Спасительный свет (Темная сторона света) (др. перевод)

Алек поставил фотографию, прислонив ее к своей кофейной чашке, и опустил ложку в миску. Это действительно был странный снимок. И он ему нравился.

– Папа, – сказала Лейси.

– Что? – Алек повернул фотографию, чтобы посмотреть, как это будет выглядеть в другом ракурсе.

– Мисс Грин собирается позвонить тебе сегодня утром.

– Кто это – мисс Грин? – он поднял голову, чтобы посмотреть на дочь, и она быстро опустила взгляд в миску. Почему она это сделала? – Лейс! Посмотри на меня.

Она подняла глаза – большие, синие, как у ее матери, – и ему пришлось приложить усилия, чтобы самому не отвести взгляд.

– Кто это – мисс Грин? – повторил он свой вопрос.

– Моя классная руководительница. Он нахмурился:

– У тебя какие-то проблемы?

Лейси пожала плечами и снова уткнулась в миску. Она крутила в руках ложку, ее короткие пальцы имели воспаленный вид. У нее всегда была дурная привычка грызть ногти, но он впервые видел, чтобы они были обкусаны до мяса и выглядели так болезненно.

– Она хочет поговорить о моих отметках. Клей засмеялся:

– Этого следовало ожидать, О'Нейл. Ты не открывала книги весь семестр.

Алек положил руку на плечо Клея, останавливая его.

– Я думал, что у тебя по всем предметам отличные отметки, Лейс.

– Это было в прошлом году.

– Почему ты раньше не сказала мне, что у тебя сложности? Я бы помог тебе.

Она снова пожала плечами, легкая судорога пробежала по ее изящной спине.

– Я не хотела тебя беспокоить.

– Беспокоить меня? – он почувствовал, что его лицо мрачнеет. – Ты моя дочь, Лейси!

На стене за его спиной зазвонил телефон.

– Возможно, это она, – сказала Лейси. Ее лицо под веснушками стало белым.

– Вот теперь ты влипла, О'Нейл, – сказал Клей, когда Алек встал, чтобы снять трубку.

– Доктор О'Нейл? – спросила женщина официальным, отстраненным тоном.

– Да.

– С вами говорит Джанет Грин, классная руководительница Лейси.

Он тут же представил себе ее: темные волосы уложены в прическу, ярко-розовая губная помада, улыбка – широкая и фальшивая. Слишком суровая, слишком равнодушная, чтобы работать с подростками.

– Лейси сказала, что вы собираетесь позвонить. Лейси, конечно же, ждала до последней минуты. Он смотрел, как его дочь доедает свой завтрак: голова опущена, длинные рыжие волосы свисают до самого стола, как занавески.

– Я живу недалеко от вас, – продолжала Джанет Грин. – Я бы хотела навестить вас вечером и поговорить о Лейси, чтобы вам не нужно было заходить в школу.

Алек посмотрел вокруг. Стол рядом с мойкой заставлен вчерашней посудой с красными разводами томатного соуса. Кастрюля от спагетти все еще стоит на плите, одна длинная макаронина прилипла к ней сбоку в форме вопросительного знака. Кухонные столы завалены почтой и старыми газетами, и везде разбросаны сделанные им фотографии маяка.

– Давайте поговорим по телефону, – предложил он.

– Ну, хорошо. Лейси сказала, почему я хотела встретиться с вами?

– Она сказала, что у нее не очень хорошие отметки.

– Да, это так. Боюсь, она просто идет ко дну. У нее нет ни одной положительной оценки, и она провалила биологию и алгебру.

– Провалила? – он глянул на Лейси. Та вскочила со стула, как будто он прикоснулся к ней оголенным проводом, схватила со стола свой ранец с книгами и, на ходу закидывая его на плечо, выскочила за дверь. Алек опустил трубку себе на грудь.

– Лейси! – крикнул он, но увидел лишь рыжее пятно ее волос, когда она выбегала на улицу мимо кухонного окна. Алек снова поднес трубку к уху:

– Она ушла.

– Да, я знаю, что она расстроена. Ей придется заниматься биологией и алгеброй летом, если она хочет перейти в следующий класс.

Алек покачал головой:

– Не понимаю, в чем дело. Она всегда училась на отлично. Почему я узнал об этом только сейчас? А что в ее последнем табеле? Я бы заметил, если бы оценки снизились.

– Сплошь «удовлетворительно». Он нахмурился.

– Должно быть, она не показывала его мне. Это так не похоже на нее.

Он никогда не видел удовлетворительных оценок у своих детей. Впрочем, ему не доводилось встречать и оценок «хорошо».

– А ваш сын хорошо справляется с учебой, несмотря на смерть матери, не так ли? Я слышала, он будет выступать от своего класса на выпускном вечере.

– Да, – Алек снова сел за стол, внезапно ощутив усталость. Если бы не собрание по поводу маяка, он бы снова лег в постель.

– Он собирается поступать в Дюкский университет на будущий год?

– Да, – Алек посмотрел на своего сына, который встал из-за стола. Клей взял персик с блюда с фруктами и кивнул ему, выходя из кухни.

– По-моему, Лейси озабочена тем, как вы будете жить, когда ее брат уедет, и вы с ней останетесь одни в доме.

Алек снова нахмурился:

– Это она сказала?

– Нет, просто мне так кажется. Похоже, она никак не может прийти в себя после смерти матери.

– Я… конечно, я понимаю, если у нее такие плохие отметки…

Лейси провалилась на экзаменах, а он даже понятия об этом не имел.

– Я не заметил ничего необычного.

А он вообще ничего не замечал. В последние несколько месяцев он предоставил своим детям самим заботиться о себе.

– Вы ведь ветеринар, доктор О'Нейл?

– Да.

Он хотел сказать ей, что это не ее дело, но, ради Лейси, сдержался.

– Лейси сказала, что вы сейчас не работаете.

– Я взял отпуск.

Он думал, что возьмет отпуск на несколько недель после смерти Энни. Недели превратились в месяцы, месяцы пролетали с головокружительной быстротой, а у него не было никакого желания возвращаться к работе.

– Понятно, – сказала Джанет Грин, и в голосе ее явственно послышался холодок. – Между прочим, вы знаете, что за последние несколько месяцев Лейси два раза заставали возле школы с сигаретой?

Он хотел возразить, что Лейси не курит, но, очевидно, эта женщина знала его дочь лучше, чем он сам.

– Нет, я не знал об этом, – сказал он. – Спасибо, что сказали.

Он повесил трубку и снова сел за стол, чувствуя себя совершенно опустошенным. Эта усталость была необычна для него. Все знали его как человека энергичного, не способного сидеть без дела более одной-двух минут. А теперь у него не было сил даже помыть кастрюлю после спагетти.