Спасти СССР. Часть 6

И все односельчане выводы сделали . А Экрам постарался больше не общаться с братом - он понимал, почему тот это сделал, и ему было бесконечно грустно и больно. За брата. За деда.

За их страну.

Но Экрам не знал, что Мохер пошел намного дальше в своей мести. Он связался с религиозными экстремистами , с которыми должен был бороться по должности - и присоединился к ним. Они просветили его... еще во время Первой мировой, когда националисты намеревались устроить геноцид армян - только мусульманские муфтии выступили резко против, говоря что армяне хоть и неверные, но они ничем не нарушили договор и убивать их не велит Коран. А националисты - безбожники, и от безбожия - идут все беды. Ведь даже ту историю, ту трагедию можно было предотвратить, будь в этих людях страх перед Аллахом, а не джахилийские предрассудки. Коран запрещает вершить самосуд, Гюльчан можно было приговорить к побиванию камнями, только если бы четыре свидетеля подтвердили ее вину. А откуда свидетели, если ничего не было? Как – то раз к Пророку Мухаммеду пришел один из его ближайших соратников и пожаловался на неверность жены. Доказательства!
– потребовал Пророк - иначе хадд (наказание) падет на твою спину! Никогда, там где действительно установлен шариат, человека не убьют из-за слухов и чести, все это джахилийские предрассудки. И значит, в Турции надо установить шариат Аллаха, чтобы больше такого никогда не было, чтобы люди боялись Аллаха Всевышнего и не совершали предосудительного и преступного.

Так Мохер ввязался в заговор, простирающийся далеко за пределы Турции

Стой здесь и жди. Когда начну, не скажу. Настоящая война всегда начинается вдруг.

Убить дракона

И вот - надрывная песнь гимна, спугнутые грохотом барабана вороны, каркая, совершают почетный круг над мощеной гранитом огромной, полупустой площадью. Черные лимузины, пронзительная пустота, парадная форма, так похожая на форму гитлеровской Германии...

Экрам видел, как все произошло...

У турецких солдат есть специальные приспособления - такая специальная вставка под спусковой крючок винтовки, ее надо вытолкнуть, чтобы стрелять - и она хорошо видна, чтобы сержанты и офицеры могли контролировать солдат. Так как армия часто используется для подавления массовых беспорядков, это приспособление нужно, чтобы не произошло случайного выстрела, когда винтовка используется солдатом как дубинка. Эти приспособления были и тут, у почетного караула - они были белого цвета, как и краги и каски.

Экрам был опытным оператором, он мог одновременно фокусировать камеру на чем-то - но и "держать" общий фон, понимая, что происходит. Он заметил движение... точнее не заметил - почувствовал, мозг отметил, что что-то происходит - и он навел камеру, чтобы посмотреть... как оказалось, это один из солдат вытолкнул вставку, приводя автомат G3 в боевое положение и направляя его на находящихся всего в нескольких шагах Президента и начальника Генерального штаба...

Раскатистый треск выстрелов... спугнутые вороны... сбитые как кегли в кегельбане люди... кровь на граните.

Хлопок одиночного выстрела - прервал раскатистое стакатто автомата - и он, через видоискатель камеры - увидел брата...

Снова ветеp с востока несет гоpячий песок

На pазвалины гоpода и гpомыхает жестью.

В стеблях сеpой колючки созpел ядовитый сок

С аpоматом, дуpманящим, как упоенье местью ...

Юрий Нестеренко

В студию - они ворвались как воины Чингисхана, чуть не снеся дверь.

– Давай, быстро!

Кто-то "раскочегаривал" оборудование. Принесся главный редактор новостей - пожилой, полный, одышливый...

– Вы чего?!

– Президента убили!

Собственно, Экрам не был уверен, что он именно убит - но вряд ли кто-то выживает после очереди в упор.

– Вы что?! Как?!

– Мы все засняли! Все - здесь!

– Надо готовить экстренный...

– Вы что?! Только с согласия соответствующих властей...

– Власти - нет! Власть - кончилась на той площади!

Кто-то в углу уговаривал директора

– Мустафа-ага, ну это же отличный материал, его купят все, в том числе и CNN. За валюту. Мы станем знаменитыми...

Кто-то занял кресло редактора

– Монтируем!

– Давайте сначала посмотрим...

На экране снова возникла площадь... гранит. Звука не было, его писали отдельно и надо было потом "сводить".

Безмолвная трагедия...

– О, Аллах...
– потрясенно сказал старый и много чего повидавший директор, когда увидел как солдат стреляет в президента - о Всевышний Аллах...

Камера сменила ракурс... человек с пистолетом.

– Это ведь твой брат...
– сказал кто-то

Кто-то мастерски остановил кадр... Мохер улыбался. Он... улыбался.

И все они - люди, которые годами жили в авторитарной стране... при военной диктатуре, когда за слово, дело, даже за выражение лица можно было ответить по полной - сразу все поняли. Хотя никто и не проронил ни слова... при диктатуре люди быстро учатся понимать и общаться без лишних слов. Все всё поняли...

– Давайте, вырежем это - сказал директор новостных программ - готовьте новостной сюжет на две минуты. Сводите звук.

И в этот момент - раздался топот. Топот солдатских сапог...

Можно создать трон из штыков. Но долго на нем не усидишь...

Б. Ельцин

Солдаты - плохая опора для власти. Да они неприхотливы и подчиняются приказам. Но они не умны. Никогда - в современном обществе солдаты не смогут навязывать свою волю гражданам.

Ворвавшиеся в студию солдаты - были злы и растеряны, как и их офицер, их отправили на задание, толком ничего не объяснив. Офицер кричал только - где кассета!? Где кассета!?

И тогда Мустафа-ага, старый и много повидавший директор - совершил то чего они от него не ожидали - никто. Мустафа-ага, который безжалостно резал и вымарывал все, что могло показаться крамолой, Мустафа-ага который был предметом насмешек всех молодых и ни во что не верящих журналистов на студии - Мустафа-ага шагнул к аппаратуре и достал кассету.