Спаситель

Эуне помедлил. И опять сел.

— Ужасная история. Мне сообщили подробности.

— И что ты видишь?

— Смутно угадываю, Харри. Смутно угадываю, с трудом. — Эуне оживленно кивнул официантке, которая принесла чай. — Но, как тебе известно, угадываю я хоть и смутно, однако лучше других моих коллег-лоботрясов. А вижу я, во всяком случае, некие сходства между этим нападением и убийством Рагнхильд Гильструп.

— Выкладывай.

— Огромная глубинная ярость, выплеснувшаяся наружу. Насилие, обусловленное сексуальной фрустрацией. Вспышки ярости, типичные для личности в пограничном состоянии.

— Да, только вот эта личность, судя по всему, способна контролировать свою ярость. Так как постаралась не оставить следов на местах преступлений.

— Хорошее замечание. Возможно, мы имеем дело с насильственным преступником, движимым яростью, — или с «лицом, применяющим насилие», как настоятельно рекомендуют их называть дамы-психологи, — который в обычной жизни выглядит вполне уравновешенным, прямо-таки деликатным. Недавно в «Американ джорнал оф сайколеджи» опубликовали статью о таких людях, о тех, кому присуща так называемая slumbering rage. ^[51] Я называю их доктор Джекиль и мистер Хайд. И когда мистер Хайд пробуждается… — Эуне погрозил указательным пальцем и отпил глоток чаю, — всё, Страшный суд и конец света. Если ярость вырывается наружу, они ее уже не контролируют.

51

Латентная ярость (англ.).

— Не очень-то хорошее качество для профессионального киллера.

— Безусловно. К чему ты клонишь?

— В убийстве Рагнхильд Гильструп и в нападении на Халворсена Станкич выпадает из стиля. Здесь что-то ненормальное. И непохожее на убийство Роберта Карлсена и другие эпизоды, о которых сообщил Европол.

— Яростный и психически лабильный наемный киллер? Н-да. Впрочем, встречаются ведь психически лабильные пилоты и операторы АЭС. Не каждый работает там, где надо бы, понимаешь?

— С чем тебя и поздравляю.

— Вообще-то я вовсе не имел в виду тебя. Ты знаешь, что тебе свойственны кой-какие нарциссические черты, инспектор?

Харри улыбнулся.

— Хочешь рассказать мне, почему стыдишься? — спросил Эуне. — Думаешь, Халворсен пострадал по твоей вине, да?

Харри откашлялся.

— Так или иначе, именно я велел ему охранять Юна Карлсена. И именно я должен был научить его, где в таких случаях надо держать оружие.

Эуне кивнул:

— Стало быть, во всем виноват ты. Как обычно.

Харри отвернулся, обвел взглядом ресторан. Лампы замигали, и немногие посетители, послушно допив пиво, надевали шарфы и шапки. Харри положил на стол сотенную купюру и ногой выдвинул из-под стула сумку.

— Шабаш. До следующего раза, Столе. После Загреба я еще не заходил домой, пойду спать.

Следом за Эуне Харри пошел к двери и все-таки сумел не посмотреть на стакан с остатками пива на столике за спиной.

Собираясь отпереть дверь квартиры, Харри увидел разбитое стекло и громко чертыхнулся. Второй взлом за год. Он отметил, что взломщик заклеил стекло, чтобы не привлекать внимания соседей. Однако не вынес ни стереоустановку, ни телевизор. Понятно, модели-то не этого года. И даже не прошлого. А других ценностей, которые легко сбыть с рук, в квартире не нашлось.

Кто-то трогал бумаги на журнальном столике. Пройдя в ванную, Харри увидел, что в аптечном шкафчике над раковиной тоже кто-то копался, так что нетрудно понять, что здесь орудовал наркоман.

Он несколько удивился, глядя на тарелку на кухонном столе и банки из-под рагу в мусорном ведре под мойкой. Бедолага поел, чтобы утешиться?

Улегшись в постель, он почувствовал, что голова наверняка разболится, но все-таки надеялся заснуть, поскольку действие «лекарства» пока не кончилось. Сквозь щелку в занавесках до самой кровати тянулась полоска лунного света. Он ворочался в ожидании призраков. Слышал, как они шуршат, стало быть, вот-вот явятся. Конечно, это просто пьяная паранойя, но ему чудилось, будто постель пахнет кровью и смертью.

Глава 27 Понедельник, 21 декабря. Ученик

На дверь комнаты совещаний кто-то повесил рождественский венок.

За закрытой дверью подходило к концу заключительное совещание следственной группы.

Харри, потея в тесном темном костюме, стоял перед собравшимися.

— Поскольку и исполнителя, Станкича, и заказчика, Роберта Карлсена, нет в живых, по окончании этого совещания данная следственная группа прекращает работу, — сказал он. — Иначе говоря, большинство из вас в этом году смогут отдохнуть на Рождество. Но я хочу попросить Хагена выделить кого-нибудь из вас для продолжения расследования. Вопросы есть? Да, Туриль?

— Ты говоришь, контактное лицо Станкича в Загребе подтвердило наше подозрение, что Роберт Карлсен заказывал убийство Юна. Кто и как беседовал с этим лицом?

— В такие детали я, увы, вдаваться не могу, — ответил Харри, игнорируя выразительный взгляд Беаты и чувствуя, как по спине течет пот. Не из-за вопроса и не из-за костюма, а оттого, что он трезв. — О'кей. Следующая наша задача — выяснить, с кем заодно действовал Роберт Карлсен. В течение дня я свяжусь со счастливчиками, которым будет позволено в этом участвовать. Хаген проводит сегодня пресс-конференцию и сейчас обдумывает, что надо будет говорить. — Харри махнул рукой. — Всё, возвращайтесь к своим бумаженциям.

— Эй! — воскликнул Скарре, перекрывая шарканье стульев. — А праздновать не будем?

Шум утих, все смотрели на Харри.

— Вообще-то, — тихо сказал Харри, — я не знаю, что нам праздновать, Скарре. Что три человека убиты? Что заказчик все еще на свободе? Или что один из наших лежит в коме?

Харри смотрел на собравшихся, не делая поползновений нарушить неловкое молчание.

Когда комната опустела, Скарре подошел к Харри, который складывал в папку свои заметки, набросанные в шесть утра.

— Извини, — сказал Скарре. — Плохая идея.

— Ничего, — ответил Харри. — Ты ведь хотел как лучше.

Скарре кашлянул.

— Ты редко надеваешь костюм.

— В двенадцать состоятся похороны Роберта Карлсена, — не поднимая головы, сказал Харри. — Надо поглядеть, кто там будет.

— Понятно. — Скарре переминался с ноги на ногу.

Харри перестал листать бумаги.

— Что-то еще, Скарре?

— Да. Просто я подумал, что у многих в отделе есть семьи и им хочется отпраздновать Рождество дома, а я холостяк и…

Харри хмыкнул.

— Короче, я вызываюсь добровольно.

— Добровольно?

— В смысле, я охотно продолжу работу над этим делом. Если, конечно, ты не против, — быстро добавил он.

Харри пристально смотрел на него.

— Я знаю, ты меня недолюбливаешь.

— Дело не в этом. Я уже решил, кто продолжит со мной работу. И выбрал тех, кого считаю лучшими, а не тех, кого люблю.

Скарре пожал плечами, кадык у него ходил вверх-вниз.

— Что ж, по крайней мере честный ответ. Счастливого Рождества. — Он пошел к двери.