Спасти Посланника

– Послушай, доктор, – заметно сдерживая себя в руках, продолжал неизвестный, – ты поставил не на ту команду. Скажи ей, пусть найдет другого психотерапевта. Сам понимаешь, ты проштампованный, на тебе печать света. А я не могу допустить утечки информации в лагерь врага.

– Ты действительно веришь, что я это скажу? – судя по всему, Юрий Михайлович оторопел от такой наглости.

– Скажешь, иначе, через три дня я завладею контролем над ее разумом и приду убивать тебя. – ответил все также бесстрашно голос.

– Ну, это мы еще посмотрим, друг мой! Эвтаназию еще никто не отменял. – ответил доктор и начал обратный отсчет.

На этом гипноз был окончен.

Священник сдвинул брови ко лбу, пристально посмотрел на меня и спросил:

– Что это, по-твоему, было?

– Какой-то бред средневековый. Я ничего не поняла. – ответила я.

На самом деле, все я прекрасно понимала, и главное мое понимание заключалось в том, что в этом деле никому нельзя доверять. Я демонстративно удалила запись с телефона, и, состряпав максимально тупое наивное выражение лица, спросила святого отца:

– Что же мне делать?

– Не знаю. – ответил тот. – Изгнанием духов я не занимаюсь, и вряд ли во всей Ростовской области найдется сколько-нибудь пригодный профессионал экзорцизма. Большая удача, если таковой найдется в России вообще.

Я вздохнула с облегчением. Было ясно, что священник не в теме. Однако в теме был Юрий Михайлович, и, несомненно, знал, что эзорциста мне в одиночку не сыскать. А это означало только одно: «дядя Юра» скоро выйдет на связь и ему нельзя узнать о моем трюке с диктофоном.

Посокрушавшись, что не чем мне не смог помочь, святой отец благословил нас и отпустил с миром. На его предложение помочь в поиске экзорциста, я отшутилась каким-то бородатым анекдотом. Мы со Стасиком поехали домой. Пазл складывался, что-то начинало проясняться. Стало понятно, что это не сражение с ветряными мельницами в моей голове, это нечто более реальное, то, что существует действительно, а не только в моих снах и фантазиях. Что-то было. И, по моим ощущениям, оно было огромным. Я попросила Стасика свернуть к заливу. Как всегда, без лишних слов, не взвешивая каждую былинку «за» и «против», Стасик принял меры. Мы оказались на берегу залива. Было уже совсем темно. Словно в романтической киноленте, пейзаж поражал своим красноречием. Пение соловья, стрекот сверчков, шелест камыша и частые всплески воды, создаваемые купанием рыбы – вот далеко не все звуки, которыми был наполнен тот вечер. В воде отражались звезды и луна. Поверхность залива была спокойна и едва шла мелкой рябью. Круги на воде, создаваемые плещущимися рыбками, пересекались один за другим, иногда создавая мнимое ожерелье из крупных бус. И почему такую красоту начинаешь ценить только когда узнаешь, что тебе кранты? Надо было чаще сюда приезжать на рыбалку именно по ночам. Рыбалка… вот, собственно, из-за чего мы сейчас здесь. Прослушав запись с телефона, я могла предположить что угодно, и не исключала, что, как в лучших традициях жанра, Юрий Михайлович и его команда должны были установить прослушку у меня в квартире и в машине, а так же организовать слежку.

Оглядевшись, я убедилась, что рядом с нами никого нет.

– Стасик, я тебя люблю. – начала издалека я.

– Викусик, я тебя тоже люблю! – все так же легко ответил Стас и закружил меня у себя на руках. – Помог тебе, я смотрю, священник?

– Подожди, постой, это серьезно. На сеансе у психотерапевта я включила диктофон. Только сейчас, у святого отца, я вспомнила об этом. На записи отчетливо слышен чужой мужской голос, это дух, живущий во мне. Он мне кое-что подсказал. Все запутанно, но ясно одно – идет война. Она больше, чем я и мои духи. Я думаю, здесь задействован еще не один человек. Юрий Михайлович – психотерапевт мой, в этой войне против моего духа. Но означает ли это, что он за меня? Я так не думаю. – сказала я.

– А с чего ты взяла, что он – против? – так же тихо спросил Стас.

– Потому, что он не передал мне ни одного слова из нашего диалога во время гипноза. К тому же он решил избавиться от моего духа моими руками, не посвящая меня в свое решение. – ответила я.

– Да это неправильно. – согласился Стас. – Хорошо, какие будут указания? – спросил он. Его голос звучал игриво и воодушевленно. Как будто, он вступил в интересный квест, и знакомится с правилами игры. Я вспомнила, почему меня всегда так раздражала его бесшабашность: говоришь о смертельной опасности, а человек в игрушки играет.

– Стасик, соберись, милый, это не игра. – Как и прежде тихо сказала я. – Кто-то может пострадать или вообще умереть. Нам нужно попасть в Подмосковье, где я раньше жила, и, как можно скорее. Дух сказал про мою первую удочку, а она была именно там.

– Поехали сейчас. – сказал Стас. – Завтра суббота – я выходной, ты на больничном. Судя по твоим словам времени одержать победу в этой войне у нас мало, нельзя терять ни минуты.

Тяга к приключениям, юношеский авантюризм и понимание того, что это не серьезно – такие нотки звучали в голосе Стасика. Ему уже не сиделось на месте, он воспринимал это как спонтанное приключение. Я не была так спокойна, но в одном он был прав – ехать надо сегодня. Не заезжая домой, чтоб не подцепить за собой хвост, который мне представлялся возможным, мы заехали к маме. Кое-как она извлекла из анналов своей памяти название поселка – Уваровка, который расположен в 30 километрах от Можайска и имя профессора – Александр Александрович Семенов. Больше мама ничего не помнила, но и этого было достаточно, потому что, как она объяснила, там все друг друга знают – население всего три тысячи человек.

Взяв с мамы клятву, что она, даже под страхом смерти, никому, даже Валерочке, не расскажет, что я об этом спрашивала, мы отправились в круглосуточный продуктовый магазин. Выбор там был невелик, много выпивки, так же много закуски и грамулечка человеческой еды, половина из которой, наверняка, была просрочена. Перебрав более-менее безопасные варианты, мы остановились на печенье, вафлях, арахисе и сухариках с разными вкусами. Также мы прикупили упаковку полторашек минералки, чтоб не засохнуть этим жарким маем. Было уже одиннадцать часов вечера. Наспех собравшись, мы отправились в путь. Спасибо навигатору, он был путеводной звездой нашего ночного путешествия. Я не спала, а развлекала Стасика, чтоб он не уснул, и мы не попали в аварию. Он героически убеждал меня отдохнуть в дороге, но по всему было видно, что наше общение бодрит и радует его. Я подумала, что если мы со Стасиком переживем все, что нам уготовано, то нужно посоветовать Машке такую же необычную встряску отношений, может и без преследователей, но и без комфорта, стихийные сборы, и путешествие в неизведанный уголок страны.

Поездка наша продлилась почти девять часов. Время от времени, мы останавливались и выходили из машины, чтоб Стасик взбодрился. Я не могла его подменить, потому, что не имею прав. Вообще-то это моя красная мазда. Виталик подарил мне ее на свадьбу. Он учил меня на безлюдных дорогах ездить на ней, хотел, чтоб я получила водительские права. Но я все откладывала, а потом вообще перестала учиться. Так и простояла моя машина на стоянке, а ездили мы на Виталькиной синей мазде. Почему-то он уважал именно эти машины. После смерти Виталика, синюю мазду забрали его родители. Я и не возражала. А моя – так и стояла на стоянке, которую к тому времени мне приходилось оплачивать самой. Расходы мои на стоянку, жилье и одежду, питание, корм и наполнитель для туалета коту были несовместимы с зарплатой одинокого продавца, поэтому я уже подумывала о продаже этой машины. Но у меня появился Стасик. Он вложил много времени и сил, чтоб вернуть достойную жизнь машине, год порожняком простоявшей под открытым небом. И вот теперь мы на этой прекрасной мазде, с кожаным салоном и работающим кондиционером примчались в Уваровку.

Было уже восемь часов утра. Уваровка встретила нас маленькими светлыми зданиями, окрашенными в нежные тона, одноэтажными магазинчиками и малолюдными улочками, видимо большинство жителей распределилось по рабочим местам. Чем больше мы перемещались вглубь поселка, тем более старые частные домики с не менее старыми заборами являлись нашему взору. Меня такой вид поселка не смущал, так как в старой части Таганрога вид, полностью аналогичный данному. Я не чувствовала чего-то родного и близкого, что бы напомнило мне о моих счастливых годах, проведенных здесь. Надежды на то, что ноги сами приведут меня в дом, моего детства растаяли как снег весной. Но, отчаиваться было рано. На скамейках возле своих домов сидели старенькие бабушки, это был как раз тот контингент, который мог быть нам полезен.

Стасик остановил машину рядом с одним из древних домов, которыми была усыпана улица. Я вышла из машины и направилась к сухонькой бабульке. Поздоровавшись, я перешла сразу к делу.

– Скажите, пожалуйста, вы не знаете, где дом профессора Александра Александровича Семенова, который двадцать лет назад угорел со своей женой в доме? – спросила я.

– Что? – спросила недоуменно бабулька. Она наморщила нос и прищурилась, словно пыталась что-то разглядеть, а не расслышать.

Повысив громкость голоса на несколько тонов, я повторила: