Спасите меня, Кацураги-сан! Том 16

В первую очередь я ослабил спазм в позвоночнике, и больная смогла полностью лечь на спину. Затем восстановил работу дыхательных мышц и убедился, что спазм не привёл к западению языка.

Странно, эти симптомы можно спутать с эпилептическим припадком, но опять же зон патологической активности в головном мозге я не обнаружил. Придётся искать проблему в другом месте.

К этому моменту Рэйсэй Масаши приступил к вправлению суставов. Я зафиксировал тело пациентки, мы подвинули её к краю кушетки и перевернули на живот, а затем хирург приступил к главному этапу. Спустил ногу и надавил своим коленом на её подколенную область.

Я услышал характерный щелчок, который означал, что сустав встал на своё место. То же самое пришлось сделать и со второй ногой.

В травматологии я хорошо разбираюсь, но меня всегда поражало, как выглядит со стороны сам процесс вправления. Иногда создаётся впечатление, что хирург или травматолог, наоборот, хотят доломать повреждённую конечность или просто подвергают человека пыткам. Но никак иначе конечности не вправляются.

— Отлично, с этим закончили, — выдохнул Рэйсэй. — Хорошо, что вы расслабили ей мышцы. У меня получилось сделать всё мягко. Ни связки, ни сухожилия не пострадали.

А если бы напряжение в тканях сохранялось, Рэйсэй бы точно что-нибудь порвал. В таких ситуациях вводят препарат миорелаксант, но мы смогли обойтись и без него. Воздействовать на мышцы лекарской магией проще простого — почти никаких затрат энергии.

— А теперь давайте разберёмся, из-за чего вообще всё это произошло, — произнёс я. — Месяц назад была операция по поводу рака щитовидной железы. Девушка уже несколько недель принимает таблетированные химиотерапевтические препараты. Из-за них, скорее всего, и развилась тошнота. Так она и оказалась у вас на приёме. Что случилось потом?

— Мы ввели ей внутривенно противорвотный препарат, — объяснил Рэйсэй Масаши. — Метоклопрамид.

— В какой дозировке? — уточнил я.

— Два миллилитра по десять миллиграммов, — ответил Рэйсэй. — А что?

— Итого двадцать миллиграммов… — задумался я. — А она не говорила, принимала ли перед приходом сюда этот же препарат в таблетках?

— Да, говорила, — кивнул Рэйсэй Масаши. — Выпила две таблетки по десятке.

— То есть всего за сутки целых сорок миллиграммов метоклопрамида? — вскинул брови я. — Проклятье, Рэйсэй-сан, между прочим, это — ваша ошибка.

— Что? — удивился он. — Простите, Кацураги-сан, но что конкретно я сделал не так?

— Превысили максимальную дозировку противорвотного. Выше тридцати миллиграммов в сутки употреблять не стоит, — объяснил я.

— Одно дело рекомендации и совсем другое — практика, — ответил он. — Помню, мы в хирургическом отделении несколько раз в день кололи этот препарат пациентам, которых мучила тошнота после операций. И ничего страшного не происходило.

— Раз на раз не приходится, — покачал головой я. — Тем более пациентка с отягощённым анамнезом. Онкология, химиотерапия. Плюс ко всему возраст. Ей меньше тридцати лет. Именно у этой группы пациентов чаще возникает такая реакция на метоклопрамид. Вы же знаете, как он действует? Смысл его работы заключается во взаимодействии с дофаминовыми рецепторами в головном мозге. Другими словами, это острая ятрогенная дистония.

Ятрогенная — значит вызванная по ошибке врача.

А само понятие острой дистонии подразумевает нарушение моторики мышц, вызванное изменениями в головном мозге. Теперь понятно, почему я их не заметил. Мой «анализ» был настроен на поиск инсульта или признаков эпилепсии. Нужно было подключить «молекулярный» и проверить, что происходит с дофаминовыми рецепторами. Но на этот процесс я потратил бы слишком много времени. Путём обычного разговора мы докопались до истины гораздо быстрее.

— Что будем делать дальше, Кацураги-сан? — виновато опустив голову, спросил Рэйсэй Масаши.

— Госпитализируем, — ответил я. — Пусть лучше полежит в одной из ближайших клиник. Там ей введут антихолинергетики и проверят состояние суставов. В целом, конечно, мы уже её вылечили, но я считаю, что перестраховаться не помешает.

Рэйсэй Масаши вызвал скорую, но ещё до приезда бригады девушка пришла в сознание. Поначалу она отказывалась госпитализироваться, но я всё же её убедил. В итоге она поблагодарила нас и призналась, что переборщила с метоклопрамидом ещё до того, как приехала в нашу клинику. Получается, что дозу ей ввели не просто большую, а буквально зверскую. Для её веса — это критическая концентрация вещества. Тем более с учётом того, что у неё нет щитовидной железы, отсутствие которой тоже влияет на развитие острой дистонии.

Когда пациентку увезли в стационар, Рэйсэй Масаши принялся кланяться и просить у меня прощения.

— Я очень виноват, Кацураги-сан. Всё-таки терапевтических знаний у меня не так много. Я даже не знаю, как мне теперь жить с тем фактом, что я чуть не угробил пациентку, — тараторил он.

— Успокойтесь, лучше сделайте из этого выводы, Рэйсэй-сан. Ошибку вы допустили грубую, но и она сама умолчала о количестве принятого метоклопрамида. Такое, к сожалению, неизбежно. Все врачи хотя бы раз в жизни ошибаются. Такая уж у нас работа. Мы не можем всегда знать наверняка, какое действие будет правильным, а какое ошибочным.

Сильно отчитывать Рэйсэя Масаши я не стал. Однако прямо сказал, что с этого момента ему стоит подтянуть фармакологию и многие другие дисциплины, с которыми регулярно сталкиваются терапевты.

Ясное дело, что в некоторых моментах он ещё путается. Столько лет проработать в хирургии, а затем полностью сменить направление может не каждый. Ни в коем случае не подразумеваю, что хирурги мало работают головой. Некоторые люди почему-то так полагают, но это ошибочное умозаключение. Просто в их специальности больше внимания уделяется именно практическим навыкам, а знания затачиваются на процессе операции.

После окончания рабочего дня я вернулся домой, и мы с Сайкой приступили к составлению списка гостей. Свадьба должна состояться уже через несколько дней. Подготовка идёт вовсю. Нами было принято решение снять небольшой банкетный зал в Сибуе. Много людей мы приглашать не планируем, но хотелось, чтобы все чувствовали себя комфортно.

— Так, пока что я насчитала восемь человек, — сказал Сайка. — Твои родители, мои родители, твой дядя и Казума-кун. Ну и мы с тобой, разумеется.

— Да, без нас свадьба вряд ли состоится, — усмехнулся я. — Я бы хотел пригласить ещё нескольких коллег и своего начальника.

В Японии есть такая традиция. Обычно на свадьбу всегда приглашаются руководители, на которых работают будущие супруги.

— Заведующего поликлиникой — Эитиро Кагами и его жену, — уточнил я.

Маленького Тендо они вряд ли возьмут с собой. Скорее всего, оставят у своих родителей.

— И ещё четыре коллеги, — добавил я. — Рэйсэй Масаши и его жена Масами-сан, Купер Уайт и Дайго Рэн.

Больше я никого звать не собирался. Не хотелось превращать свадьбу в масштабное торжество. Хватит семьи, начальника и моих лекарей.