Спасти чудовище

Карета остановилась. Так и не проронив ни слова, граф помог девушке выйти.

– Ваше сиятельство, я… – Лакею хватило одного взгляда на хозяина, чтобы моментально скрыться в доме, оставив входную дверь открытой. Послышался возбужденный гул голосов, топот ног, и все стихло.

Граф подхватил девушку под руку и направился к крыльцу. Судя по плотно сжатым губам и странной медлительности движений, каждый шаг давался с большим трудом.

– Вам плохо? – встревожилась девушка.

– Нога затекла, – сквозь зубы проговорил он. – Такое бывает с… такими, как я.

– Такое может случиться с каждым, – спокойно подтвердила Эйлин.

– Пытаетесь меня утешить?

– Вряд ли вы нуждаетесь в моем утешении.

– Вы правы. Не нуждаюсь.

Они как раз дошли до лестницы. Граф остановился, словно переведя дыхание, а потом, пробормотав что-то невнятное, проковылял в кабинет, оставив Эйлин одну стоять у ступеней.

Девушка пожала плечами. Не желая мозолить глаза слугам, она предпочла подняться в спальню. Ворох лент, кружева и цветов все так же лежал у кровати, картонки никто не потрудился закрыть, а старое платье Эйлин осталось висеть на кресле. Прислуга четко дала понять, что заботится о своей репутации и не потерпит непонятно откуда взявшуюся девицу в качестве хозяйки дома. Еще один довод в пользу благоразумия архиепископа.

Осознавая, что лучшее, что она может сделать, – это уйти, Эйлин поискала ножницы и, извернувшись, перерезала ленточку, связывающую края лифа. Белоснежная ткань скользнула к ногам. Переступив через нее, девушка быстро натянула старое платье и обреченно посмотрела на яркие наряды. Мисс Сандрингтон вряд ли за них заплатит. Остается только их переделать и выставить за полцены. Мадам Лали будет в ярости, а сама Эйлин не получит за эту работу хотя бы пенни.

Упаковав все в шляпные картонки, она покинула комнату и начала спускаться по лестнице, стараясь идти как можно более бесшумно. Благо слуги так и не появились, опасаясь потревожить мнимый покой хозяина.

Но половицы все равно предательски скрипели. Дом словно потешался над девушкой. Эйлин уже почти достигла двери, когда над ухом раздался грозный голос:

– Решили прогуляться?

– Ой! – От неожиданности она подскочила, коробки выпали из рук, одна из них приземлилась на начищенный до блеска сапог хозяина дома. Граф с шумом втянул воздух, проглатывая ругательства.

– Простите, – покаялась девушка, – я не хотела вас беспокоить.

– Вам это не удалось, – он внимательно рассматривал ее. – Могу я поинтересоваться, куда вы собрались?

– По-моему, это очевидно. Я возвращаюсь в город, – старательно избегая смотреть на недавнего жениха, Эйлин подобрала коробки.

– Зачем?

Она все-таки взглянула ему в глаза:

– А с чего мне оставаться? Завтра вы решите, что погорячились, а моя репутация…

– Ваша репутация останется незапятнанной, – перебил ее граф. – Я уже написал леди Вайолет, это моя тетя, младшая сестра отца, и попросил немедленно приехать.

– Вам не стоило ее беспокоить, – возразила Эйлин, вспомнив, что в доме архиепископа упоминали это имя.

– Отнюдь. Вы моя невеста, к тому же притягательная молодая девушка, и верхом неприличия для вас будет находиться ночью со мной под одной крышей, – фыркнул граф Уорвик. – Правда, никогда не мог понять, почему именно ночью, днем вполне можно заняться тем же, при этом не обязательно даже подниматься в спальню.

Эйлин поджала губы.

– Буду признательна, ваше сиятельство, если вы оставите свои скабрезные мысли при себе, – сухо заметила она.

– Только в обмен на ваше благоразумие, – парировал он.

– Простите?

– Глупо пытаться сбежать после того, как вы согласились стать моей женой.

– Не думаю, что завтра утром, по здравом размышлении, вы все еще будете рады этому.

– Возможно. Но если вы уйдете сейчас, то не узнаете, стану ли я сожалеть о своем опрометчивом предложении или нет, – лукаво улыбнулся он.

Эйлин не могла не улыбнуться в ответ:

– Ваше сиятельство, вы искушаете меня. И судьбу. Что если я внемлю вам и останусь?

– Станете графиней, чем плохо? Или вас смущает, что к титулу прилагаюсь я?

Эйлин закатила глаза:

– Знаете, это нечестно!

– Отчего же? Я просто сообщаю вам все плюсы и минусы нашего союза. – Он небрежно оперся плечом на дверной косяк и тут же поморщился.

– Раны все еще беспокоят вас? – встревожилась Эйлин.

– Нет! – Это прозвучало как удар хлыста.

Девушка съежилась и опустила голову.

– Простите, я не…

– Просто останьтесь, – тихо выдохнул граф.

Эйлин подняла взгляд. В глазах хозяина дома застыла мольба. Девушке вдруг захотелось сорвать маску, надежно скрывающую его лицо, и увидеть то, что так тщательно скрывал граф Уорвик. Почему-то казалось, что он преувеличивает свое уродство. И что ему важна именно она, Эйлин.

– Все равно дом вас не выпустит, – продолжал Джаспер, не подозревая о мыслях, кружащих в голове собеседницы.

– Даже так? – хмыкнула она.

– Вы ему понравились, и мой особняк наверняка захочет, чтобы вы погостили.

Словно в подтверждение этих слов засов за спиной тихо лязгнул.

– Вы специально! – охнула девушка.

– Специально что?

– Только что вы приказали дому задержать меня.

Граф покачал головой:

– Я могу дать слово, что никому не приказывал. Это дом слишком стар и давно живет своей жизнью. Трудно предположить, на кого распространится его симпатия, но вы ему определенно нравитесь.

Подтверждая сказанное, где-то наверху брякнул ставень.

– Он действительно живой.

Эйлин улыбнулась и провела рукой по стене, ощущая под пальцами шероховатость штукатурки.

– Да.

Голос графа звучал хрипло. Он смотрел на девушку не мигая. И от этого пристального взгляда она поежилась.

– Я… Мне кажется, мне все-таки лучше уйти.

Дом разочарованно скрипнул. Часы пробили четверть часа, граф бросил на них взгляд и довольно хмыкнул:

– Боюсь, это уже невозможно. По крайней мере, сегодня.

– Неужели?

– Последний дилижанс в город ушел с полчаса тому назад, – продолжал граф. – Следующий будет только утром.

– Что? Почему же вы не отвезли меня на почтовую станцию сразу после того, как мы покинули дом его преподобия? – возмутилась Эйлин.

– В свадебном платье и без багажа? – Уорвик изогнул бровь. – И после этого вы говорите, что заботитесь о вашей репутации?

Девушка поморщилась, прекрасно понимая, что бы подумали о ней, появись она на почтовой станции в таком виде. Вряд ли ей продали бы билет, а даже если бы и продали, то наверняка остальные пассажиры отказались бы путешествовать с подобной нереспектабельной особой.