Спаситель

Даже если это была медицинская процедура, как переливание. Ради всего святого. Но сейчас, когда она знает, на что это похоже? Она была не в состоянии видеть его с другой женщиной.

Направившись к двери, ведущей в коридор, Сара с трудом покидала отведенную им палату. Пугала пропасть между тем, что они с Мёрдером разделили в этих стенах, и той неизвестностью, что ждала их…

Мёрдер широко распахнул двери.

Она застыла на месте. Потом буквально отскочила.

— Ты обрезал волосы! Господи Боже!

Мёрдер коснулся руками своей новой стрижки, его красно-черное великолепие исчезло, осталась короткая стрижка вместо длины, которую он растил долгие годы.

— Ну зачем, — выдохнула она, накрыв руками рот.

Он объяснил причину… что он не стригся последние двадцать лет… а Сара могла думать лишь о фильме «Стальные Магнолии». Когда гребаная Джулия Робертс обрезала свою шикарную копну перед трансплантацией. Хотела все «упростить».

А вскоре после этого у нее случился приступ, ее подцепили к разнообразной аппаратуре, и ее мама начала сидеть возле ее койки, читая ей статьи о косметике.

А потом она умерла.

— Сара?

Она встряхнулась, собираясь с мыслями.

— Прости. Ты прав. Это всего лишь волосы.

Он провел своей широкой ладонью по короткой длине.

— На ощупь как шелк. Потрогай.

Сара подчинилась, убеждаясь в этом. Но она могла думать лишь об одном — что у него не будет возможности снова отрастить их.

Неудивительно, что Управление по контролю за продуктами и лекарствами имело достаточно строгие правила касательно испытания лекарственных препаратов. То, что они собирались сделать с Мёрдером, — чистое сумасшествие… и такое нельзя повторить с человеком. Но… даже зная это, она все равно думала о храбрых раковых больных, которые вызывались добровольцами на испытания лекарств, которые она и ее коллеги разрабатывали, взяв иммунотерапию за основу. То же самое, что и сейчас.

Но Мёрдер-то был здоров.

— Все пройдет хорошо, — сказал Мёрдер. — Все будет так, как нужно.

Сара крепко обняла его. Положив голову поверх его сердца, она подумала о том, как себя будет чувствовать, если опыт убьет его. Она станет убийцей.

— Со мной все будет в порядке.

Она посмотрела на его подбородок, не желая озвучивать свои мысли: «ты не можешь знать наверняка».

— Верь мне, — сказал он. — Кстати, я хочу отдать тебе кое-что.

Отстранившись, Мёрдер поднял руки к своей шее, снимая кулон, который он всегда перебирал пальцами словно четки.

— Я хочу дать тебе это, — пробормотал он, повязав кулон ей на шею.

Кварц, удерживаемый кожаными тесемками, поблескивал на свету, и на Саре кулон висел ниже на груди. Когда она взяла камень и посмотрела…

Отшатнувшись, Сара посмотрела на Мёрдера.

— Это твое изображение.

— Что?

— Видишь? — она повернула плоский камень к нему. — Твое лицо.

Мёрдер наклонился. А потом на его лице расцвела медленная и грустная улыбка.

— Это я. А когда кулон носил я… там было твое лицо.

— Что?

Он спрятал кулон за складками ее одежды.

— Ты заберешь с собой частицу магии.

— Но как же мои воспоминания?

— Это станет особенным сувениром, который тебе преподнесет таинственный незнакомец. При одном взгляде на кулон… твой мозг будет чувствовать, что тебя любят.

Сара обхватила кулон сквозь одежду.

— Пошли. — Он придержал дверь для нее. — Сделаем это.

Она в онемении шла вместе за ним по коридору и вырвалась из прострации лишь тогда, когда они вошли в операционную. Элена, Док Джейн и их коллега, Мэнни, уже ждали их, помещение было готово, больничная койка стояла под хирургическими лампами в центре помещения, окруженная различным оборудованием. Запрыгнул на койку. Потянулся.

На нем были штаны от хирургической формы и футболка. Когда Джейн предположила, что верх нужно оголить, он стянул с себя футболку.

Сара подошла к кровати и взяла свернутую простынь, что лежала под его лодыжками. Встряхнув ее, она обернула его ноги тканью. Потом взяла его за руку.

— Состав готов? — спросила она, и Джейн кивнула. — Тогда вставим катетер, подключим ЭКГ и наденем манжету. Элена, ты готова к забору крови?

Когда медсестра кивнула, Джейн обратилась к Мёрдеру, погладив его по руке:

— Мы сделаем несколько инъекций и будем наблюдать за реакцией твоего организма после каждого укола. Мы хотим увидеть, как поведет себя твой иммунитет, но при этом соблюсти грань и не подарить тебе панкреатит.

Или что похуже.

— Я верю тебе, — сказал он, посмотрев на Сару.

Такой спокойный. Такой умиротворенный.

Когда они отдыхали после секс-марафона в душе, Мёрдер сказал ей, что если что-то произойдет с ним, то он попросил Хекс отвезти ее назад в Итаку и стереть воспоминания. Он сказал, что доверяет этой женщине. Он также поклялся Саре, что какое-то время за ней будут присматривать, чтобы убедиться в отсутствии преследования со стороны «БиоМеда», даже после развала корпорации.

Обдумывая его запасной план, Сара нашла иронию в том, что сейчас она надеялась, то именно Мёрдер сотрет ее воспоминания и поставит точку в их отношениях.

Да, в этом были свои плюсы.

Я люблю тебя, — прошептал он губами.

— Я тоже люблю тебя, — сказала она, когда медицинский персонал начал присоединять его к оборудованию, которое сообщит им, если он начнет умирать.

Пока они отмеряли нужные дозы, Сара жалела о том, что была далека от религии, потому что, казалось, сейчас им могла помочь только молитва. И это — чистое сумасшествие.

Еще раз сжав его руку, Сара прикоснулась к подвеске на шее, и кивнула медицинскому персоналу.

— Начнем.

Глава 48

Мёрдер повернул голову на бок, чтобы видеть, что происходит с его рукой. В вену на сгибе руки вставили иглу настолько маленькую, что она едва виднелась серебряным росчерком в его плоти. Когда ее закрепили пластырем, к игле подцепили провод, соединяющий ее с капельницей на штативе.

— Чувствую соль во рту, — сказал он спустя минуту.

— Это солевой раствор. — Сара улыбнулась. Но улыбка тут же потухла. — Ты готов?

— Да.

Она достала шприц откуда-то из-за спины и вставила его в инфузионную трубку. Когда шприц был опустошен, Мёрдер ничего не почувствовал. Сделал глубокий вдох.

Как выяснилось, готовиться было не к чему. Спустя двадцать минут, они взяли образец его крови из порт-системы, установленной в другую руку. Возле него раздавалось тихое пиканье — метроном отражал его сердечный ритм. Это была не симфония, просто бип… бип… бип…