Спасти Державу! Мировая Революция «попаданцев»

— А ни хрена! Ты сам ответил, когда про Сибирь сказал. Для нее они, может, и совершат чего-нибудь, но не для России! Врагами они стали, когда всерьез в «областники» перешли.

Шмайсер оскалился волком, глаза недобро полыхнули. Немец последние дни еле сдерживал возбуждение, постоянно улыбаясь, словно распирала его какая-то радость.

— Заигрались они. А ведь эти игры далеко зайдут, что бы там Арчегов ни говорил. Не верю я ему, он спит и видит, чтоб в своей Сибири первенство себе, родному, обеспечить. К чему ему Россия, когда он здесь первый парень на деревне! А ты тут сопли пускаешь, интеллигентщина одолела, достоевщина. Ты еще на улицу выйди и заори — вяжите меня, православные! Сволочь я, товарища своего «товарищам» сдал!

От едких слов Шмайсера Фомин ежился, словно на леденящем ветру, глядя глазами побитой собаки.

— Ты одно пойми и прими, Сеня. Независимая Сибирь — это мираж, видение пакостное. Без нее Великой России и монархии быть не может. А потому мы должны этот сорняк с корнем выдрать, пока он в рост не пошел и семена не сбросил. На месяц промедлим, и все, хана. А ты и Мики, да вы просто тягомотиной занимаетесь, на порядочность этого казака надеетесь. Тоже мне, нашли спасителя!

Слова Шмайсера словно хлестали плетью, генерал-адъютант вздрагивал всем телом, будто физически ощущал удары.

— Когда это казаки спасителями России были? Разин и Пугачев? А чего далеко ходить, давай возьмем атамана Краснова. Царский генерал, а первым делом что совершил, когда атаманский пернач в руки взял? Да о независимости Дона сказал и кайзеру посольство отправил. А вторым делом? С кубанскими и терскими казаками столковался, чтоб свою «Казакию» создать и генералу Деникину укорот сделать. Хорошо, что атаманская затея провалилась, а то «добровольцам» на Москву сходить бы не пришлось…

— Да ладно тебе. На душе просто пакостно…

— А ты дурью и самобичеванием не майся. Сделанного не воротишь. И вообще, поехали на ту сторону, эшелоны с гвардией пришли. Ждать недолго осталось. Денек нынешний дадим на обустройство, завтра их погоняем и морально подготовим. А послезавтра…

Москва

— Такие гарантии дать можете только вы! Я имею в виду ваш Совнарком. И никто иной!

От удивления чекист чуть ли не подскочил на лавке — глаз вытаращился от изумления. Потребовалось добрая минута, чтобы Мойзес обмозговал сказанное и хрипло спросил:

— Растолкуйте, я что-то вас не понимаю.

— Вы карту юга представляете хорошо? Географию знаете?

— В определенных пределах, — ответ был осторожным.

— В Каспий впадает Волга, в Азовское море Дон. Треугольник получается, не миновав который на Москву не пойдешь. Так ведь?

Мойзес кивнул в ответ, слушая с нарастающим напряжением так, что стал громко сопеть носом.

— Если вы незамедлительно признаете за казачеством юга России право на самостоятельность, как народа, то полностью обеспечите себе тыл. Казакам война с вами не нужна, они хотят жить спокойно. А потому казачий буфер нужно создавать немедленно, не теряя и дня.

— Но Деникин…

— А что Деникин?! Две трети, если не три четверти его армии составляют казаки. Он что, с ними войнушку начнет? Пупок развяжется! Единственное место, где можно начать ему воевать с вами, так это Крым. Но ведь перешейки незатруднительно блокировать с двух сторон. Да и вообще — разве можно обеспечивать операции через бутылочное горлышко при полном отсутствии местных ресурсов?!

— Ваше предложение, конечно, очень интересное, — задумчиво протянул Мойзес. — Но где же подвох?

— Вы это о чем? Какой подвох?

— А вот сейчас вы не искренне ответили, генерал.

— Хорошо, — Арчегов чуть наклонился, почти толкнув плечом Мойзеса. — Отвечу вам честно — как только вы дадите гарантии казакам, вы полностью обеспечите свой тыл. Но…

— Что но?

— Но в будущем, если вы пожелаете распространить на юге совдепию, заплачете кровавыми слезами. За полгода казаки вкусят мирной жизни, а наше золото сделает ее более привлекательной. И как только вы нападете — мы вас извалтаем беспощадно. У нас будет кадровая армия, опытное командование, достаточно военно-технических ресурсов, завершено перевооружение. За полгода много воды утечет. А если не нападете, то и мы, и вы в выигрыше — нам платить не надо будет, ибо вы наших кредиторов вырежете. Это наше обязательное условие, и, надеюсь, вы разделяете его, несмотря на некоторый цинизм сказанного.

— В политике нет цинизма, а есть здоровое восприятие, — Мойзес ответил с некоторым почтением. Даже глаз стал блестеть иначе. — Вы сможете мне ответить на один вопрос?

— Задавайте! Отвечу честно, но есть некоторые моменты…

— У меня вопрос личного характера, тайны вашего Генштаба не нужны, — чекист усмехнулся, но заговорил вкрадчиво: — Вы монархист, но, тем не менее, предлагаете нам такое, что в голову не укладывается! А как же «единая и неделимая»? «Царствуй над нами»? Почему вы так делаете?!

Мойзес буквально выплевывал из себя последние слова, словно боялся, что ему заткнут рот.

— Я не могу поверить в это, но я знаю! Да, я знаю, что вы мне сейчас не солгали! Почему?!

— Я монархист, это верно. Но это не значит, что я сторонник самодержавия! Вы разницу в этих словах улавливаете? Я не желаю, чтобы всякие генералы и помещики, что Россию просрали, снова балом заправляли. «Единая и неделимая»? Хм…

Арчегов остановился, его лицо исказила такая гримаса нечеловеческой ярости, что Мойзеса пробрало, хотя тот видал виды. На всякий случай чекист чуть отодвинулся — он умел различать фальшивость, но тут наигранности не было ни на йоту.

Генерал на самом деле пришел в бешенство, злоба клокотала со свирепостью вулкана.

— Где вы ее видели?! Есть красная Россия, есть белая, есть множество народов, что получили свою государственность. А они желают их всех в кучу согнать и себя во главу поставить?! Хрен им во всю морду! Я не желаю воевать за их усадьбы и заводы! Да и ни к чему доброму это не приведет — народ, который вкусил свободы, поставить на колени невозможно! А они этого не понимают, уроды, и не поймут сейчас! Вот только когда их из России пинком вышибить, вот тогда, может быть, хоть что-то в их куриных мозгах появится. Кретины! История их ничему не научила!!!

Арчегов говорил возбужденно, сжимая кулаки. Потом он схватил Мойзеса за плечо — тот ойкнул, и генерал тут же разжал пальцы. Но говорил веско и четко, будто приказ отдавал. И не отводил свой свирепый взор, буквально впился им в обезображенное лицо чекиста.

— И вы еще одно запомните — нас тоже победить нельзя! Я казак — а мы от рождения не знали рабства! Нам легче погибнуть. Надеюсь, что ваши в Кремле это понимают?!

— Да, Константин Иванович. Ваши предложения я немедленно передам кому следует. И еще одно, — Мойзес замялся на секунду, но, вскинув голову, продолжил звонким голосом: — Сейчас мы союзники, в этом я теперь полностью уверен. Пусть и временные. А потому должен вас предупредить — в Сибири давно зреет монархический заговор. Переворот намечен на ближайшие дни. Вас и Вологодского ждет смерть…