Спасение

— Серьёзно? Он считал сотрудников членами своей семьи. Никто не отправит в ссылку свою семью, чтобы помочь одному человеку. И вот ещё пища для размышлений, Кохей, — Каллум предложил участвовать в операции четырём своим сотрудникам. Это полностью уничтожит их жизни. И прикинь, никто не отказался. Такое вообще возможно?

— Но ведь так всё и было, — неуверенно повторил помощник.

— Нет. Не так. Это только посторонние думают, что каждая ликвидация последствий катастрофы смертельно опасна. Тогда как на деле Каллум никогда не терял членов своей команды. О чём это говорит? О доверии. О том, что члены команды привыкли доверять ему. Он дотошно планирует операции, сводя риск к минимуму. Мы думаем, что они рискуют, но на самом деле они этого не делают.

Каллум слишком умён, чтобы допустить бессмысленный риск. Он точно знает, где подостлать соломки, ещё до того, как они сделают первый шаг в опасную зону. Понимаешь, к чему я клоню?

— Нет, шеф. Не понимаю. — Кохей виновато опустил глаза.

— Ну вот, вот, прямо на этой фотографии. Можешь сказать, чего здесь не хватает? Это же так просто. Смотри — они все тут. Каллум, Моши, Генри, Алана, Райна. Вся команда. А кто остался в лавке?

— Шеф?

— Кто сделал этот снимок?

* * *

Полчаса и множество оскорблений спустя они наконец-то договорились и отправились в путь. Каллум радовался небольшой положительной динамике в отношениях с Донбулом — до того наконец-то дошло, что пленивший его человек не был охранником Корпорации, а просто носил его костюм. На практике это вылилось только в небольшом изменении риторики Донбула: он перестал называть Кэла шпиком и полицаем, перейдя к терминам вроде «ублюдка» и «сучьего выблядка». Это изменение давало надежду, что к концу пути их отношения наладятся. Небольшую надежду, но хоть что-то.

Каллум расстегнул ремень охранника, стягивающий его пленников, после чего вытащил тазер и осторожно разрезал пластиковые хомуты на их руках. Затем отошёл на пару шагов назад, держа пленников на прицеле.

— Я вам не доверяю. Звучит грубо, но что поделаешь. Поэтому не приближайтесь ко мне и не пытайтесь от меня убежать. Не забывайте, что я всем пожертвовал, чтобы спасти жену. Могу пожертвовать и вами.

Фолувакеми потянулась и потёрла запястья. Донбул просто посмотрел на него исподлобья и подошёл к цилиндрам, чтобы найти себе новые брюки и ботинки.

Теперь, когда дневной свет усилился, Каллум разглядел сквозь пар, что озеро на самом деле представляло собой грубый круг диаметром несколько сотен метров. На каменном берегу, около воды, лежал плот, целиком собранный из соединённых вместе жёлтых цилиндров.

— Это вулканическая кальдера, — сказала Фолувакеми тоном экскурсовода. — В этой части каньона их несколько. Без них мы бы тут загнулись в течение недели. Мы получаем от них тепло и воду.

— А воздух? Воздух вы тоже получаете из них?

— Нет. Только сернистый газ, — ответила женщина. — Воздух здесь из-за вот этих вот красавцев. — И она обвела рукой феноменальной высоты стены каньона.

Каллум недоумённо оглядел безжизненные каменистые склоны.

— Мы на семь километров ниже среднего уровня планеты — вот почему у нас здесь ещё есть воздух. Это крошечный карман, возможно, последний на Загрее. Должно быть, когда-то тут была такая же, как на Земле, атмосфера, может быть, миллион лет назад.

Но теперь везде слой воздуха тонкий, как на Марсе. Вот поэтому никто не удосужился его терраформировать. Сюда нужно было переместить целую новую атмосферу. Слишком дорого, особенно когда телескопы обнаружили так много миров с азотной атмосферой поблизости.

— Насколько далеко простирается ваш каньон?

— Километров на триста, по крайней мере, так принято считать. Некоторые люди здесь помнят снимки, сделанные в ходе исследования планеты и показанные по новостям. К сожалению, только меньше двадцати процентов дна пригодно для обитания, и здесь только одна группа геотермальных прудов.

— Где размещён портал? — спросил Каллум и прищурился, глядя в небо. По мере наступления утра оно изменило свет, став из бледно-серого ярко-синим, как сапфир.

— Мы думаем, что это какой-то дрон-дирижабль! — крикнул прислушивающийся к разговору Донбул. — Они его спускают, когда людей сюда запуливают. Ночью спускают, чтоб мы не увидели и не пролезли обратно на Землю. Всё остальное время он висит где-то в небесах, от нас подальше.

— Логично, — согласился Кэл. — Значит, он не прилетит до сегодняшнего вечера?

— Никогда раньше не прилетал, — сказала Фолувакеми. — Но так раньше всякие дятлы добровольно через него сюда не прыгали…

— К вечеру, я уверен, Корпорация успеет арестовать и допросить мою команду. Так что в следующее окно доставки мы получим не только Аккара с Димоном, но и моих ребят.

— Аккар? Ты сказал Аккар? Они поймали Аккара? — заволновалась негритянка. — Вот дерьмо!

— Не поймали. Аккар мирно сдался, чтобы дать мне возможность попасть сюда. Ну, не очень, конечно, мирно…

— Сантехник, не шути так! — с угрозой в голосе произнесла Фолувакеми.

— А я и не шучу.

— Аккар идёт сюда?

— Ага. И когда придёт, мы все отправимся домой. Мы все.

— Я отведу тебя в наш дом, — произнесла Фолувакеми, — чтобы ты смог найти там свою жену.

— Спасибо, — улыбнулся Каллум.

— …если она ещё жива, конечно, — с некоторой опаской договорила спутница.

— Не волнуйся, — Кэл стиснул зубы, — я всё равно всех вас отсюда вытащу.

* * *

Когда они наконец-то добрались до потрясающего воображение своим разнообразием набора каменных лачуг, выстроенных для себя ссыльнопоселенцами, Каллум приказал Аполлону записать всё, что попадает в поле зрения его камер. Это должно пригодиться для прессы, когда он вернётся на Землю.

Поначалу Кэл даже не представлял, что его ожидает. Поэтому ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что странные тёмные предметы, к которым он приближается, и есть поселение. В своём воображении Кэл успел нарисовать средневековую деревню, состоящую из круглых хижин с соломенными крышами. Глупое предположение — на Загрее не было никакой растительности для получения древесины или пальм для широких листьев. Вместо этого изгои построили себе дома из камня со стенами высотой в три метра. Дома возвышались прямыми прямоугольниками вдоль улиц. Крыши их были крыты прозрачной полиэтиленовой плёнкой.

— Нам присылают плёнку в больших рулонах, — пояснила Фолувакеми, заметив его взгляд, — вместе с другими строительными материалами. Она удобная — тонкая, но прочная.

— Что ещё вам присылают? — поинтересовался Каллум.

— Одежду, — она похлопала по пальто, — семена, яйца, строительные инструменты, немного посуды, простые лекарства. Поначалу присылали еду, но теперь присылают всё меньше и меньше. По их гениальным замыслам мы должны перейти на самообеспечение. Какой-то тупоголовый кабинетный эксперт решил, что это возможно. Вот только на практике это оказалось чертовски сложно. И с каждым днём всё хуже. Плохое питание не способствует росту производительности труда, знаешь ли. И тутошний воздух тоже не слишком хорош для нас. В нём полно вредных веществ.