Спасите наши души

Наутро Рустам со своими всадниками поехал к княжьим хоромам той же дорогой. А Варя уже поджидала его у окна. Издали увидев конников, распахнула створки. Рустам слегка натянул поводья. Конь замедлил шаг. Посмотрев на Варвару, хан улыбнулся. Та на мгновение потупила взор, а потом, осмелев, подарила Рустаму свою очаровательную улыбку. Два человека смотрели друг на друга. Два таких разных человека. Двое: Он и Она....

Тут мать узрела, куда монгольский хан глядит, и понеслась к дочери в опочивальню.

– Бесстыжая!
– она отхлестала по щекам дочь и закрыла створки.

Не по себе Рустаму стало. Головой поник он, вздохнул и поехал дальше.

Князь Димитрий его встретил улыбкой, уже не сидя на троне, а предупредительно стоя у дверей.

– - И что решил мудрейший князь?
– спросил посол.

– - А сколько будет длиться твоя защита, Рустам?
– поинтересовался Димитрий.

– - От лета до лета.

– - А воины твои где будут стоять?

– - За заставой.

– Только ли зерно, мясо и железо тебе нужно?
– склонив на бок голову, князь прищурил глаза.

Рустам усмехнулся.

– Не только. Твоя земля богата не только этим. В лесах полно пушнины. Луга щедры сочной травой. Значит, мёд будет. Есть и лошади, и скот.

– - Да-а-а...
– протяжно выдохнул князь и сник.

Такие хвалебные речи не сулили этой земле ничего хорошего. И разницы Димитрий не видел никакой между опустошительной данью монголам и длительной осадой половцами. И то, и другое - неминуемая гибель городу. Не от меча, так от голода и болезней. Невелика разница.

– - И ещё...
– Рустам многозначительно прищурил глаза.

Димитрий насторожился и с тревогой глянул на татарина.

– - ... Отдай мне в жёны дочь купца Кадашева, Варвару.

Князь побагровел от гнева.

– - Этого я не могу, хан. Не пойдёт она за тебя!

– - Отчего так?

Димитрий опомнился, смягчил резкий тон.

– Больно своенравна девка. Да и наши женщины не приспособлены к жизни кочевой. Толку от неё тебе не будет никакого. Одна морока...

– - Это моя забота, княже, - твердо сказал Рустам.

– - Не могу, хан. Что угодно, только не людей.

– Через месяц приеду, заберу. Не отдашь добром, сожгу град своими руками, и половцев ждать не придётся. Такова моя воля.

– - Что ты, Рустам! Мы это как-нибудь уладим...

Весть об угрозе посла быстренько разошлась по дворцовым палатам.

Этим же днём сын воеводы заслал сватов к родителям Варвары. Те сразу согласились и начали к свадьбе готовиться. А вечером купца Кадашева неожиданно вызвал к себе Димитрий и сообщил, что Рустамхан желает взять в жёны его дочь, Варвару.

Купец так и ахнул.

– Государь, пощади! За татарина отдать?! Не губи дочь! Посватались уже к ней, - кинулся он в ноги Димитрию.

– Хан грозится город спалить, коли через месяц не отдадим Варвару ему в жёны. Перебьёт и старых, и малых, а дочь твою всё одно увезёт.

– Смилуйся, государь!
– купец вцепился в сапог Димитрия.
– Чем я тебя прогневил? Позор-то какой будет на мне навеки вечные. Я то стар... Так у меня ж ещё дочь младшенькая, и сын...

– - Добром не отдадим, других не спасём.

– Что же мне теперь удавить её, чтоб татарину не досталась? Что люди-то скажут? Пощади, князюшка! Как мне потом людям в глаза-то глядеть?!
– Кадашев приник лицом к полу.

– А мне что делать? За дочерью нужно было пуще глядеть. А теперь поздно! Ступай!

Еле поднялся купец с полу и, согнувшись от горя, вышел из палаты.

После сватовства сына воеводы Варя и вовсе сникла. День за днём проходит. Она не ест, не пьёт, всё на крыльце сидит, на ворота глядит или от окна не отходит: авось Рустам покажется.

– - Ох!
– вздохнула нянька тяжело.

– Ты-то чего скулишь, Савватеевна?
– спросил купец.
– У тебя-то чего стряслось?

– - Варенька совсем плоха стала.

– - Чует беду, - покачал головой отец.

– - Беду?
– переспросила старуха.

– Ох, Савватеевна, - тяжело вздохнул купец.
– Смурные грядут времена. Варваре только ничего не сказывай: авось обойдётся. Хан Рустам требует её себе в жёны. А это значит - погибель её. Рабой своей сделает. У него уже сто жён...

– Ой, - застонала нянька и перекрестилась.
– Не к добру запал он ей в душу. Вот ирод проклятый... Божечка, отведи напасть эту, не отнимай девочку нашу!

А Варя в роще гуляла. Села она у ручья, стала руку в воде полоскать. Ручей искрится, поблёскивает на солнце. И видится ей: будто бы скачет Рустам за ней по цветущему лугу да увозит на белом коне тайком в неведомые дали...

На другой день князь Димитрий в церковь отправился.

– - Батюшка, за советом пришёл, - вздохнул он и поклонился священнику.

– - Какой же совет, государь, ты от меня дожидаешь?

– - Отдать дочь купца замуж за татарина али нет?

– Да ты что, княже?! Православную девку - за иноверца? Побойся Господа, Димитрий!
– священник перекрестил князя.

– - Коли добром не отдам, город спалит татарин, - понуро ответил князь.

– - Защищаться станем.

– - Чем? Силы - то вовсе нет.

– - Какой же ты князь, коли трусишь, коли людями своими торгуешь?

– - Говори, да не заговаривайся!
– прикрикнул Димитрий.

– - К тому же просватали эту девицу. Грех мешать Богу связать души во законном союзе! Защищаться надо. С другими городами объединиться да дать отпор проклятым басурманам! Всю кровушку нашу они повыпили, да ещё до женщин наших охочи стали? Не бывать тому!
– пригрозил поп кулаком.

А Рустаму не спится, не думается о делах важных. Тоска душу гложет. Выйдет он ночью из шатра в степь, поглядит на пламя костра, всё славяночка ему чудится. И звуки домры не радуют больше, и скачки не в утешенье. Не выдержал хан, послал человека в Белый город разузнать, как там Варенька. А человека взял из пленных половцев, чтоб внешностью не сильно приметен был среди русичей.