Спасение грешника

— Я думаю, что, возможно, ты так сильно хочешь, чтобы она была здесь, что твой разум играет с тобой злую шутку, Санто. Ее здесь нет. Больше всего на свете я хочу, чтобы она была здесь. Мне бы хотелось вернуть ее тебе, но я не могу. Это невозможно, — мягко говорю я ему.

— А что, если я не хочу, чтобы она возвращалась? Что, если мне просто нужны ответы? — Спрашивает он меня.

— Ответы на что? — Я понятия не имею, что он знает. Очень надеюсь, что не много...

— Слишком, блять, много вопросов. Что, если это не она?

— Санто, ты нашел ее, помнишь? Ты держал ее тело в своих руках. Ты знаешь, что это она. — Я напоминаю ему о том, что, я уверен, было самой страшной ночью в его жизни. Ночью, когда он нашел свою невесту забитой до смерти.

— Мы собирались стать родителями. Я собирался стать отцом. — Санто бросает взгляд мне за спину. Мне кажется, он говорит не со мной. Он говорит с ней, с призраком, который преследует его.

— Да. — Я не знаю, что сказать. Я понятия не имею, как помочь брату справиться с этим.

Затем Санто внезапно прыгает в яму.

— Тебе следует уйти, Вин. Это не твоя проблема, — говорит он.

— Убирайся к чертовой матери из этой ямы. И ты мой брат. Твои проблемы – это мои проблемы.

— Я не могу, Вин. Я не могу продолжать это делать. Я схожу с ума. Я умер вместе с ней. Он победил. Старик, блять, победил! — Кричит он, дергая себя за волосы.

— Нет, не победил. Этот гребаный ублюдок не победит. Я ему не позволю, — ворчу я, прежде чем прыгнуть в яму вместе с братом. Я кладу руку ему на плечо и прижимаюсь своим лбом к его. — Я не позволил ему победить, когда он месяц за месяцем запирал меня в комнате. И когда он позволял кучке больных ублюдков использовать и издеваться надо мной снова и снова. Я и сейчас не позволю ему победить. Он не победит тебя, Санто. Ты сильнее этого. — Мои слова переполнены эмоциями.

Все тело Санто напрягается, и он отступает назад, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Что?

— Я не позволю ему победить тебя, — повторяю я.

— Я не об этом. Что значит, над тобой издевались? — Спрашивает он.

— Это неважно. Сейчас важен ты и то, что ты пройдешь через это, — говорю я ему.

— Для меня это важно. Что, черт возьми, произошло, Вин? — Санто дрожит от ярости. Может, это и хорошо. Это даст ему возможность сосредоточиться на чем-то другом, кроме своего горя.

Гейб знает, что произошло. Марсель тоже знает, что случилось, но я никогда не говорил об этом ни единой душе. Даже мертвый, мой отец пугает меня до чертиков.

— Это началось, когда мне было одиннадцать. Прекратилось, когда мне было четырнадцать, — просто объясняю я.

Я вижу, как в голове Санто крутятся колесики.

— Три года? Три долбаных года, Вин?

— У него был дом. Я не был единственным ребенком, которого запирали в тех комнатах. Но я был единственным, кто хоть как-то был связан с ним. Раз в месяц старик приводил меня туда. Иногда я оставался там на час. В другое время… с другими мужчинами… Ну, они не уходили, пока я не ломался. — Я сглатываю. У меня пересохло в горле. Я слышу их голоса в своей голове. Чувствую, как монстры овладевают моим разумом.

— Почему ты не сказал мне? Или Джио? Или кому-нибудь из нас? Мы бы никогда не позволили этому случиться, Вин, — говорит Санто.

— Я не мог… Он сказал, что если я расскажу кому-нибудь из вас, то он и вас туда отведет. Лучше страдать буду я, чем кто-то из моих братьев. — Я пожимаю плечами.

— Этого бы не случилось. Ты должен был прийти к нам. Блять! — Кричит Санто, пиная грунтовую стену рядом с нами, отчего вниз падают комья земли.

— Это в прошлом, Санто. Я справился с этим, — говорю я ему. Мое внимание привлекает какое-то движение. Я быстро оборачиваюсь и вижу Камми, стоящую возле дерева. Она в пределах слышимости, достаточно близко, чтобы я мог видеть ужас на ее лице и слезы, стекающие по щекам. — Блять.

Я протягиваю руку и выбираюсь из ямы, а затем бросаюсь к гробу, чтобы захлопнуть его.

— Покойся с миром, Шелли, — шепчу я крышке. Я не должен ее ненавидеть. Я так долго любил ее как старшую сестру, но зная то, что знаю сейчас… Видя, как сердце моего брата не просто разбивается, а разбивается безвозвратно… Что ж, теперь я ее чертовски ненавижу.

Мне нужно поговорить с Камми. Не знаю, сколько ей удалось услышать из этого разговора. Надеюсь, что ничего. Но я нужен брату. И я не могу просто так оставить его здесь.

— Ты ее знаешь? — Спрашивает Санто, глядя в сторону Камми.

— Да, она моя девушка, — говорю я ему, не сводя глаз с Камми. Была моей девушкой – это, пожалуй, лучшее определение. Если она подслушала хотя бы часть этого разговора, она ни за что не останется со мной.

— Иди домой, Вин. Мне нужно здесь прибраться. — Вздыхает Санто.

Я качаю головой и достаю телефон из кармана, чтобы быстро отправить Марселю сообщение.

Я:

Нашел его. Могила Шелли. Приезжай сюда как можно скорее. Все очень плохо.

МАРСЕЛЬ:

Уже еду.

— Я не оставлю тебя одного, — говорю я брату, снова убирая телефон в карман.

— Я не один. У меня здесь Шелли. — Санто указывает на деревянный гроб.

— Это ужасно ненормально, даже для тебя.

Он выбирается из ямы.

— Хотелось бы мне, чтобы гроб был пуст, — говорит он, понизив голос, пока мы оба смотрим, как Камми поворачивается и уходит.

Каждой клеточкой своего существа я хочу догнать ее. Объяснить ей все. Но как, черт возьми, я могу объяснить все... это? Вместо этого я отпускаю ее и снова обращаю внимание на брата.

?

Прошло почти пятьдесят минут, прежде чем Марсель появился. И как только он приехал, я придумал предлог, чтобы уйти. Я был поражен, когда увидел Камми, сидящую на пассажирском сиденье моей машины. Я стою неподвижно, пока наши взгляды встречаются через лобовое стекло. Я вижу столько эмоций на ее лице. Но я не вижу жалости. В ее взгляде кружатся гнев и печаль. Но никакого отвращения.

Я подхожу к водительскому сиденью и забираюсь внутрь. Никто из нас не произносит ни слова. Проходит минут десять, прежде чем я поворачиваюсь и смотрю на нее.

— Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть, — говорю я хриплым голосом.

— Вин?

— Да? — Не думаю, что хочу услышать, что будет дальше. Я не хочу слышать о том, что она бросит меня. Я не виню ее, но и потерять ее пока не готов.

— Я хочу, чтобы ты поднял меня, усадил к себе на колени и обнял. Хочу, чтобы ты обнял меня так крепко, словно я уплыву, если ты этого не сделаешь, — говорит она.

— Почему ты хочешь, чтобы я прикасался к тебе? — Спрашиваю я ее, хмуря брови.