Спаситель
Шрифт:
— Ты злишься?
— Твои слова вызывают гнев. Это неправильно.
— Это по-человечески, — Ирграм снова дотянулся до рытвенника. Тот добрался до стены, вернее до провала в ней, в который превратилась дверь. Здесь еще было довольно жарко, но не настолько, чтобы не пройти. А вот дальше… проход изменился. — Идем.
Ирграм выбрался из бассейна и подал руку, в которую Роза вцепилась.
— Так что с мятежниками? Это они тут устроили?
— Был отмечен подъем внесетевой активности, — Роза выбралась и встала на ноги. — З-жарко.
— Сейчас, —
— Недостаточно информации, — отозвалась Роза. — Необходим доступ к серверу…
Они.
Если мятежники были, то понятно, от кого или чего убегали люди. Мятежники пробрались в эту башню и устроили в ней взрыв.
Правда, не совсем ясно, куда подевались потом сами мятежники, но Ирграм выяснит. Или нет. Он еще не решил.
Коридор наполнял белесый пепел. Он висел в воздухе, собираясь у земли толстым слоем, прикрывая под собой металлический пол. Он оседал на стенах и тотчас облепил панцирь Ирграма и кожу Розы. Та дернулась даже.
— Сиди, — велел Ирграм. — Это просто пепел… оно сгорело.
И лучше не думать, что именно сожгло то создание.
И не сожжет ли оно самого Ирграма.
Мигнув, засветились под потолком ленты, свет их, правда, был зыбким, рассеянным. Но все лучше глухой темноты. И Ирграм осторожно двинулся вперед.
Глава 24
Винченцо.
Берег моря.
Белая вилла. Желтый песок. Ветер с запахом соленой воды, напрочь лишенный того характерного смрада гниющих водорослей и ракушек, который свойственен почти любому морскому берегу.
Помост.
Доски нагреты солнцем.
— Я говорил, что он не настолько туп, чтобы не найти дороги, — Алеф поднимает бокал и смеется. — Привет, братец…
— Ты мертв.
— Конечно. Меня ведь убили. А теперь, получается, и тебя. Кто? Наша любимая маленькая стерва-Миара?
— Я жив.
— А чем докажешь?
Винченцо даже растерялся несколько. Как-то до этого момента ему не приходилось доказывать, что он жив.
— Это мир духов, братец! — Алеф отпил вино. — Здесь живых нет.
— Это точно, — Теон налил себе из пыльной бутылки. — Мертвым быть очень даже неплохо.
Так.
Надо вспомнить.
Бег.
Парящая доска, что унесла тело Дикаря куда-то в глубины башни. Карраго. Черная слеза неба. Светящаяся лента-указатель.
Она привела к лестнице.
К обыкновенной такой лестнице с металлическими ступенями и тонкими перилами, которые отделяли Винченцо от бездны. Второй уровень.
И снова нити пути.
Наверх.
Коридор из стекла. Он повис над бездной, и кажется, мальчишка сказал, что это нулевой уровень, но не просто нулевой, а с плюсом, и что лифт сюда не поднимает. Есть ограничения.
И
им надо идти.Наверх.
Ица еще была. Спешила очень. Её злили задержки. Кажется, она даже думала, что специально все выходит вот так, наперекор её желаниям. А она не привыкла к подобному.
Три этажа.
Карраго с одышкой. И удивление его.
— Вспоминаешь? — отец тоже был тут, сидел в низком кресле, в белоснежном одеянии, столь полюбившемся Древним. — Странно, что из всех моих сыновей именно ты продержался дольше остальных.
— Я не мертв!
Анфилада.
Странная такая. Стеклянные то ли столпы, то ли колонны, почти прозрачные, похожие на чуть оплавленные сосульки. И пол тоже прозрачный, чистый до того, что каждый шаг отдается в сердце страхом. А ну как его и вправду нет?
Бездна под ногами.
И светящаяся полоса, ведущая куда-то вглубь. Ощущение весеннего льда, готового расколоться, треснуть под весом Винченцо.
Белые стены.
И дверь.
Помещение, вдоль стен которого стоят округлые гладкие конструкции, похожие на огромные яйца. Скорлупа их из металла, но тележка приближается к ближайшему, и скорлупа исчезает, позволяя тележке опуститься внутрь.
Винченцо не успевает рассмотреть больше, потому что скорлупа возвращается. А следом беззвучно падает Миара. Её не успевают подхватить, и она лежит, выделяясь на белоснежном полу грязным пятном. Он хочет подойти.
Делает шаг.
И тоже проваливается.
Наверное, там, вовне, он лежит на этом треклятом полу рядом с Миарой. Хотя… может, Карраго и додумается поднять. Скорее всего додумается.
А здесь?
— Садись, — отец указывает на кресло. — Выпей…
— Откажусь.
— Не доверяешь? Родному отцу?
— Смеешься? — Винченцо все же присел. — Я тебе и при жизни не слишком верил. А теперь и подавно.
Да.
Провал.
И черное нигде с зелеными то ли колоннами, то ли струнами мироздания. Миара, которая стоит у ближайшей.
— Что произошло? — Винченцо рад её видеть.
— Полагаю, нас выбросило в мир духов, — она ведет рукой по воздуху, и нигде сменяется каменным залом.
Библиотекой.
— Мне надоело, что я не понимаю, что здесь происходит, — Миара проходит вдоль стен. — Мне нужна информация. Я буду учиться.
Винченцо попытался снять книгу с ближайшей полки, но пальцы лишь скользнули по обложке.
И со второй не вышло.
С третьей.
Эта библиотека явно намекала, что сотворена не для него.
— А вернуться можно?
Поинтересовался он тогда.
Миара задумалась.
— Нет, — сказала она. — Нельзя. Хочешь… я дам тебе доступ? Не полный, но частичный. Полный, к сожалению, не в моих силах. И могу еще мир сделать. Свой. Не такой, как первый. Теперь я знаю, как лучше… так, чтобы совсем настоящий. Надо разрешить подключение…
Она коснулась ладонью воздуха, провела, будто гладила кого-то или что-то.
— И теперь оно само под тебя подстроится. Только представь, где ты хочешь оказаться…