Спасение для лжепринцессы

— Ты что, не понимаешь? — начала кипятиться я. — Мне нужна конфета от Ваендис. Причём тут зависимость?

— В тебе говорит зависимость, — мягко повторил он, — ты хочешь съесть ещё хотя бы одну конфету, чтобы стало легче. Но так это не работает. После одной конфеты ты либо вернёшься в ту же точку, либо двинешься дальше по пути полного саморазрушения, Лиза.

— Мейер, ты ничего не понял. Я не буду её есть! — возмутилась я. — Просто возьму её у Ваендис. Из её рук.

— Лиза, это заблуждение. Тебе кажется, что ты возьмёшь её, потрогаешь и понюхаешь, но есть не будешь. Но на самом деле сдержаться станет ещё сложнее. Это будет настоящая пытка.

Нет, ну почему нужно всё разжёвывать?

— Мне нужно к Ваендис. Нужно, чтобы она дала мне конфету. Иначе ничего не получится, и всё останется по-старому! И ты должен не держать меня взаперти, а помочь. В службу правопорядка сообщить или ещё что-то. Без того, чтобы она дала конфету лично, никакое обвинение не построишь. Понимаешь ты или нет? — сердито спросила я.

— Ты хочешь получить от неё конфету как доказательство того, что она подсаживает девушек на льиф? — догадался Мейер.

— Ну наконец-то! — закатила я глаза. — Следователь же сказал, что раз она не передавала конфеты лично, то ничего инкриминировать ей нельзя. Значит, надо сделать так, чтобы конфеты она передала мне в руки. Хотя бы одну. После этого её смогут арестовать. Правильно?

Пока спорила с Мейером, снова начался нервный озноб, а пальцы задрожали так, что пришлось сжать кулаки, чтобы это не бросалось в глаза.

— И куда ты собралась в таком состоянии? — мягко упрекнул Мейер. — Ты вся мокрая и трясёшься. Нет, Лиза, это очень плохая идея. Встретишься с Ваендис, когда тебе станет лучше.

— Ошибаешься! Вот именно сейчас она мне и поверит. Особенно если тебя не будет рядом. Только в таком состоянии я и смогу её убедить дать мне конфеты прямо сейчас. А иначе она начнёт юлить или опять курьера пришлёт! И потом, если прийти к ней через несколько дней, здоровой и цветущей, она точно не поверит, что конфета нужна. А сейчас — поверит.

— Лиза… — нахмурился Мейер, явно придумывая аргументы против моей затеи.

Но я-то знала, что права, и надо ковать Ваендис, пока горячо.

— В чём проблема? — недовольно спросила я, следя за выражением его лица.

— Ненаглядная, ты сейчас в очень неустойчивом состоянии. Ваендис, судя по всему, опасна. И не стоит опрометчиво кидаться на встречу с ней.

— Я не опрометчиво. Ты меня прикроешь. И эта служба, которая и опасна, и трудна, пусть они сделают так, чтобы она была на первый взгляд ещё и не видна. В кустах там спрячутся или ещё где-нибудь. Хотя с их униформой только в цирке прятаться. Ну да ладно, пусть что-нибудь придумают. А как только Ваендис даст мне конфету, её и сцапают. Когда ещё представится такой шанс, а?

— Лиза, это хороший план, но не в твоём текущем состоянии… Ты даже заговариваешься немного, — упрямился вилерианец.

— Знаешь что, Мейер? Позволь мне о своём состоянии судить самой. И вставай давай, хватит на полу сидеть, придатки застудишь.

— У меня нет придатков, — обиженно ответил он.

— Чего ни хватишься, ничего-то у тебя нет. Как минимум, знаний анатомии. А придатки точно есть, так что давай вставай. И пойдём в рейд против беззакония. Вернее, туда ты меня немножечко понесёшь, а вот там уж я развернусь во всю мощь и обрушусь на Ваендис карающей дланью правосудия. Ты только к дереву меня какому-нибудь прислони, чтобы я в лужу не сползла, и всё отлично получится, — решительно сказала я.

Мейер смотрел на меня с сомнением, и это самое сомнение, конечно же, злило до неимоверности.

— Лиза, это не очень хорошая идея…

— Почему? — воинственно спросила я.

— Потому что тебе сейчас не стоит находиться рядом с льифом и держать его в руках.

Ах вот что он имел в виду! Наверное, подумал, что я ищу хоть какой-то предлог подобраться к конфетам поближе и сожрать хотя бы одну, пока бравые служащие выскакивают из кустов, чтобы арестовать Ваендис. Согласна, план неплох, жаль даже, что не нужен.

Но как бы чертовски дьючно мне ни было, я прекрасно понимала, что такое наркотики и чем заканчивают наркоманы. Пока ела конфеты, критичность отключилась, я не соотнесла настроение с ними, хотя элементарная логика должна была подсказать, что не может человек в моём положении беззаботно радоваться жизни. Не может. Возможно, именно поэтому я так долго игнорировала очевидное. Боялась рухнуть в пучину отчаяния. Но рядом с Мейером этот страх стал почти неосязаемым, забрался куда-то в глубины души и притаился там.

— Ты мне веришь? — тихо спросила я, коснувшись его щеки.

Мы напряжённо смотрели в глаза друг другу.

— Да, — ответил он после секундного колебания.

— Тогда я иду просить у Ваендис конфеты. Вернее, ты меня несёшь. И прикрываешь. Вставай, Мейер, сейчас у нас есть возможность её перехитрить. Нельзя упускать момент.

— Я должен известить сыскаря, — с сомнением протянул Мейер. — Сам-то я арестовать её не смогу. А пока мы будем ходить с доказательствами в службу правопорядка и писать очередное заявление, у Ваендис будет время догадаться и скрыться. Так что без поддержки сыскарей провернуть ничего не получится.

— Мейер, ты меня не отговоришь! Либо ты помогаешь, либо я ползу туда одна. Но я хочу, чтобы эта змеюка перекормленная ответила за то, что мне сделала, — решительно блефовала я.

На самом деле состояние было такое, что в вертикальном положении я бы и до ванной не добралась. Но Мейер вон какой здоровенный, почти как эльг размером. Вот пусть он и тащит, раз вызвался быть рядом до конца наших дней. Пусть усваивает, что Елизавета Петровна не только хихикать и простыни мять умеет, но ещё и в сомнительные мероприятия ввязываться. Хотя… думается, что это он должен был понять и так, даже со своей конелосевой догадливостью.

— Хорошо, тогда сделаем так, — подобрался Мейер. — Я сообщу в службу, одену тебя и отнесу туда. Но в дверь к ней ты должна сама позвонить. Я прикроюсь щитом незаметности, но слишком близко подойти не смогу. Буду находиться шагах в двадцати.

— Это меня устроит. Как думаешь, стоит искупаться перед выходом?

Одежда промокла от пота, как и волосы. Хотя температура в комнате к банной не стремилась, напротив.

— Нет. Чем хуже, тем лучше.

— Да ты мастер сомнительных комплиментов.