Спасите наши души

А Варя всё к няньке пристаёт:

– - Нянюшка, не слыхала намедни, Рустам не сбирался ещё пожаловать?

– Забудь про него, девка. Вскорости под венец пойдёшь. Не к добру про другого думать. Забудь ты его, иначе Божечка покарает, - ворчала Савватеевна.

– Тошно мне, няня. Пусть сын воеводы вовсе не является. Видеть его не желаю...

– - А иначе подстилкой монгольской будешь! Сто первой женой.

Варвара глянула на старуху.

– - С чего это ты разговоры такие ведёшь?

– - Да так, - отмахнулась та.

– - А ну-ка, сказывай, чего утаиваешь!

– - Увезти тебя хан хочет, - прошептала нянька, озираясь по сторонам, - Вот те крест!

– перекрестилась она.

– - Откуда ты дозналась про это?

– Батюшка твой давеча сказался, будто бы Рустам у князя Димитрия выспрашивал разрешения жениться на тебе.

– - А князь чего же?

– - Отказал само собой. Ты ж православная, а он басурман.

Заплакала Варенька.

– Чего ты, дурёха? Минует беда. Не реви. Никто тебя татарину не отдаст. Успокойся, красавица моя, - Савватеевна погладила девушку.

– Люб он мне, няня! Куда ни гляну, повсюду Рустам чудится. Будто смотрит на меня и за собой манит на просторы вольные.

– Тьфу! Нечистая сила! Где же это видано, чтобы православной девке татарин полюбился?
– всплеснула руками старуха.

– - Уйди, няня. Уйди.

Савватеевна, качая головой, поспешила к себе колдовать, от Варвары недуг отводить, чтобы позабыла она про татарского молодца. А та бежать собралась. Как все улеглись, так она и засобиралась. Вылезла через окно и с узелком бросилась бежать. Ночь провела в старой конюшне. Под утро незаметно выехала в подводе с сеном из города в ближайшее селение. Этим же днём её хватились и послали погоню. Поиски были недолгими. На заставе поймали беглянку.

– - Куда шла?
– спрашивают.

– - Надо мне, - отвечала девушка.

– - А чего пряталась?

– - Родные чтобы не нашли.

– Так где укрыться хотела? Там за рощей уже монгольская сторона. Аль не знала?

– - Отпустите, дяденьки...

– - Нет, детка. Велено тебя возвернуть и куда надобно доставить.

Привезли Варвару в монастырь, стали допрашивать.

– - Чего тебе надо было на монгольской земле? Какую весть несла?

– - Ничего я не несла. Замуж меня выдать хотят, вот и убежала.

– К татарам убежать надумала...
– захихикал монах писклявым голосом.
– Может к самому Батыю? Он бы враз тебя от замужества избавил.

– Цыц!
– прикрикнул тюремщик.
– Зачем к татарам бежала? Говори, а не то калёным железом выпытаю!

Варя со страхом глянула в тёмный угол. Там на печи светились раскалённые до красна металлические прутья.

– Рустам забрать меня желал, - заплакала Варя.
– Он у князя разрешения просил жениться на мне... Увидать его хотела. Не хочу я замуж за сына воеводы. Отпустите, ничего я не знаю...

– Врёшь!
– тюремщик ударил её по лицу.
– Он другой веры, а ты православная. Последний раз спрашиваю, чего хотела татарам передать?

– - К Рустаму я шла. Люб он мне! Ничего я не знаю, - твердила Варвара.

– Врёшь! Против веры своей пошла?! Супротив святой церкви? Весть несла, что дань не будем собирать? Верно?

– - Пощадите, я ни в чём не виновата.

– - Изменница! Говори! Всё одно сознаешься: и не таких ломали...

Тюремщик поднёс раскалённый прут к телу девушки, и монастырские стены содрогнулись от душераздирающего крика.

Наутро Варвару привязали к телеге и в одной нижней рубахе, окровавленной и разодранной, проволокли по улицам города. Верёвками по израненному телу хлестали. А глашатай, стоя в телеге, выкрикивал в толпу:

– Это за измену! Она призналась в своём предательстве и пособничестве монголам. Хотела город погубить, да её вовремя изловили...

Люди плевали в её сторону, за растрёпанные волосы драли, камнями и грязью забрасывали. Отец с матерью отвернулись от неё, а жених и подавно. Только Савватеевна слезами умывалась.

Приговорили Варвару, как изменницу, к смертной казни, чтобы другим неповадно было.

А к Рустаму уже всадник несётся. Примчался на взмыленном коне, растолкал всех и пал перед ханом, склонив голову.

– - Чего стряслось? Пошли все прочь!
– крикнул он на рабов.

– Варвару в Белом городе казнить собираются.

– - Как казнить?! За что?

– За то, что к нам сбежать хотела. Сказывают, к тебе шла, господин. Пытали её. По всему городу раздетую водили, плетьми хлестали. Казнить собрались.

Через минуту Рустам был уже в седле. Собрав свою тысячу, он двинулся в путь.

Неслись татары по степи, словно вихрь. На заставе заметили их, отправили гонца в город с вестью, что враги ордой идут...

Горожане в панике. Варвару бросили в подземелье: не до казни, самим бы спастись. А та уже и не дышит почти. Жители заперли все городские ворота и приготовились защищаться до конца.

– Как в город войдём, никого не щадить. Детей только не трогайте, - распорядился Рустам.

Монголы подожгли ворота, начали стены крушить. Карабкались по ним, как муравьи. На них сверху горячее масло лилось да смола, камни падали и брёвна, а они, знай себе, лезли напролом. Гибли одни, на их место заступали другие.

– Это Господь покарал нас за жестокость такую, - тихо говорила одна женщина другой, подтаскивая камни.

– Ужо отпустили бы с миром эту девку к татарам, и не было бы беды такой. А теперь кто защитит нас? Осерчал на нас Боженька.

Услыхал поп такие речи, да как набросится на женщин.

– - Что удумали?! Да отсохнут языки ваши в собственных выях! Испытывает Господь веру вашу огнём и мечом. Хочет покарать всех неверных и сумливающихся! Только сильные духом спасутся, а пособники сатаны сгинут с лица земли русской во веки веков!
– кричал поп и тыкал пальцем в испуганных женщин.

Но не спасли город ни грозные речи священников, ни самоотверженность жителей. На городской стене пал от монгольской стрелы и князь Димитрий. До последнего он со своей дружиной держал оборону с южной стороны. Уж и кровью истекал и задыхался, а всё не сходил со своего места. Но вторая вражеская стрела оборвала его жизнь.

Много дней держали оборону жители, но прорвалось в город ханское войско. Всё заполонили захватчики, направо и налево рубили кривыми саблями и пускали стрелы во все стороны. Ох, лютовал Рустам. Ярость, как пелена, застила ему глаза. Наконец ворвался он в купеческий терем, отыскал няньку в погребе, схватил её за ворот.