Спасти Кремль! «Белая Гвардия, путь твой высок!»
Шрифт:
– Хотя…
Генерал-адъютант над чем-то серьезно задумался, на широком лбу собрались морщины – Колчаку показалось, что Арчегов постарел разом лет на десять и уже намного старше его самого. Однако наваждение длилось недолго, до первого узнаваемого смешка.
– Это после Второй мировой войны наши «заботливые друзья» начнут раздавать свои корабли любым возможным союзникам, накрепко усвоив истину – если хочешь разорить небольшую страну, то подари ей крейсер. Сейчас сбыть залежалый товар не могут, вряд ли кому нужно покупать «скауты» и «тауны» и тем паче первые дредноуты. А просто дарить «троянских коней» пока еще не принято…
Арчегов прикусил
– Это не столько шутка и издевательство, сколько предупреждение. И они тем самым показывают, что воевать с Турцией дальше не станут. Думаю, и французы с итальянцами уже отказались от этой затеи. Первым стало не до нее – красные подошли к Рейну, а вторые ведут себя как шакалы и сходиться в рукопашную один на один никогда не станут. Вот и намекают островитяне, что будут не против, если мы поддержим греков силою.
– Даже так?! Но ведь французы чуть ли не каждый день взывают о помощи, для них наше участие в войне с османами крайне невыгодно.
– Так то французы, пусть продолжают дальше заблуждаться. А вот британцы, Александр Васильевич, давно поняли, что у нас найдется добрый десяток причин, чтобы и дальше как можно дольше находиться с большевиками в состоянии вооруженного нейтралитета. И отговорки у нас завсегда найдутся – сейчас зима, затем грянут морозы на Урале и выпадет непроходимый снежный покров, потом наступит весна с ее непролазной грязью и запоздавшими заморозками. Если потребуется, то сошлемся на подорванную экономику и необходимость посевной…
– Затем нам помешают проливные дожди, не дай бог, конечно, сенокос и уборочная… – улыбнулся краешками губ Колчак. – Потом наступит осень с ее проливными дождями и распутица, ранние морозы и прочие напасти с казнями египетскими!
– До этого, надеюсь, не дойдет, все решится намного раньше. Мы ударим тогда, когда большевики подойдут к Парижу, никак не позже. Франция сейчас для них как морковка… перед мордой осла! Красные должны бросить на запад все свои резервы, и это они обязательно сделают, прах подери, ведь слишком высоки ставки. Пусть пройдут как можно дальше, мы им поможем в реализации этого авантюрного похода. Не понимают товарищи, что лучше синица в руках, чем журавль в небе… А тем паче дятла в собственной заднице! Французы, немцы и большевики должны взаимно истощить друг друга, а заодно погромить другие европейские страны! Только в этом случае мы спасем Россию и обеспечим ей достойное будущее!
– Это понятно, но при чем здесь британцы и турки?
– Англичане преследуют те же самые цели, что и мы. Заблаговременно ослабить конкурента и потенциального врага в их правилах. Раз мы оттягиваем войну с большевиками, то в Лондоне позаботятся о том, чтобы ненавистные для них белые русские понесли потери и не смогли бы сокрушить красных в будущем. И не стоит удивляться, если британцы не вооружат тайком Кемаля-пашу. Ты не забывай, что, разгромив Румынию и наплевав, таким образом, на условия Версальского мира, мы для Антанты сейчас стали самым натуральным врагом, с которым, пока есть необходимость в его помощи и нет сил для обуздания, считаются. Но это ненадолго, и нам нужно брать по максимуму сейчас, через полгода будет поздно!
– Но почему воюем за Турецкую Армению и Понт, почему не захватим Проливы? Если мы запрем Босфор, то избавимся от угрозы раз и навсегда!!! И в конце концов, нам же их обещали отдать!
Колчак нахмурился – слишком
долго черноморские проливы служили главной целью как русской дипломатии, так и Черноморского флота. И отказаться от этой идеи фикс не имелось ни сил, ни желания.– России много чего обещали, – зло засмеялся Арчегов, – а мы, как дети малые, верим. Соваться в проливы сейчас самоубийственно, там британские линкоры. Но если нельзя действовать прямо, то можно опосредованно – были они турецкими, станут греческими! Главное, мы-то ни при чем, англичан без нужды злить не надо. И вообще, я не понимаю, зачем нам нужны эти самые Дарданеллы с Константинополем?! Греков превратить из друзей, пусть плохих, в смертельных врагов! Недальновидную политику вел имперский Петербург, очень недальновидную!
– А если потом нас греки, как ты любишь выражаться, кинут?! Ведь такое случалось сплошь и рядом с союзниками! Надавит Антанта, британцы свои линкоры к берегам подведут…
– Это они могут, если их хорошо попросят. Но мы не должны ворон ловить и клювом щелкать. Надо сделать так, чтобы у них мысли о таком «провороте» не появилось, ибо от предательства навредят себе намного больше, чем могут выиграть. Большие территории потерять могут и ничего взамен не приобрести!
– Вот для чего нам Трапезунд потребовался? – удивленно протянул Колчак. – Вроде той морковки?
– Скорее живец, и не только! – усмехнулся генерал, но глаза недобро сверкнули. – Тайный военный союз и брачные узы между монархиями многому служат. Пусть проливы останутся за греками, но зато нашей с потрохами станет будущая… Византия!
– И когда, Константин Иванович?
Ошеломленному адмиралу потребовалась целая минута, чтобы оценить дерзость замысла и задать осторожный вопрос, что прямо жег язык. Александр Васильевич сразу понял, что это не шутка, абсолютно неуместная, а точно выверенный расчет.
– Обещанного три года ждут! И мы подождем, время есть… – загадочно усмехнулся Арчегов, и флотоводец не выдержал, поднял на друга чуть ли не умоляющие глаза.
– Я не спрашиваю тебя о политике и тех действиях, что предстоит предпринять его величеству. Знаю, что каждый должен знать столько, сколько требуется для отправления должности. С турками и большевиками для меня все ясно – будем действовать должным образом. Ты скажи мне одно – с кем через три года война, мне же флот готовить нужно?!
– Так они еще сами не знают, что с нами воевать будут…
Царицын. (29 декабря 1920 года)
«Вими» натужно ревел мощными моторами «Роллс-Ройс», медленно поднимаясь в пронзительно голубое небо. В просторной пассажирской кабине, где с немыслимым по этим временам комфортом расположились в удобных креслах два человека, гул работающих двигателей отражался от фанерных стенок, заставляя их вибрировать мелкой дрожью.
– Не рассыпался бы он в полете, болезный…
Генерал Арчегов усмехнулся, сжимая пальцами обитые мягкой кожей подлокотники. Но вольготно сидеть, откинувшись на спинку, было неудобно – мешал парашютный ранец. В меховом комбинезоне, стянутом лямками подвесной системы, утренний мороз совершенно не чувствовался, лишь легонько прихватывало открытые щеки.
Сидевший напротив генерала Михаил Александрович был полностью поглощен наблюдением – в окошке внизу проплывали заснеженные поля, да дымили трубами похожие на маленькие спичечные коробки дома. Проплыла белая лента скованной льдом Волги, и потянулась бескрайняя степь с серыми проплешинами.