думаешь, это легко — приставать к ней с поцелуями?

— А что тут сложного? — Дафна пожала плечами. — Горго такая же женщина, хоть и царица.

— Не могу я так... — пробурчал Леарх, смущённый взглядом сестры.

— Как так?

— Вот так, сразу.... — Леарх заходил по комнате. — В конце концов, надо, чтобы она привыкла ко мне, а я — к ней.

— Ты с ума сошёл, братец! — Дафна схватила Леарха за руку. — Куда ещё тянуть?! Леонид и мой муж вот-вот вернутся в Спарту! Если сегодня же вечером ты не уложишь Горго в постель, я не знаю, что с тобой сделаю!

Этот разговор вогнал Леарха в печаль. Он-то втайне надеялся, что с Горго не дойдёт до интимной близости, что к возвращению царя они расстанутся не любовниками, а добрыми друзьями. Леарх мог позволить себе в мечтах подхватить Горго на руки и перенести на ложе. На деле же при встречах вся решимость куда-то испарялась от одного взгляда царицы. Таких дивных и обезоруживающих глаз Леарх не видел ни у одной из женщин в Лакедемоне.

Быть может, истомлённый плотским желанием Леарх и отважился бы как-нибудь увидеть Горго без одежд и в полной своей власти, но благодаря частым встречам с Меланфо кипение страсти неизменно находило выход. С Меланфо было гораздо проще, несмотря на большую разницу в возрасте. Она не отвлекалась на разговоры и обычно сама первая начинала раздеваться. По своей наивности Леарх полагал, что имеет полную власть над Меланфо, на самом же деле это она покорила его своей страстностью.

Меланфо жила теперь в доме Эвридама, а собственный её дом стал местом свиданий.

Уходя, Дафна ещё раз повторила брату, что нынче вечером Горго должна очутиться в его объятиях.

— Ты что же, намерена подсматривать за нами из-за дверной занавески? — недовольно спросил Леарх. — Если так, сестра, то я вовсе не пойду на свидание.

— Не собираюсь я подсматривать, успокойся! — ответила Дафна. — Однако убедиться в том, что ты наконец-то повёл себя как мужчина, я должна. Ведь я уже сообщила Горго, что в тебе кипит страсть, что ты полон вожделения. Ну, действуй, братец!

Повинуясь строгому распорядку дня, установленному педономами, Леарх, подкрепившись лёгким завтраком, отправился на стадий [75] . Для него наступила пора каждодневных тренировок. Однако грядущее свидание с царицей и то, что на этом свидании ему явно не отделаться дружеской беседой, выбивало Леарха из душевного равновесия. С одной стороны, он был рад, что благодаря решительному настрою Дафны ему волей-неволей придётся разделить с Горго ложе. Таким образом заветная мечта осуществится. Но вместе с тем Леарха охватывала ужасная робость при одной мысли, что ему придётся прикасаться к обнажённому телу царицы с тем вожделением, с каким он прикасался к Меланфо. Горго по сравнению с Меланфо казалась Леарху не только красивее, но гораздо чище и возвышенней из-за своего образа мыслей и манер. Леарх полагал, что обладать Горго вправе лишь тот мужчина, который умеет красиво восхищаться женскими прелестями и владеет самыми утончёнными ласками.

75

Стадий — здесь имеется в виду стадион, место для занятий бегом. Длина древнего стадиона равнялась олимпийскому стадию — 192 м.

«Если царь Леонид, такой мужественный и достойный человек, не удовлетворяет жену на ложе, то на что тогда годен я?» — не раз спрашивал Леарх самого себя. И не находил Ответа. Вернее, страшился ответа на этот вопрос.

Педономы остались недовольны тем результатом, какой показал Леарх в трёх забегах на разные дистанции, хотя в пару к нему ставили не самых лучших бегунов.

— Время восстановления сил прошло, друг мой, но, как мы видим, оно не пошло тебе на пользу, — сказал Леарху старший педоном. — Уж не болен ли ты?

Леарх признался, что две последние ночи плохо спал, естественно, не сказав, что виной тому были любовные утехи. Однако старший педоном сам обо всём догадался.

— Скажи своей подружке, что отныне и до начала Немейских игр ей придётся обойтись без твоих объятий. — Педоном строго погрозил пальцем Леарху. — Иначе тебе не видать венка на Немейских играх. Можешь мне поверить, дружок, бегуны на Немеях собираются отменные, ничуть не хуже, чем на Олимпийских играх.

И старший педоном заговорил о дюм, что если Леарх полагает без особого труда стать первым в беге на два стадия, то при теперешних его возможностях ему вряд ли удастся прийти хотя бы третьим. В беседу включились младшие педономы, наставляя Леарха на ежедневные упорные тренировки, на отказ от всех излишеств и одновременно советуя, какие изменения нужно внести в распорядок его дня, дабы он поскорее обрёл прежнюю скорость бега и выносливость.

Педономы не скрывали от Леарха, что не только они, но и все спартанские граждане ждут от него только победы.

— Это большая честь для тебя, друг мой. — Старший педоном положил свою тяжёлую руку юноше на плечо. — Я знаю, ты достоин этой чести. Ты доказал это своей победой на Олимпийских играх.

«Знали бы вы, уважаемые, какой чести я удостоюсь сегодня вечером, — думал Леарх, вяло кивая головой на все замечания. — И как мне не уронить себя в этом испытании?»

* * *

Все опасения Леарха вечером подтвердились. Его вновь охватил волнительный трепет при виде Горго, такой красивой, что от неё трудно было отвести взгляд.

Царица была одета в сиреневый пеплос. Гибкий стан был стянут двумя поясами: один на талии, другой под грудью. Чёрные волосы были уложены в причёску с завитыми локонами на лбу и висках и ниспадающим сзади пышным длинным хвостом. Благодаря этой причёске Горго выглядела гораздо моложе своих лет.

От волнения у Леарха мысли путались в голове, и беседа никак не завязывалась. А тут ещё Дафна, заметив, что она тут явно лишняя, удалилась из комнаты. Леарх от страшного смущения и вовсе замолк. Ему казалось, что Горго не просто смотрит на него, но явно ожидает, когда же он приступит к тому, ради чего, собственно, и случилась эта встреча. Подойти к Горго и начать её целовать казалось Леарху верхом бестактности. Придумать же какую-то словесную прелюдию бедняга и вовсе был не в состоянии: над ним довлела боязнь показаться царице смешным или неумным.

Затянувшуюся паузу нарушила Горго. Она вдруг сказала:

— Леарх, хочешь, я тебе спою?

Леарх закивал, восхитившись чуткостью и благородством царицы.

Горго взяла в руки небольшую арфу [76] , на которой иногда играла Дафна.

До этого Леарх никогда не слышал, как поёт царица, тем более он и не подозревал, что она столь замечательно владеет арфой.

Мелодия, родившаяся из звучания струн, просто пленила юношу. Позабыв про своё смущение, он внимал пению, как внимают трелям соловья истинные ценители. В песне говорилось о несчастной любви нимфы [77] Номии к пастуху Дафнису, сыну Гермеса [78] . Простая история была изложена столь проникновенными стихами, положенными на музыку, что Леарх вдруг ощутил в себе прилив необычайной нежности к Горго. Это на какое-то время подавило робость в его сердце.

76

Наряду с лирой арфа была важнейшим струнным инструментом Древнего Востока. Греки знали несколько типов арф, однако воспринимали этот инструмент как чужеродный.

77

Нимфы — букв, «юные девы». Многочисленные божества, олицетворяющие силы и явления природы. Древние греки различали морских нимф — океанид, речных — наяд, горных — ореад, лесных — дриад, болотных — лимнад. Морские нимфы считались дочерьми титана Океана. Горные и лесные нимфы считались дочерьми богини земли Геи. Остальные считались дочерьми Зевса.

78

Гермес — сын Зевса, бог скотоводства, торговли, а также вестник богов и покровитель дорог и глашатаев. Гермес сопровождал души умерших людей в царство мёртвых.

Когда песня закончилась, Леарх попросил Горго спеть ещё. Царица довольно улыбнулась, спела ещё одну лирическую песню, потом другую...

Леарх был готов слушать бесконечно.

Изнывавшая от неизвестности и томимая беспокойством Дафна, прогуливаясь во внутреннем дворике, сначала обрадовалась, услышав пение. Она подумала, что это тонкий ход царицы с целью воодушевить Леарха на смелые действия, ведь песня о любви, пусть и несчастной. Однако когда за первой песней зазвучала вторая, а затем третья, в Дафне заговорила досада. Ей стало ясно, что пение Горго пришлось по душе Леарху, который не постеснялся попросить царицу исполнить что-нибудь ещё, а та конечно же не посмела отказать.

Дафна уже стала придумывать, под каким предлогом появиться в комнате, но после третьей песни наступила продолжительная пауза.

Дафна вздохнула с облегчением и взглянула на чёрное небо, усыпанное мириадами звёзд. На фоне этих далёких мерцающих точек ущербный лик луны показался ей гигантским хитро прищуренным глазом.

Вскоре терпение Дафны иссякло, и она решительно направилась в дом. «Если Леарх опять развлекает Горго пустыми разговорами, позабыв о главном, я просто надаю ему пощёчин!» — думала она.