Спаситель демократии

В среду утром Афонин передал Бублику список фамилий с должностями и суммами… Под первым номером значился тихий еврей Картавин Марк Захарович. Это был олигарх местного разлива. Он владел ветлугинским мясокомбинатом с фирменным названием «Басово»… Производство развивалось, но вяло. Хозяин имел большие прибыли, но не огромные. Поэтому напротив этого пункта будущий мэр скромно проставил – 50 тысяч у.е.

Букет Марк Захарович заказал в Москве. Получился огромный диск из роз, но в цветах национального флага. С белыми и красными проблемы не возникло. А вот синие розы были какими-то бурыми с легкой голубизной… В качестве сувенира для мэра Картавин выбрал кинжал в ножнах и в деревянной шкатулке. Клинок из дамасской стали. Без золота и бриллиантов, но с витой серебреной нитью, с бирюзой по всему полю и янтарем в рукоятке.

За час до встречи с будущим мэром Марк Захарович по сотовому телефону позвонил жене. И вот с этого момента ему начало казаться, что он несет не те подарки… Или так – те, но мало! Надо бы добавить еще 50 тысяч баксов.

Внутренний голос просто схватил Картавина за горло, и не очень щедрый еврей лично пошел в банк и снял сумму, подсказанную интуицией… Для главного колбасника города банкиры постарались. Они сделали все быстро, и выдали пачки с новыми хрустящими купюрами… Спасибо финансистам! Надо будет – и он для них постарается.

Марка Захаровича сопровождали две девушки – одна для букета, другая для кинжала. Обе были рослые, краснощекие, мясистые. Таких большинство на комбинате «Басово». Хозяин подбирал под свой вкус.

На каждый визит Афонин выделил пять минут. На первой минуте мясник произнес много сладких слов. На второй проходило вручение букета и целование мэра девушками. На третей – дарение кинжала и напутствия про острый ум, про крепкую руку и про «смерть врагам».

И тут вдруг Картавин предложил девицам удалиться: «Мне надо с Владимиром Викторовичем пошептаться». Крепышки, похожие на пингвинов, упорхнули без звука.

Марк Захарович скромно посмотрел в потолок и произнес:

– Я решил, уважаемый мэр, на благотворительность потратиться. Прошу принять от чистого сердца.

– Я пока не мэр, но если от сердца, то можно… Там на приставном столике конверты подготовлены. Напишите, что это от вас для детского дома… Написали? Вложите сумму и там оставьте… Спасибо, Марк Захарович. Сиротки вас не забудут…

Девушки ждали шефа в машине. Они ждали похвалы, но Картавин молча плюхнулся на переднее сиденье и замер, как наркоман в полной отключке… У него действительно были стеклянные глаза, но мысли чуть шевелились… «И зачем я деньги ему принес? Это у меня начало сносить чердак! Правильно считают, что настоящий еврей к старости должен или свихнуться, или сбрендить… Шут меня знает, что со мной? Но если я рассуждаю, то значит я еще не спятил! Так – легкий заскок. Ум за разум зашел…»

А в это время к Афонину зашел второй посетитель с восточной улыбкой и с похожим букетом. Это был местный строитель элитного жилья… Он тоже вошел к будущему мэру со стеклянными глазами и тоже предложил круглую сумму – на строительство православной церкви.

Владимир Викторович даже опешил. Весь город знал, что кавказец Гасан Акмеев правоверный мусульманин. И вдруг – деньги на храм… Только потом Афонин понял, что это не шутки Бублика, а его научный эксперимент. Надо же знать пределы внушаемости.

Третьим пришел местный банкир… Он тоже пожертвовал на добрые дела, но в два раза меньше, чем ему внушалось. Финансисты – они скряги! Это не пробить никаким гипнозом…

Потом приходили от местного рынка, от автозаправок, от мебельной фабрики, от здешнего суда и УВД.

На всякий случай Афонин ни до одной купюры не дотронулся. К концу дня он вызвал Лубяко, который все пожертвования небрежно сгреб в спортивную сумку. Они прихватили Бублика и поехали на тайную дачу, что за Черным озером… Это у Сталина была ближняя дача и, стало быть, дальняя. А у Афонина – гостевая и тайная.

В машине Бублик примостился на заднем сиденье и задремал. Но сквозь сон изобретатель услышал такое, что не должен был слышать… Лубяко и Афонин обсуждали каких-то пленников. Что правильней – мочить их или не мочить?!

– Я не пойму, Егор, ты их сам допрашивал?

– Обижаете, шеф… У меня до сих пор напряг во всех членах. Я провел четыре ночных допроса. По всем старым правилам – наган на стол и настольная лампа в морду.

– И что?

– А ничего… Оба говорят похоже, но ни одно и то же. Парень заявляет, что он из группы частных сыщиков. Их, мол, вызвал генерал Сидоров для поиска любовника его жены.

– Я не понял, Егор. Какого любовника?

– Меня!.. А Ритка сознается, что он все про Бублика спрашивал… Что с ними делать, шеф? Отпускать нельзя, а мочить не хочется.

– Вот и подержи их, Егор, в подвале пока я присягу не приму. А потом мы устроим им что-нибудь хитрое. Или обоих за наркотики посадим, или за терроризм.

Бублик сидел тихо, делая вид, что спит… Его не очень волновала жена генерала Сидорова, а тем более неизвестный сыщик из Москвы. Его тревожили методы действий Афонина с Лубякой. Если так дальше пойдет, то они и его упрячут в подвал. Или еще глубже… Надо бежать! И без Василисы как-то скучно…

За Черным озером Бублика «разбудили». Афонин был возбужден и торопился обсудить результаты работы.

Тайная дача напоминала сказочный терем. Только подвал в ней был из кирпича и бетона, а остальное из тесаных бревен, резных наличников и других деревянных завитушек.

Все было новое, и внутри пахло краской и сосновой смолой. Полы и лестницы из мореного дуба скрипели при каждом шаге.

Наверху в кабинете с пустыми книжными шкафами Афонин забрал у Лубяко сумку с добычей… Это оказалось приятной работой – доставать плотные бумажные конверты и их содержимое выбрасывать на круглый стол в центре комнаты. А сами пакеты мять и бросать в камин.

– Ты молодец, Борис Трофимович! Что ты внушал, то они и делали. Но на два-три дня надо притихнуть. Неизвестно, что эти поздравители сейчас делают. Они могли так сойти с катушек, что до сих пор в нирване пребывают.

– Я не понял, это всем притихнуть или только мне?

– Только тебе, господин Бублик! Тебе и немножко Лубяко. Но ему возможна охота-рыбалка, а тебе из дома ни шагу ногой… Я тебе обещал много денег?

– Обещали, Владимир Викторович.

– Бери! Вот тебе пятьдесят тысяч баксов. Это десять твоих годовых зарплат… Обещал деньги – возьми! Но свободу мы тебе не обещали. Так что, посиди, Борис Трофимович, под домашним арестом… Не обижайся, брат!

– Мне можно наверху или в подвал спускаться?

– Лучше бы в подвал. Но там занято. Там более важные персоны.

16

Генерал Сидоров прямо в своем кабинете устроил представление. Это было что-то вроде истерики, но в суровом мужском варианте. Без визгов и рыданий!.. Дмитрий Дмитриевич кричал, дрожал всем телом, хватался за сердце и бегал из угла в угол, как бурундук в клетке.

Все понимали его и даже сочувствовали. Если бы у мужика просто исчезла жена – это горе, но не беда. Но когда ее увел молодой майор Паша Муромцев, то тут катастрофа личной жизни. Это явный повод прыгать бурундуком.