Спаси мою бабушку, волк

– А сын?

– Что сын?

– Ваш с ней сын.

– Конечно, останется со мной.

Перед глазами встала алая пелена, больше не смог себя контролировать. Схватил мужика, выдернув его из кресла и швырнул к стене. Тут же подлетел к нему и замахнулся, тот отвернулся, ожидая удара. Схватил его за грудки и проорал в лицо:

– Оставь Нину и ребенка в покое! Если ты заберешь у нее сына, я выпотрошу тебя, как свинью. Тебе все ясно?

– Прекрати! – рядом послышался визг главврача. Надо же, на вид боров, а визжит, как молочный поросенок.

Отпустил мужика, но продолжал сверлить его взглядом, пока тот не кивнул.

– Пошел вон, и чтобы я больше тебя в центре не видел! – проорал стоящий рядом главврач.

Пружинистой походкой вышел из кабинета главного. Видит луна, я не хотел просить помощи, но придется. Я не дам сгубить еще две жизни по пустой прихоти. Этому уроду не нужна ни жена, ни сын. Но он считает ребенка своей собственностью и ни за что не откажется от него. Что ж, придется ему напомнить, что всегда найдется кто-то сильнее.

Глава 17.

Лиза

Задумчиво кручу кольцо на безымянном пальце. До сих пор не могу понять, как оно сюда попало.

Когда Арсений стал на одно колено передо мной в новогоднюю ночь, все ахнули, а мне было сложно осознать, что он делает предложение. И еще невероятнее было то, что я согласилась. Просто у меня не осталось выбора. Мне не хотелось опозорить начальника отказом перед толпой людей. А его синие глаза смотрели с такой надеждой, что мои губы сами выдохнули да.

На удивление с того дня не произошло кардинальных перемен в наших с ним отношениях. Разве что добавились поцелуи. Арсений вел себя очень спокойно и с достоинством. И даже не пытался воспользоваться своим положением жениха, чтобы соблазнить меня.

Свадьбу назначили на июнь. Мой жених настаивал на апреле, но бабушка сказала, что все светские пары женятся в июне.

– Бабуля, ну почему ты не хочешь, чтобы свадьба состоялась поскорее.

– А ты будто хочешь? – бабушка внимательно посмотрела мне в глаза сквозь стекла очков, отражающие мое лицо. Отражение и то казалось неуверенным.

– Бабуль, мне с ним хорошо и спокойно. Арсений умный, красивый, респектабельный. Что еще нужно для удачного брака?

– Может быть, чувства? – бабушка уточнила с совершенно невинным видом.

– У нас есть чувства! – кажется, я сейчас спорила не с бабушкой, а с самой собой.

– Не заметила, – бабушка глубоко вздохнула.

– При тебе Арсений стесняется меня обнять, он вообще не любит проявлять эмоции на людях, держится всегда сухо и отстраненно. По-мужски.

– А, вот в чем дело! Тогда все понятно.

– Да, наедине он совсем другой, внимательный и ну… – я замялась, говорить такое бабушке неудобно.

– И?

– Целуется хорошо.

– Понятно, – хмыкнула бабуля, но тут же спрятала улыбку. – Лиза, если ты не хочешь выходить за него, то и не обязана.

– Почему не хочу, очень хочу. Просто все так непонятно и сумбурно произошло. Я себе помолвку по-другому представляла. И нарушать обещания некрасиво.

Бабушка снова хмыкнула и промолчала.

А на следующий день мне уже было не до свадьбы, бабуля вдруг слегла.

Утром я спустилась, как обычно к завтраку, но ее на кухне не нашла. Не услышала привычного шума чайника и шипения сковороды с аппетитными сырниками или омлетом.

Тут же пулей помчалась наверх, в бабушкину комнату.

Она лежала в кровати, постанывая и вздыхая.

– Бабуля, что с тобой? – кинулась к ней и схватила ее морщинистую руку с пергаментной кожей. – Что-то болит? Скорую вызвать? Что с тобой?

– Все хорошо, Лизок, полежать мне надо. А ты не уходи сегодня, ладно?

Кивнула, с трудом сдерживая слезы, застилавшие глаза. Мой дорогой человек, что же это! Я не могу ее потерять, без нее у меня никого близкого не останется.

Трясущейся рукой набрала приходящей медсестре. Люба удивилась, что бабушке плохо:

– Вчера с ней все было хорошо, может, конечно, давление. Забегу сегодня, гляну.

– Хорошо, – мой голос дрожал помимо воли.

Потом я вспомнила, что мне нужно бы на работу. Набрала Арсению, чтобы предупредить об отсутствии. Не до работы сейчас. Он сухо и, как мне показалось, недовольным тоном разрешил не приходить.

Подумала звонить родителям или нет, решила, что не буду еще больше тревожить свои гудящие нервы. Им ведь все равно, как мы тут с ней живем.

Вернулась к бабуле и тихонько села возле нее. Кажется, она спала. Старалась вести себя тихо и дышала через раз, постоянно вглядываясь в ее белое лицо.

Приход Любы ничего не изменил, бабушка по-прежнему лежала, постанывая, и отказывалась есть.

– Не понимаю, Екатерина Ивановна, где у вас болит? – уточняла медсестра, производя осмотр.

– Где-то в районе желудка.

– Может, съели что-то не то?

– Все, как обычно, ничего экстравагантного, – бабуля попыталась улыбнуться своей шутке, но тут же скривилась от боли.

– Так, Лиза, завтра придет доктор из нашей клиники, если боли усилятся, звони. Госпитализируем Екатерину Ивановну.

– Я никуда не поеду, – мы с Любой посмотрели на возмущенную бабушку и обе вздохнули. Еще и спорит. На это силы находит, а чтобы поесть нет.

Меня тревожило, что бабушка отказывается есть. Мне казалось, я теряю время. Но эта упрямица спорила со мной. Говорила, что ничего страшного, всего-то нужно отлежаться.

К ночи я не выдержала и позвонила в клинику.

С того момента мои дни превратились в бесконечную канитель из врачей и обследований. И, главное, никто ничего не находил, а бабушка продолжала стонать от боли, даже после обезболивающих уколов. И почти ничего не ела, совсем истаяла.

На работе я взяла отпуск за свой счет, позвонила все-таки родителям. Мама помолчала несколько минут и ответила: «Приехать сейчас не получится, все, что надо оплатим». После этого недолгого разговора мне хотелось запустить телефон в стену. С трудом сдержалась, но одинокая слеза все-таки покатилась по щеке.