Спасенное сердце

«Нас шестеро, но, Кай?» — я смотрел на руки своего брата. — «АК и Смайлер поведут, хорошо?»

Я сжал челюсти так сильно, что они заболели, но ответил:

— Хорошо.

— Тэнк, Булл, Флейм, Вик, вы охраняете клуб. Ни один ублюдок не должен зайти сюда. — Они все дернули подбородками в согласии, но Флейм зарычал.

— Я иду, — выплюнул Флейм, выглядя чертовски безумным в своей коже, без футболки и только в жилете сверху. — Не смей отстранять меня. Я иду.

АК подошел к Флейму.

— Брат, это миссия туда и обратно. Никакой гребаной драмы или эти мудаки поймают нас и расплющат наши задницы. Это не какие-то тупоголовые хиппи, с которыми мы имели дело. Эта версия культа защищена и готова урыть любого ублюдка, который встанет них на пути.

Флейм уставился на АК, как будто не слышал, но сказал:

— Я все еще иду. Я заткнусь нахер. — Флейм улыбнулся, и это выглядело жутко зловеще. — Способы, которыми я могу убивать, не нуждаются в звуках.

Я видел опасение на лицах всех братьев, но я бы чувствовал себя лучше, зная, что этот сумасшедший ублюдок прикрывает мою спину.

«Значит, мы пойдем сегодня, — показал Стикс. — Отдохните, вам нужно».

Каждый из братьев похлопал меня по плечу, когда покидали бар и расходились по комнатам, оставляя меня со Стиксом. Я дернул подбородком в его сторону и направился отоспаться, когда он остановил меня, схватив за руку. Он отпустил руку и показал:

«Если этот культ под руководством Райдера стал хуже, чем тот испорченный, из которого пришли наши сучки, значит, тебе стоит приготовиться, брат».

— Она там только несколько дней. Мы вернем ее до того, как мудаки причинят ей боль, — ответил я, но, как и Стикс, если судить по его жалостливому выражению лица, я знал, что дурачил сам себя. Как только бы Лила вернулась в эту общину, ее бы увели в уединение, чтобы эти ублюдки «спасли» ее. Она сама мне так говорила.

— Иди к Мэй, — сказал я и почти побежал в свою комнату. Захлопнув дверь, я прислонился спиной к дереву и соскользнул на пол, опустив голову на руки.

Бл*дь, Ли... пожалуйста, пусть с тобой все будет хорошо.

19 глава

Лила

Листья с дерева за окном танцевали, отбрасывая тени на стену спальни. Снаружи было темно, и смертельная тишина поглотила ночь. Эти листья были не хорошим знаком. Темные формы соединялись, скрещивались и дрожали, почти выглядя как демоны, ползущие по стене, следя за мной... насмехаясь. Я зажмурила глаза, чтобы скрыться от них.

Мои ноги онемели. Я пыталась передвинуться в другую позу, но поморщилась, когда боль пронзила мое тело. Мика был грубым, кровь текла по моим бедрам, его семя высохло на моих ногах.

Я потеряла счет тому, сколько раз он взял меня — каждый раз, когда он повторял Писание, моя душа реагировала, дрожа изнутри, глаза закатывались, и персональная молитва к Господу исходила с моих уст.

— Покорись Господу, отвергни дьявола, и он охотно оставит тебя, — кричал брат Мика с каждым толчком бедер, каждый раз наматывая мои волосы на свой кулак и каждый раз, когда поток его семени проливался в мое чрево.

Устав от своей трудной задачи, Мика оставил меня неподвижной на кровати, пообещав вернуться завтра. Я не хотела наступления завтрашнего дня.

Я никогда не чувствовала себя такой... грязной, использованной. В конце каждой Дани Господней в прошлом я принимала, что нахожусь на шаг ближе к спасению. Но брат Мика брал меня не для того, чтобы спасти, нет, он наказывал меня за свои рубцы, рвал мои волосы, целенаправленно причинял боль, когда входил в меня, пока я была сухой. Он царапал меня и вонзал зубы мне в плечо, оставлял синяки на моих бедрах из-за своей неумолимой хватки, и оставил следы на шее, когда прижимал меня к матрасу, почти задушив.

За всю мою жизнь меня брал только брат Ной. Я не знала, каково это — заниматься любовью, получать удовольствие от развратных прикосновений... до Кая. Его ласки изменили меня, его любовь преобразила что-то во мне коренным образом.

Он показал мне, что это соитие... неправильное.

Я моргнула. Еще раз.

Соитие было неправильным! Все это место было неправильным!

Мои губы дрожали, и я помогла себе руками приподняться с матраса и переместить себя в сидячее положение. Незнакомая энергия наполнила меня. Прежде чем осознала свои действия, я поднялась на ноги, поправила свое испачканное кровью и семенем платье, и направилась к двери.

Прижав ухо к дереву, я ничего не услышала. Медленно открыв дверь, проверила, что коридор был пуст, и на цыпочках вышла.

Из комнаты в конце коридора доносились голоса. Я предполагала, что в ней жили охранники-последователи. До выхода нужно было пройти совсем немного, поэтому так быстро, как возможно, я направилась к нему и в ночной воздух.

Моя голова кружилась, пока я шла по тропинке, которая привела меня к краю леса. У меня не было ни одной сознательной мысли, меня просто вели ноги, когда увеличили скорость и начали бежать. И я побежала.

Я прорвалась через гущу деревьев и бежала, бежала так быстро, как мои ослабевшие ноги мне позволяли. Я понятие не имела, где я, или куда направляюсь, но мне было все равно, пока я представляла Кая в своей голове. Это придавало сил. Я должна уйти... Я не могла поверить, что я, Далила, благочестивая последовательница Пророка пыталась убежать во внешний мир.

Мое дыхание стало поверхностным. Я споткнулась об упавшую ветку. Я была истощена, мое тело нуждалось в отдыхе. Когда мои колени и ладони коснулись земли, я пыталась подняться, но не могла. Прижавшись щекой к сухим листьям, я услышала приближающиеся голоса, один голос был почти передо мной... голос брата Мики.

— Здесь! Она здесь! — закричал он, и через секунду последователи-охранники окружили меня.

Меня подхватили руки, ошеломленная, я посмотрела в глаза брату Мике. Его губы были поджаты, а во взгляде плескалась ярость.

— Ты пыталась сбежать, шлюха? Снова покинуть свой народ... своего Пророка?

Я ничего не ответила. Я знала последствия для беглецов, и сомневалась, что к моим словам прислушаются.

В глазах брата Мики загорелась месть, и он сказал:

— Мы отведем ее к Пророку. Эта созданная Сатаной шлюха не поддается спасению и искуплению. Она зло по своей мути. Пророк Каин не потерпит ее попыток вернуться к тем грешным людям.

Мне стало все равно. Я позволила им сделать то, чего они хотели. Я не могла жить так. Если моя душа не могла быть спасена, Кай никогда не полюбит меня по-настоящему. Я бы предпочла умереть, чем жить и знать, что его любовь вызвана моими чарами... и я бы предпочла умереть, чем жить под властью Пророка.

Эта община не то, что я считала священным. Секс был аморальным. Шрамы покрывали невольные души.

Я приветствовала его обвинение в побеге.

Впервые в жизни я приветствовала окончательное облегчение от зла, живущего во мне.