Спасти СССР. Часть 5

Ситуация сразу накалилась с обеих сторон. На митинге, какой-то провокатор заскочил на сцену и начал истерически кричать (причём митинг к тому времени явно выдыхался), что солдаты на дороге расстреляли грузинских крестьян за то, что мешали проехать генералу. Митинг забурлил гневом, послышались призывы идти убивать военных, поджечь штаб округа. Ближе к вечеру, когда город основательно «прогрелся» и возникла угроза штурма правительственных зданий — Алиевым всё же было принято решение о разгоне антиправительственного митинга. При этом — только у внутренних войск были щиты «Витрина» и резиновые палки, у солдат не было и этого. Участники митинга оказали ожесточённое сопротивление, которое не сломило и применение Черёмухи. В итоге — погибло трое солдат, восемь митингующих, сотни в больнице. Утром — в Тбилиси нашли труп солдата с ножевыми ранениями — просто шёл по «советскому» городу в советской военной форме, за это и зарезали.

Как всегда — информация по каналам Минобороны пришла когда было уже поздно, первыми успели сообщить МВД, за ними сразу — КГБ. Сообщение МВД было более жёстким и как оказалось, более соответствующим действительности — ещё до полуночи они сообщили об ожесточённых стычках на проспекте Руставели, попытках движения организованных групп к правительственным зданиям, наличии многочисленных вызовов Скорой.

Утром позвонил Алиев, как я понял по голосу, он был тяжело потрясён произошедшим.

Даже по меркам Западной Европы гибель полицейских и митингующих — серьёзное ЧП. Что говорить об СССР. И это, кстати, хуже, чем Новочеркасск, подобное можно и замолчать — но грузины этого не забудут.

Приходится признать, что историческая ось начала сдвигаться, и моего «запаса» послезнания становится всё меньше и меньше. В Грузии социальный взрыв должен был произойти через три года — но происходит сейчас, на наших глазах. Причин думаю, три.

1. Успешные и публично освещённые активные действия против мафии, настоящих (то есть тех которые скупают в госторговле, чтобы продать на рынке) спекулянтов — армии воров, оседлавших торговлю. Грузия и вообще Закавказье — едва ли не главные бенефициары постоянного дефицита продуктов питания.

2. Разрешение мелкого частного предпринимательства в деревне, что бьёт по цеховикам, особенно активным как раз в том же Закавказье. По сути, там уже с семидесятых разрешено то, что мы разрешили только сейчас, потому-то для них Волга — не машина. Но если все будут заниматься тем чем сейчас только Закавказье — то Волг уже не будет. Будет обычное мелкое предпринимательство, которым можно прокормиться.

3. Успешные действия милиции (которую для начала пришлось восстановить после погрома Андропова-Федорчука) против наркомафии, которые лишили наркоманов Тбилиси их обычной дозы. Это десятки тысяч людей, готовых ради дозы на всё. И ненавидящих власть, которая их этой дозы лишила.

Короче говоря, Грузия в короткое время превратилась в кипящий котёл с типично революционной ситуацией — верхи не могут (наживаться как раньше), низы не хотят (жить без дозы). В стране уже давно две реальности. В одной из них выполняются и перевыполняются планы, люди отдыхают на курортах, на электровозостроительном делают локомотивы, а на авиационном — самолёты, активно строятся новые районы. В другой реальности — одни молодые люди ищут чем ширнуться, другие просто ненавидят СССР и мечтают оказаться «там» любой ценой, процветают воровские сообщества, работают подпольные цеха, писатели и академики вырабатывают язык ненависти и претензий, подсчитывают обиды многовековой давности — счёт который будет нам предъявлен. Иногда эти две реальности пересекаются, точнее — сталкиваются, с брызгами крови и ошмётками мяса как в случае с попыткой угона самолёта в Турцию. Или как вчера ночью, когда мы своими глазами увидели рождение нации. Нации своеобразной, основанной на ценностях близких к нацистским. Нация рождается именно так, не надо витать в облаках. Нет более крепкого фундамента для её рождения, чем чувство обиды, оскорблённое собственное достоинство и нарушенный договор. Чешская нация родилась, в то время как посланников короля выкинули из окна в навоз. Американская — когда выкинули чай с борта английских кораблей. Ну вот и что делать? А, Михаил Сергеевич?

— Партийное взыскание тебе надо! Жалко, я раньше тебя не знал. Ты на партсобраниях не бывал?

— Бог миловал

— То-то и оно. А то бы так пропесочили!

— За что это?

— Ты ещё спрашиваешь! Это ты меня обвинял в том что я страну развалил? Ты! А с тобой она быстрее развалится! Слушай, а может всё же поменяемся.

— И что? Вот что бы ты сделал?

— Назначил бы нового первого секретаря, не так как ты. Ты зачем туда Пуго отправил?

— Давай с вопросами потом. Кого бы ты?

— Ну кого товарищи выдвинут. Вызвал бы в Москву актив, поговорили бы, какие неотложные нужды в республике.

— Бюджет сформирован. Впритык

— Изыскал бы резервы. Ты не знаешь как это делается?

— Знаю. Но если бюджет не исполнять, его и составлять смысла нет.

— Да перестань. Вызови Маслюкова не может быть чтобы у него дефицитных фондов не было.

— Это относительно товаров народного потребления?

— Их самых!

— Постой, это как получается, Михаил Сергеевич? Чтобы получить дефицита побольше надо выйти на площадь устроить побоище?

— Это ты как до такого додумался?

— Это азы менеджмента, товарищ Горбачёв

— Азы чего?

— Менеджмента. Науки решать задачи с помощью управления другими людьми.

— Понятно, где ты всего этого набрался. Там…

— Понятно, там. Только знаешь чего. Если подбросить вверх яблоко, то оно упадёт тебе на башку, неважно там или здесь или ещё где. Так и тут. Ты получаешь то, что поощряешь. Но если тебе нравится резонёрствовать — давай порезонерствуем. Ты мне предлагаешь подкупить шмотьем националистов, которые советского солдата зарезали? И как это называется? Где твоя большевистская принципиальность?

— Вот не надо! Не надо!

— Что — не надо?

— Обострять не надо!

— Так уже обострилось, не видишь. Я не собираюсь идти на поводу у националистов, как открытых, так и скрывающихся под личинами коммунистов. И я думаю, не поставить ли на Съезде вопрос о новом уклоне в партии — националистическом?

— Не вздумай!

— Почему

— Ты настроишь против все делегации с мест!

— Вот ты и вскрылся. Вы, Михаил Сергеевич ради фальшивого единства рядов в партии, которого к слову нет и в помине — готовы закрывать глаза на многое. И чем дальше — тем получается страшнее это самое «многое». Вы допустили, что националисты стали расти не где-то в подполье — а в самой партии. И годами закрывали на это глаза. Когда они говорили о заботе о народе, вы не уточняли — каком народе.

— Лжец!

— Это правда. И чем дальше, тем эта правда будет страшнее.

— На съезде об этом не смей!

— Что предлагаешь? Конкретно.

…

— Молчишь?

— Наверное, ты прав. С товарищем Пуго. Может и кого покруче туда надо.

— Кого? Ты видишь то же что и я, объективки мы вместе читаем. Кого? Это раньше были твёрдокаменные коммунисты, готовые ехать хоть к чёрту на рога. Сейчас ты попробуй, пошли хоть кого из Москвы на места, пусть даже в Тбилиси. Это в любом случае считается понижением, и ты заработаешь себе врага, так?

— Откуда ты взялся, слушай…

— Я?

— Ты. Ты же ни во что не веришь. Ты во всём готов найти двойное дно. Ты готов людей подозревать в чём угодно.

— Я из девяностых, Михаил Сергеевич. Те, кто пережил — другими уже не будут. А теперь представь, что таких как я — вся страна… представил? Вот так и будет. А ты говоришь — дай порулить. Порулил уже…

— Михаил Сергеевич, Политбюро собралось

Я посмотрел на часы.

— Да. Иду.

На Политбюро начали с того, что Алиев по телефону сделал доклад о происходящем, потом было время вопросов. На него стали наседать, прежде всего Громыко и Маслюков, я прекратил всё это