Спаситель Отечества (Другая Цусима)

Отсюда, собственно, и вырастают такие описанные здесь вещи, как потопление "Ниссина", а не его просто повреждение, гибель большего, чем в реальности, количества японских миноносцев, значительно меньший уровень собственных потерь русских и прочая, и прочая, и прочая...

Глава 10.

Дела ремонтные

Обе стороны конфликта поспешили публично объявить Цусимское сражение своей победой. Причем по первым публикациям в газетах и отдельным непроверенным боевым рапортам выходило, что и русские, и японцы извели морские силы друг друга практически под ноль.

Справедливости ради стоит отметить, что больше оснований для таких заявлений было все же у российской стороны. Плененный броненосец врага - причем самый современный - был, несмотря на собственные потери, весьма зримым примером славы русского оружия. "Чики-брики, мы поймали "Ики"!" - именно так звучала в то время любимая дурашливая присказка всех мальчишек Владивостока.

Тем не менее ввод трофея в строй с учетом всех имеющихся повреждений явно был делом нескорым, хотя подводные пробоины на нем и пришлось заделать, как говорится, на "живую нитку". А вот ремонт собственных кораблей эскадры ждать совершенно не мог. И здесь владивостокские мастеровые самым натуральным образом разрывались между работами категорий "немедленно" и "срочнее срочного".

Первым в док загнали "Бородино", сумев справиться с повреждениями его подводной части как раз к возвращению Безобразова. Часть внутренних помещений и то, что было попорчено выше ватерлинии, приводили в порядок еще три недели - но это уже хотя бы не мешало броненосцу выйти при необходимости в море в составе главных сил. А тем временем на освободившееся место в доке был определен до сих пор стоявший с пластырем под торпедной пробоиной "Князь Суворов".

В основном не сильно пострадавшие миноносец N 203, минный крейсер "Абрек" и восемь истребителей были починены максимально оперативно - чуть больше чем за неделю. Однако в дальнейшем лимитированные запасы кораблестроительных материалов во Владивостоке и широкий фронт образовавшихся работ поневоле заставляли весьма избирательно подходить к вопросу о том, какому кораблю было вставать на ремонт следующим.

Так, закономерно попали в приоритет "Император Александр III", "Слава", "Ретвизан", "Двенадцать Апостолов", "Баян", "Громобой", "Богатырь", "Олег" и "Аврора". На них требовалось исправить в основном надводные повреждения - да и в принципе эти корабли являли собой основную силу эскадры и нужны были в ее составе как можно скорее. Сильнее пострадавшие "Синоп" и "Ослябя" шли уже следующей очередью, а починка "Пересвета" и "России", на которых основательно проредило артиллерию, сдвигалась на еще более поздний срок.

В отряде Небогатова незамедлительного нормального ремонта удостоился только "Наварин", на котором объем требуемых исправлений был невелик. Остальные корабли из этого отряда Скрыдлов, несмотря на их повреждения, предпочитал пока держать в строю - как и не понесшие серьезного ущерба "Жемчуг", "Изумруд" и "Алмаз". Николай Илларионович поступал так сознательно - легкие крейсера требовались для борьбы с вновь активизировавшимися в окрестностях Владивостока миноносцами врага. А вот насчет "Императора Николая I", "Памяти Азова" и "Дмитрия Донского" одну интересную идею в очередной раз подкинул Александр Михайлович Романов.

Ознакомившись с трофейным японским броненосцем, он обратил особое внимание на его среднекалиберную батарею. После взрыва в носовом каземате она насчитывала одиннадцать действующих 190-мм пушек и две поврежденные. Кроме того, принятый японцами в перегруз боезапас к ним даже с учетом того, что было расстреляно за время Цусимского сражения, составлял еще не менее 120-130 выстрелов на ствол. И Великий князь предложил использовать эти орудия для замены на "Николае" и обоих броненосных крейсерах-"ветеранах" их старых 35-калиберных 8- и 9-дюймовок. При этом снимаемые пушки можно было пустить на усиление береговых батарей, прикрывающих гавань.

Вдобавок российские инженеры и офицеры-артиллеристы, тщательно осмотрев оба поврежденных 190-мм орудия "Ики", вынесли вердикт о принципиальной возможности собрать из них одно действующее. Таким образом, можно было рассчитывать на дюжину современных скорострельных и дальнобойных тяжелых пушек, которых в свое время так остро не хватало при перевооружении кораблей Второй Тихоокеанской эскадры.

Данную идею сумели реализовать лишь в августе, совместив ее выполнение с наконец-то начатым ремонтом боевых повреждений на тройке заслуженных "стариков". "Император Николай I" при этом получил восемь 190-мм орудий - все на местах прежних 9-дюймовок. А вот вооружение "Дмитрия Донского" и "Памяти Азова" из соображений недопущения перегрузки пришлось пересмотреть более тщательно. В итоге оно было сведено к единому составу главной и средней артиллерии для обоих крейсеров - пара 190-миллиметровок в спонсонах на верхней палубе и дюжина "стодвадцаток" в крытой батарее. Причем 190-мм пушки удалось прикрыть щитами, позаимствованными от старых восьмидюймовок, а также дополнительно установленными противоосколочными траверзами из 12,7-25,4-мм стали.

Интересно, что для ставшего "донором" артиллерии "Ики", который решено было окончательно привести в действующее состояние уже после завершения боевых действий, было найдено и еще одно вполне посильное применение. После отбуксирования не имеющего хода корабля поближе к одному из наиболее угрожаемых направлений и прикрытия его противоминными сетями и бонами он до самого конца войны выполнял роль плавучей батареи с четверкой 254-мм и дюжиной 76-мм орудий. Вкупе с переданными крепости шестью 203-мм и восьмью 229-мм пушками с трех вышеназванных кораблей это весьма ощутимо усилило ее возможности по отражению потенциальных нападений противника.

Последние теоретически не исключались, даже не смотря на прикрытие Владивостока подводными лодками. Общественное мнение в стане врага, взбудораженное сведениями о собственных потерях и, самое главное, о захвате русскими новейшего японского броненосца, на все голоса требовало от флота "кровью смыть позор Цусимы". Тем более что японцы, располагавшие весьма приличными ремонтными возможностями в одном только Сасебо, не говоря уж про прочие порты, справились с восстановлением своих кораблей быстрее русских - в основном уже к концу июля (кроме "Фудзи" и "Мацусимы"). Их противник в это время только приближался к завершению починки "Князя Суворова", "Синопа" и "Осляби", а "Пересвету" и "России" в ожидании пушек взамен подбитых было куковать у портовых стенок еще не меньше месяца.

Однако новой морской битве уже не суждено было случиться...

Глава 1

1. На мирные рельсы

Вопрос о прекращении русско-японской войны решался все же не на улицах - или, по крайней мере, не только на них. Японцы при посредничестве Великобритании, Германии и САСШ начали зондировать почву на предмет мирного договора еще в июле 1904 года после первых своих успехов. А та обстановка, которая сложилась на суше и на море к середине 1905 года, еще более подстегивала курс на сворачивание боевых действий в среде японского истеблишмента.

Россия, по правде говоря, к тому времени тоже не слишком жаждала крови своего геополитического оппонента, в основном из-за внутренних проблем. Левым партиям и примкнувшим к ним различным маргиналам, науськиваемым из-за границы, все-таки удалось раскачать обстановку в стране. И империю уже начинало крепко лихорадить от ширящихся народных выступлений...

Занятно, что при этом в военном плане у каждой из противоборствующих сторон имелся свой персональный жупел. Японцы со страхом ожидали, что будет, когда вновь накачанная до более чем полумиллионного размера армия Линевича с положенными ей по штату средствами усиления соберется форсировать реку Тайцзыхэ. Парировать ее возможный удар выгребшему все свои резервы до донышка противнику было бы, пожалуй, просто нечем.