Спасение мира

— Я вас провожу.

— Вот еще, — молодо хмыкнула пожилая женщина. — Братец, не будешь так любезен?

— Хорошо, Тарса, — вежливо ответил Тарплидав. — Наставник, вы не составите нам компанию?

Бомбар поднялся, посмотрел на свои руки.

— Если уважаемый Рри закончит начатое, — пробормотал он. — Я уже все приготовил, нужно лишь следить, чтобы не подгорело и вовремя снять.

Маг кивнул.

— А мне нужно еще умыться, — сказал Бомбар, но вместо родника отошел к своему мешку, порылся в нем, потом встал. Втроем они пошли в лес.

Дождавшись, пока они скроются из вида, Тиррал повернулся к магу.

— Что-то не так?

Рри внимательно посмотрел на него.

— Госпожа Таресида изменяется, вам не кажется?

— Как изменяется?

— Она как будто еще больше постарела. Стало больше морщин. И волосы меняют цвет.

Тирралу стало стыдно. Все последние дни он старался поменьше общаться с Таресидой.

— Я не заметил, — пробормотал он.

— А вы заметили, — вступил в разговор Чандруппа. Лицо у него уже почти пришло в порядок. — Что сил у нее меньше не стало. Шли мы долго, устать должна была, тем более, что дорога вначале сил не давала. Однако прошла и выглядит нормально, не хуже нас.

— Может, это свойство сотворенного с ней волшебства, — задумчиво сказал маг. — Если на то пошло, в ней сейчас энергии больше, чем во всех нас вместе взятых. Может, она как-то ее подпитывает. В то же время — она же ее и старит.

Он помотал головой и схватился за сковородку.

— Чуть не пригорело! Уважаемый Бомбар меня убьет…

— А когда тетя Таресида вылечится? — вдруг услышал Тиррал голос Монона.

— Не знаю. А что она сама говорит?

— Говорит, что скоро, говорит, чтобы мы не задавали таких вопросов, говорит, что закопает нас живьем в яме с червями, говорит… — начала перечислять Энни.

— Достаточно, достаточно, — хмыкнул Тиррал. И, обращаясь к магу, сказал. — Меня немного успокаивает то, что она держится. И не унывает.

— Я бы не рассчитывал на это всерьез, — тихо ответил Рри. — В ней иногда прорывается отчаяние, и я ее понимаю. А дальше, возможно, будет только хуже.

— А такая она мне больше нравится, она добрая и… — вдруг громко заявила Энолида.

— Так говорить нельзя, — строго заявил ей Рри. — Лучше помоги мне.

Энни надула губки, но послушалась.

Сдав Монона на попечение Лондруппы, Тиррал пошел к роднику, умыться и подумать.

Таресида очень ему нравилась. Когда была молодой. И Энолида тоже очень ему нравилась. Когда была повзрослевшей. В своем нынешнем состоянии ни одна ни другая его не привлекали. Однако при этом он чувствовал, что на нем лежат какие-то обязательства — как по отношению к одной, так и по отношению к другой. В природе этих обязательств он разобраться не мог, как ни старался. Это немного раздражало. Но Тиррал с детства привык к тому, что если на тебя сваливается что-то подобное, то лучше тащить это на себе, чем тишком скинуть и делать вид, что ничего и не было.

Тем не менее, что делать, что говорить и как себя вести что с одной, что с другой он не знал.

Тары появились, когда уже смеркалось. Ужин был готов, а лицо Чандруппы почти вернулось к своему нормальному виду.

— Знаете, сколько тут этих статуй по лесу? — громко спросил Тарплидав, подходя к костру.

— Много?

— Мы нашли шесть штук. Все вросшие. Интересно, что их сюда привело?

— Не знаю, — ответил маг. — В любом случае, опасаться нам нечего.

— Будем на это надеяться, — обронил Бомбар.

Тиррал обратил внимание на то, что настроение Тарплидава явно улучшилось, у Таресиды осталось прежним, а у Бомбар вышел из леса куда мрачнее, чем зашел.

— Жутковатое впечатление производят эти стражи, — заметил Тарплидав. — Даже в таком, неподвижном виде.

— В подвижном они куда более… жуткие, — сказала Таресида. Она смотрела куда-то в землю. — Кстати, уважаемый Рри, мне необходимо кое о чем с вами поговорить. После ужина.

— К вашим услугам, — поклонился маг.

Ужин некоторое время продолжался в молчании. Потом Тиррал набрался духу и спросил:

— Госпожа Таресида, вы… как вы себя чувствуете?

— Спасибо, что спросили, — откликнулась та. Впрочем, без особого ехидства. — Как раз это мы и обсуждали последние полчаса. Правда так и не пришли к общему мнению. Мне кажется, что нормально, а Бомбар уверен, что хуже.

— Не совсем понял, — удивился Тиррал.

— Выгляжу я на пятьдесят и даже больше, — спокойно ответила Таресида. — И наставник Бомбар считает, что мой внешний вид ухудшается. Но последние два дня я старательно прислушивалась к себе, своему телу и могу сказать, что этих своих лет не чувствую совершенно. Порой мне кажется, что я даже стала более сильной и выносливой.

— Это вам так кажется, — выдавил Бомбар. — Возможно, какая-то часть бушующей в вас энергии может проявляться в таком улучшении самочувствия. Но на деле этого не может быть. И уважаемый Рри, я уверен, подтвердит мое мнение при вашей … приватной беседе.

Таресида повернулась к наставнику и посмотрела прямо на него. Тот упрямо набычился.

— Я не собираюсь обсуждать с уважаемым Рри свое самочувствие, — громко и отчетливо сказала она. — Пока не собираюсь — если оно вдруг сильно ухудшится, это, вероятно, придется сделать. Но пока — нет. И твоя ревность мне не помешает — он единственный в округе более или менее знающий человек. Понятно?

На глазах Бомбара блеснули слезы.

— Вы не понимаете, — сломанным голосом ответил он. — Я ведь…

— Все я понимаю, — безжалостно ответила Таресида. — Поверь, я понимаю все. Но терпеть твое нытье не буду.

— Наставник Бомбар, — громко и отчетливо сказал Тарплидав. — Я хочу сказать вам кое-что. Прямо здесь и сейчас.

Бомбар втянул голову в плечи.

— И я, и Тарса очень вам благодарны. Поверьте, это не пустые слова. Вы не были для нас обычным учителем, вы всегда старались вложить в нас не только знания, но и душу. То, что вы многое рассказывали нашим родителям — вероятно, без этого нельзя было обойтись. То, что мы не любили вас и делали порой разные гадости — наверное, без этого тоже нельзя было обойтись, во всяком случае я прошу у вас за это прощения. Пусть задним числом, но искренне.

Бомбар заерзал, все ниже опуская голову.

— Ваша забота о нас понятна, понятно и переполняющее вас чувство ответственности, и нежелание эту ответственность с кем-то разделить.

Но хочу сообщить вам две вещи. Первая — мы выросли. Вторая — мы находимся в обстоятельствах, которые исключают сохранение между нами старых отношений. Вы нам больше не учитель, мы вам не ученики.

Из горла Бомбара вырвался какой-то клекот и скрежетание.

— Вы можете обижаться, хотя ничего обидного тут нет, — продолжил Тарплидав. — Могу сказать за себя, хотя не думаю, что Тарса чувствует иначе — вы для меня сейчас старший товарищ, более опытный, более знающий, чьим советам я с удовольствием буду следовать, если сочту их для себя полезными. Ответственности за меня вы не несете. Вернее, так — можете нести ее сколько угодно, но я вам в этом помогать не буду.