Спаси

– Эй? – Лера окликнула меня, когда мы подъехали к ее дому. – Очнись, принцесса. Приехали.

Я моргнула и посмотрела на нее. Подруга подняла брови и покачала головой. Выйдя из машины первой, она пошагала к подъезду – ее сапоги на высоченной шпильке проваливались в глубокий снег. Я хмыкнула. В плане образа и стиля мы с ней совершенно разные. В общем-то, как и во всем остальном.

Лера - более фигуристая, чем я. У нее пышная грудь третьего размера и аппетитная попа, которая приковывает к себе постоянные взгляды: завистливые - от девушек и вожделенные - от парней. Она любит одеваться в яркие и стильные вещи, носит каблуки и узкие юбки, открывающие ее длиннющие ноги. Что касается меня… Я – обладательница слегка выпуклой двойки и абсолютно плоской задницы. Мое запястье можно обхватить большим пальцем и мизинцем. Я настолько худая, что Лера постоянно возмущается, что я бужу ее, гремя костьми. Мой привычный гардероб – слегка мешковатые рваные джинсы, высокие ботинки и теплые свитера, обязательно с прикрытым горлом – я очень часто болею. Лера миллион раз пыталась преобразить мои вещи, точнее, выкинуть их и купить новые, но каждый раз, как она это делает, я иду и покупаю новый свитер или новые джинсы. Так уж у нас повелось.

Я выскочила из машины, одергивая короткую дубленку и захлопывая дверцу. Лера нажала кнопку на брелке и дождалась меня. Вместе мы заскочили в подъезд, и, отряхиваясь, Лера пробурчала:

– Погода дерьмовая. С такими темпами падения снега я не вылечу к родителям.

Ее мама и папа – режиссеры, и сейчас работали в Хельсинках. Новый Год они решили справлять там же, и Лера хотела присоединиться к ним. Но вот беда: снега выпало слишком много. Если через неделю он не прекратится, то рейсы будут отменять. Я тоже задумывалась о том, как поеду домой – трассы сильно обнесло, и шесть часов в пути по гололеду – да папа лучше пристрелит меня, чем отпустит ехать по таким условиям. Ха, ехать. На чем, спрашивается? Моя машинка нехило пострадала.

Я со вздохом сказала:

– Да ладно тебе. Отметим здесь.

Лера посмотрела на меня с улыбкой.

– Я не против, ты же знаешь. Но когда я напьюсь, мне потребуются еще люди. Не обижайся, Редж.

О, да. Лера ненавидит скучные компании. Она – кутила, и любит, когда вокруг нее шум и тусовка.

Я закатила глаза и направилась к лифту.

– Я привыкла уже. Мой Новый Год наверняка пройдет скучно: выпью бокал шампанского и уединюсь в комнате с книгой.

Лера вошла в лифт за мной. Настал ее черед закатывать глаза.

– Ты такая наивная, или действительно думаешь, что я позволю тебе так отпраздновать Новый Год?

Дааа. Кого я обманываю?

Распахнув свои двери на седьмом этаже, лифт отправился вниз. Лера, громко стуча шпильками по полу, прошагала к большой двери. Эту квартиру ей подарили родители на восемнадцатилетие. Здесь было три комнаты: две спальни и гостиная. Одну из спален Лера завалила своими вещами, которых, между прочим, очень и очень много. Но когда я переехала к ней, ей пришлось рассовывать их по шкафам, а некоторые продавать. Мы устроили мини-барахолку, распродавая ее вещи, и это было настолько смешно – видеть, с какими терзаниями она прощается с этими вещами и потом с какой улыбкой тратит деньги, вырученные с них, в баре.

Бросив ключи на тумбочку, Лера включила свет. Квартира была обставлена стильно и уютно – теплые тона коридора с твердыми дубовыми шкафами стали мне родными. Конечно, сколько раз мы, запинаясь об эти шкафы, приходили поздно ночью в неадекватном состоянии.

Я, скинув ботинки и повесив дубленку в шкаф, прошлепала в носках по скользкому паркетному полу в гостиную и свернулась калачиком на огромном уютном алом диване. Обезболивающее стало проходить, и боль от сломанных ребер начала накатываться на меня, как волны на берег.

– Лер..? – крикнула я, ощущая, как больно при каждом дыхании.

– М? – она подошла к дивану и села на корточки. – Болит?

В ее глазах сквозило сожаление. Она, конечно, баба-кремень, но у каждой такой бабы есть сердце и сострадание.

– Ага, - выдавила я, поморщившись. – Поройся в аптечке, там был кетанов.

– Тебе можно пить обезболивающие часто? – она скептически посмотрела на меня.

– Нет, вообще-то, - я вздохнула и снова скривилась. – Но реально больно. Дай мне таблетку, и я, наверное, пойду лягу спать.

Лера покачала головой и направилась на кухню. Через пару минут она вернулась со стаканом воды и таблеткой в руках. Ее алые ногти корябнули меня по ладони, когда она отдавала мне кетанов.

– Ау. Постриги их.

– Кто бы говорил, - подруга покосилась на мои довольно таки отросшие ногти. – У тебя такая крепкая пластина и красивая форма. Давай сделаем тебе маникюр?

Я покосилась на подругу.

– У тебя же сегодня вечером планы.

– Какие? – она нахмурилась, и прядка рыжих волос упала ей на лоб.

– Ты же говорила, что какой-то третьекурсник из меда позвал тебя в кино.

Лера задумалась. Это было не в новинку. У этой чертовки почти каждый день новые свидания. И она не являла собой девушку легкого поведения, нисколько. Она тщательно отбирала себе ухажеров, просматривая каждого. Такими же манипуляциями она нашла парня и мне. Но это уже другая история…

– Ну его к черту, - спустя несколько секунд ответила она. – Побуду с тобой. Устроим домашний вечер с «Грязными Танцами» и маникюром.

Я застонала. По-моему, я не вынесу трехсотый пересмотр этого фильма.

– Уж лучше бы ты шла с этим врачишкой в киношку.

Лера улыбнулась, обнажая ровные зубы.

– Неет. Это тебе расплата за твою сердобольность и конченный кретинизм. Радуйся, что я твоим родителям еще не позвонила.

– Слава Господу, - я выдохнула и посмотрела на Леру. – Ладно, включай свои танцы.

Наглая морда по имени Лера растянула губы в ухмылке. Подруга улеглась на диван рядом со мной и схватила мою руку. Ее умелые пальцы принялись за работу, а я вздохнула и постаралась отключиться от реальности.

Через пару минут на экране большого плазменного ТВ появился Патрик Свейзи, и я решила, что пора бы мне устроиться поудобнее, ведь впереди – двухчасовое мучение с противным запахом жидкости для снятия лака.

Этой ночью я не мог уснуть. В моей голове так и вспыхивали эти глаза, полные сострадания и испуга. Она, наверное, сама не ожидала от себя такой прыти. Я поражался ей.

Видя меня впервые, эта девушка бросилась наперерез грузовику. Спасая мне жизнь.

Я смотрел в потолок и шептал ее имя. Такое странное, у меня нет ни одного знакомого с таким именем. Регина. Кто вообще придумал его?

Я боролся с собой. Я уже знал о ней все, но не был уверен, хотела ли она того же, что и я.

Хотела ли она меня? Хотела ли она меня также, как я ее?

2.

Проснулась я от адской боли внутри моей головы. Меня словно избивали тонюсеньким молотком прямо в виски, и я застонала, переворачиваясь набок. Я лежала у себя в спальне, и первое, что я увидела – белоснежную бурю в окне. Кое-как поднявшись, я подошла ближе и слегка одернула штору – снег бушевал уже с утра.