Спасти СССР 3

Кооператив Агрокоммерц организовал молодой и предприимчивый агроном по имени Фикрет Абдич [26] . За двадцать лет он превратил захудалое предприятие в крупнейшее в регионе, в котором трудятся тринадцать тысяч человек. Благодаря его деятельности — одна из самых нищих и забытых местностей в Югославии стала богатой и процветающей, сюда мечтают переехать даже из города. В принципе Агрокоммерц — это тот путь, по которому я хочу пустить и советское сельское хозяйство. Чтобы оно не только кормило собственную страну — но и стало экспортной отраслью. Агрокоммерц немалую часть продукции поставляет в страны Ближнего Востока за доллары.

26

В 1987 году в газете Борба будет опубликован материал против этого кооператива, он станет одной из причин начала гражданской войны в стране. Во время войны в Боснии Абдич ушел в политику, два года кооператив фактически был независимым государством. В ходе войны многое из построенного было разрушено и сожжено — но кооператив уцелел и работает и сейчас. Но без прежнего успеха

Как человек, имеющий не только опыт жизни в Америке, но и занятия там бизнесом — по подготовленной посольством справке, я моментально вычислил основные причины успеха бизнес-модели Агрокоммерца.

1. Успешное сельскохозяйственное предприятие должен возглавлять горожанин и в руководстве тоже должны быть в основном горожане. Конечно, исключения были и будут — но только человеку с городским менталитетом под силу построить именно агропредприятие с расширенным воспроизводством, а не колхоз. Кроме того — горожане с городским образованием — имеют куда больше опыта и компетенций, какие нужны для построения крупного предприятия.

Председатель колхоза слишком связан с землей, с теми, кто живет с ним рядом, он вынужден разбираться во всяких мелочах и вообще выполнять роль помещика в селе. Он не может раз и навсегда избавиться от пьяниц, потому что они тоже тут живут, он не может как следует спрашивать за дисциплину.

2. Предприятие должно иметь собственную переработку и собственные продажи. Более того, оно должно идти именно от переработки, а не от земли. Агрокоммерц сотрудничает с тысячами фермеров, которые выращивают и уток и гусей и кроликов — а Агрокоммерц продает.

3. Предприятие должно иметь возможность заниматься и другим бизнесом. Агрокоммерц занимается стройкой, у него есть пансионаты на побережье для иностранных и своих туристов…

4. Предприятие не надо ограничивать в росте и приобретении новых земель. В агробизнесе — если это бизнес, а не способ обеспечения занятости на селе — ограничивать размеры не надо. Растет успешное предприятие за счет неуспешных — и пусть растет.

В СССР в чем-то даже проще будет. Земля бесплатная, надо только продумать механизм ее передачи. Самое правильное — это конечно долгосрочная аренда. Что интересно, в Великобритании, считающейся родиной демократии — большинство земли находятся в собственности дома Виндзоров, подданные пользуются на основании договоров наследуемой аренды, некоторые заключены на срок 1000 лет [27] . В Лондоне тоже — Короне принадлежат целые улицы, там тоже наследуемая аренда.

27

Это правда

Пока летим — смотрю вниз. Югославия все же сельскохозяйственная страна, промышленное производство тут занимает всего 20 % ВВП. Народ тоже живет в основном в деревнях, причем деревни и маленькие городки очень ухоженные, при неуютном Белграде там как бы не лучше. Здесь в деревнях тротуары есть, бордюры, все как в городе. Как мне сказал по секрету Влайкович — члены Госсовета каждый год зарубают ассигнования на Белград, для них это своего рода вопрос чести. Потому, например, в городе до сих пор нет метро.

Местность гористая, но видно, что каждый клочок земли используется, бесхозяйственности тут нет. Много гор — это вообще гористая местность. Югославия очень эклектична, например сельского милиционера тут зовут … шериф! А на побережье хорошим тоном считается итальянское — например все улицы и площади там пьяцы и корсы.

Садимся в аэропорту Сараево — он новый совсем, тут только, что прошли Олимпийские игры. Через несколько лет все это будет лежать в руинах.

Над горами — возвышается телевышка, форма которой позаимствована у останкинской телебашни…

В культурной программе — мы возлагаем венки к памятнику Льву Толстому — Сараево первый город мира, где был установлен памятник великому русскому писателю и гуманисту. Затем я прошу отвезти меня на набережную реки Миляцки. Все понимают — зачем?

Там ничего не поменялось. Только большая мемориальная доска — борцу за свободу славянских народов поставили. Да реку с тех времен почистили и она полноводнее, чем тогда. В остальном все то же самое. Здесь не было боев. Все тот же универмаг Морица Шиллера — теперь просто магазин и кафе. Все тот же поворот. У остановившихся машин толпится народ — не исключено, что в толпе есть новые Гаврилы Принципы. Я ведь не предполагаю, я точно знаю, что древнее зло вырвется наружу через несколько лет и эти улицы будут простреливать снайперы с холмов, не щадя ни женщин ни стариков ни детей…

Это правильно? Так и должно быть?

Я возлагаю у мемориальной доски единственный цветок. И даю себе зарок — что постараюсь и здесь не допустить свободного хода истории. Пусть лучше останется здесь все это — новый аэропорт после Олимпийских игр, гостиницы, циклопические бетонные сооружения зимней Олимпиады, которые никому не нужны. Пусть они и не будут нужны никому. Ни снайперам. Ни артиллеристам.

Много на себя беру? Много. А иначе — как?

В Агрокоммерц едем на машинах. Дорога узкая, охрана нервничает. Виды здесь просто потрясающие — как наш Кавказ. И тепло — как в Москве летом…

Вот тут, на обратном склоне холма они поставят артиллерийское орудие.

А вот это место — там, на противоположном берегу через ущелье — хорошо поставить зенитную установку и расстреливать машины.

И поставят.

Вот такой вот практический национализм.

Агрокоммерц потрясал с самого первого взгляда, как только ты въезжал на его территорию.

Вывеска его ярко-алого цвета, но не знаменного, а скорее малинового. Вывески везде, новейшие корпуса, техника.

Персонал в чистой спецодежде, на улицах много личных машин, коттеджи. Видно, что здесь есть хозяин…

Народ высыпал на улицы — здесь конечно всякое видели, но чтобы приехал сам глава СССР, сверхдержавы, которую все по-прежнему считают тут Россей. Никто не работает, в стороне замечаю — мужики среднего возраста в одинаковых, светло-серых костюмах лихорадочно рассовывают по рукам маленькие красные флажки. Видимо, или подвезли невовремя, или где-то сбой — но массовку организовать не успели. Но люди настроены искренне…

Помахал людям, потом прошли сразу на производство, митинг будет потом…

Ельцин потом напишет в книге, что прозрел как только посетил супермаркет в Хьюстоне. А мне вот — прозрение наступило здесь, в Великой Кладуше. Я понял, как мы надругались над собственной страной, устроив колхозы и уничтожив всех хозяйственных мужиков.

Достаточно сравнить то что я вижу здесь, и то во что мы превратили собственную Среднюю полосу. Потемневшие от времени дома, по окна вросшие в землю. Остатки деревень, переселенных во время хрущевского укрупнения.