Спасительница волшебных книг
Шрифт:
На мое плечо опустилась тяжелая ладонь. Но она была теплой, и она давала мне силу.
– Все хорошо, – сказал Матеус. – Все уже закончилось. Принесу тебе воды. Нет, лучше сделаю чаю.
Он ненадолго ушел, но скоро вернулся. Сунул мне в руку стакан воды, заставил выпить.
Потом забрал его, придвинул табурет, сел рядом и обнял меня. Руку он положил мне на затылок и заставил уткнуться лицом в его плечо.
Он ничего не говорил. Просто обнимал меня – наверное, целую вечность. Его рука скользнула на мою спину, утешающе гладила.
А я цеплялась за лацканы его сюртука и орошала
И я успокаивалась, вдыхая этот запах, неожиданно хорошо знакомый и одновременно тревожащий. И даже разжала пальцы и протянула руки, чтобы обхватить Матеуса, прижаться к нему крепче.
Он обнял меня в ответ и положил колючий подбородок на мою макушку. Щетина царапала кожу головы даже сквозь волосы.
Но потом он положил руки на мои плечи и мягко отстранился.
Я мигом расстроилась: мне было так хорошо в его объятьях, так спокойно!
Но он не отпустил меня совсем; лишь ласково убрал со щек мокрые пряди волос.
Я подняла голову и оторопела, увидев его лицо и глаза совсем близко. У меня перехватило дыхание.
Матеус наклонил и осторожно поцеловал меня в уголок рта. Это не был чувственный поцелуй, но не был он и полностью дружеским. Особенно потому, что потом Матеус глубоко вздохнул, как будто пытаясь скрыть волнение.
А у меня в груди полыхнул пожар.
– Все хорошо, – пробормотала я, пока дело не зашло слишком далеко. – Я уже успокоилась. Прости, что расклеилась.
– Любой бы расклеился. Ты держалась очень хорошо.
– Почему ты такой небритый и растрепанный? – спросила я, чтобы хоть что-нибудь спросить. Мои губы все еще горели от прикосновения его губ.
– Я спал. Целый день. Проснулся, спустился, услышал разговор на улице и увидел, как полицейские пошли за тобой. Моя квартира напротив ратуши. Пришлось и мне поспешить.
– Почему ты соврал ради меня?
– Потому что иначе тебе бы пришлось плохо. А ты ни в чем не виновата.
– Откуда ты знаешь?
– Я в этом уверен.
– Прости, что не верила тебе. И Ирма! Кто бы мог подумать. Она тоже вступилась за меня. Люди такие хорошие... – я опять разнюнилась и всхлипнула.
– Насчет Ирмы особо не обольщайся, – охладил мою сентиментальность Матеус. – У нее свой интерес. Во-первых, она за тобой присматривает, а если бы ты оказалась в тюрьме, пострадала бы ее репутация и кошелек. Во-вторых, она хочет купить у тебя лавку по дешевке. Если бы тебя упекли за решетку, начали бы искать нового наследника Бармалана, а при его отсутствии продали бы имущество через аукцион. Лавки ей тогда не видать. Хотя, возможно, я ошибаюсь. Не исключено, что она действовала бескорыстно.
Я покачала головой.
– Неважно. Я на свободе и подозрения с меня сняты. Но какой ужас, Матеус! Кто мог убить могильщика?
– Зачем ты ходила на кладбище, Зоя? – мягко спросил он, но тут же спохватился:
– Я не допрашиваю тебя. Не отвечай, если не хочешь. Слышишь? Чайник закипел. Пойду заварю чая. И лужу нужно убрать, – он кивнул на чернильное пятно на полу. – И пса выпустить погулять, пока он с ума не сошел.
Матеус принялся за дело.
Заварил и принес чай, сдобрив его чем-то крепким. Тщательно вытер лужу на полу. Выпустил Бублика. Запер дверь, закрыл ставни. Разжег очаг.А я сидела как столб и не могла пошевелиться. Только наблюдала за тем, как он хозяйничает. Спокойный, уверенный... сильный и изящный, как всегда. Такой близкий и такой недоступный.
– Матеус, – позвала я его. – Пожалуйста, сядь. Я хочу все тебе рассказать.
– Уверена? – он опустился на табурет, вытирая руки полотенцем.
– Да. Надеюсь, моя история поможет тебе найти того, кого ты ищешь.
Он молча кивнул. И я начала говорить.
Выложила все, до мельчайшей подробности. И говорила не только о событиях – признавалась в своих мыслях и подозрениях. В своих слабостях и страхах.
Матеус слушал внимательно, лишь иногда задавал уточняющие вопросы. Я следила за его лицом и боялась увидеть на нем насмешку, осуждение или презрение. Или же жадность, алчность, триумф...
Но ничего подобного не увидела. Матеус был удивлен, взволнован – особенно когда я рассказала ему о своем путешествии в книги и об Эване, и еще он коротко, изумленно выругался, когда узнал о шатающейся по дому статуе. Впрочем, выругался весьма элегантно, в аристократическом духе, что-то типа «Разрази меня гром!»
Когда я закончила, он потер лоб рукой и помотал головой с донельзя озадаченным видом.
– Зоя, скажу честно, еще год назад я бы вряд ли поверил в твою историю.
– Почему?
– Потому что считал, что люди, превращенные в книги – сказка. Выдумки! Немыслимая вещь даже для мира, где живет магия. О подобном рассказывается лишь в старинных легендах. Зоя, это страшная и запретная магия. Очень черная. Ты права в том, что не сообщила о делах Бармалана в полицию. Это и правда могло иметь для тебя плохие последствия.
– Но Бармалан женился на мне только для того, чтобы превратить в книгу, сделать своей жертвой, как и прочих жен!
– В этом могли не поверить. Тебя обвинили в краже артефакта, имеющего прямое отношение к этому черному колдовству. Скорее, дознаватели заключили бы, что ты была в сговоре с Бармаланом. Как я думал изначально. В любом случае магические преступления подобного толка требуют долгого разбирательства. С непредвиденным исходом.
– А призрак статуи?
– В это уж точно поверить не могу. Кто-то сыграл с тобой дурную шутку. И мы выясним кто. Статуи не оживают, если только с ними не поработали магомеханики. А та статуя в гостиной – самая обычная. Я ее видел. Но еще раз осмотрю внимательно. И... ты позволишь мне глянуть на те книги? Познакомишь меня с Эваном?
– Да.
Я встала, пошарила в потайном месте за языком и выложила перед Матеусом книгу.
– Э-э-э... «Жена как дополнение своему супругу»? – прочел Матеус на обложке.
– Это обманка. Я так замаскировала все волшебные книги. Взломщик обыскивал лавку. На эти супружеские пособия не обратил внимания.
Матеус осторожно открыл книгу. Пробежал глазами строки.
– Я ничего не могу прочесть.
– Потому что ты идиот! – вдруг гаркнул у меня в голове голос проснувшегося Эвана. – Зоя! Ты все-таки разболтала ему!