Спасительный свет (Темная сторона света) (др. перевод)

Она продолжила работу, поглядывая время от времени на часы, в надежде, что закончит раньше, чем Алек О'Нейл выйдет из темной комнаты. Следующая линия получилась кривой. Это оказалось не так легко, как выглядело вначале. Она повесила работу Энни на кухонное окно, и теперь, когда она лучше чувствовала труд, вложенный в нее, ей не терпелось взглянуть на нее еще раз, чтобы изучить с новой точки зрения.

Оливия отламывала с помощью плоскогубцев намеченный кусок стекла, когда дверь темной комнаты, скрипнув, открылась. Алек О'Нейл прошел в студию, и она впилась глазами в свою работу.

– Я оставил там негативы, – сказал он Тому.

– Те снимки каменной кладки, которые ты сделал с близкого расстояния, хорошо получились, – сказал Том.

Алек не ответил, и она почувствовала, что он смотрит на нее. Она подняла голову и сняла очки.

– Это Оливия Саймон, – сказал Том. – Оливия, это Алек О'Нейл.

Оливия кивнула, и Алек нахмурился:

– Я вас где-то видел.

Она положила плоскогубцы и опустила руки на колени.

– Да, вы меня видели, – сказала она, – но боюсь, что обстоятельства были не слишком приятными. Я была дежурным врачом в тот вечер, когда вашу жену привезли в отделение скорой помощи.

– Ах, да, – Алек слегка кивнул.

– Вы были… кем? – Том отодвинулся, чтобы получше рассмотреть ее.

– Я зашла, чтобы посмотреть на работы вашей жены, и они мне настолько понравились, что я попросила Тома давать мне уроки.

Алек посмотрел на нее так, как будто не слишком поверил ей.

– Ну, что ж, – сказал Он после паузы, – вы пришли к кому надо.

Казалось, он хотел сказать что-то еще, и Оливия задержала дыхание. Он махнул рукой.

– Увидимся через пару дней, Том, – он повернулся и вышел из студии.

– Вы были там, когда Энни умерла? – спросил Том, когда дверь за Алеком закрылась.

– Да.

– Почему вы не сказали мне об этом?

– Мне не слишком приятно вспоминать тот вечер.

– Но, Боже мой, мне кажется, это странно. Вы так не думаете? Мы стояли прямо здесь, – он показал на фотографию Энни, – и говорили о ней, и вы не сказали ни слова.

Она подняла на него глаза. Его густые светлые брови соединились, демонстрируя неодобрение, а глаза покраснели.

– Разве не бывает таких вещей, о которых невозможно говорить? – спросила она.

Он отодвинулся от нее, и она поняла, что невольно задела его за живое.

– Да, вы правы, – он тряхнул головой, отбрасывая эмоции, всколыхнувшиеся внутри него. – Это не значит, что нужно наскакивать на вас. Давайте вернемся к работе.

Оливия снова взялась за работу, но прорезая линии, прикидывая размеры, она чувствовала его озабоченное молчание и понимала, что рядом с ней еще один мужчина, который любил Энни Чейз О'Нейл.

ГЛАВА 9

– Ты придешь на выпускной вечер? – Клей смотрел на отца через стол, а Лейси макала хрустящую вафлю в кленовый сироп.

– Конечно, – сказал Алек. – Я обязательно приду, Клей.

Он удивился, почему Клей спросил его об этом, но потом ему пришло в голову, что последнее время его действия были непредсказуемы.

– Как у тебя дела с речью? – спросил он. Клей был необычно нервозным последние несколько дней, и сейчас его нога выбивала дробь под столом. Он не расставался со своими записями, либо засовывая их в карман, либо сжимая в руке. Даже сейчас около его стакана с апельсиновым соком стояли помятые и засаленные карточки. Алеку стало жалко сына. Он хотел бы чем-то помочь ему.

Хорошо, – сказал Клей. – Между прочим, ты не возражаешь, если я приглашу после собрания нескольких друзей?

– Конечно, – радостно сказал Алек. – Ты уже давно никого не приглашал. Я куда-нибудь исчезну.

– Да нет, тебе не нужно никуда исчезать, – быстро ответил Клей.

Алек достал бумажник из заднего кармана и положил его на стол рядом с тарелкой Клея:

– Возьми сколько тебе нужно на еду и все остальное.

Клей некоторое время разглядывал бумажник. Он посмотрел на Лейси, а затем открыл его и вытащил двадцать долларов.

– Ты не много сможешь купить на это, – сказал Алек. Он снова взял бумажник и вручил Клею еще пару купюр. – Школу заканчивают только раз в жизни.

Клей не торопился забирать деньги.

– Последнее время ты ведешь себя так, как будто деньги ничего не значат для тебя, – сказал он.

Наверное, его детям кажется, что он теряет рассудок, подумал Алек.

Он не работал, и в то же время свободно тратил деньги. Но он пока не был готов рассказать им о страховке. Ему нужно было еще какое-то время, чтобы раскрыть их с Энни секрет – их сладкую деликатную тайну.

– Вы не должны беспокоиться о деньгах, кроме тех, которые у вас в кармане, – сказал Алек.

Клей огляделся вокруг:

– Пожалуй, мне лучше прийти сегодня домой пораньше, чтобы убрать здесь.

– Я уберу, – вызвалась Лейси, к их немалому удивлению. – Это будет тебе подарок к окончанию школы…

Алек провел день с фотоаппаратом на берегу Кисс-Ривер. На этот раз он делал слайды, которые собирался использовать для своего выступления на собрании клуба деловых людей «Ротари» в Элизабет-Сити на следующей неделе.

Они с Клеем вернулись домой одновременно и, войдя, едва узнали собственный дом. В комнатах пахло чем-то вроде лимонного масла – тем, что Энни обычно клала в пылесос во время уборки. Гостиная была буквально вылизана, а кухня, начищенная и сияющая, была залита разноцветным светом, лившимся через витражи окон.

– Господи! – воскликнул Клей, оглядываясь вокруг. – Разве можно устраивать здесь вечеринку! Не хочется разрушать такой порядок.

Лейси вошла в кухню с корзинкой постиранного белья в руках.

– Дом выглядит фантастически, Лейс, – сказал Алек.

Она поставила корзинку на пол и, глядя на отца, сморщила свой загорелый веснушчатый нос.

– Я давно собиралась это сделать, – сказала она. Алек улыбнулся.

– Я тоже, но у меня не хватало сил этим заняться.

– Спасибо, О'Нейл, – сказал Клей. – Ты всегда сможешь найти место горничной, если вылетишь из школы.

Алек не отрываясь смотрел на корзинку. В ней сверху лежал аккуратно сложенный старый зеленый свитер Энни. Он поднял его, складки развернулись, и поношенная ткань скользнула по его руке.