Спавшая пелена

Свернув интерфейс коммуникатора, я устроился поудобнее и попытался заснуть, но сон упорно не шел. Поэтому, спустя какие-то десять минут, я зашел на новостной ресурс «Гелиоса». Пролистал ленту со свежими материалами, где рассказывалось о ремонте одной из гидроэлектростанций, завершении постройки сразу двух новых предприятий в разных полисах и начале строительства Полиса № 124, который планировалось полностью закончить приблизительно через пару лет.

Как ни странно, новости меня чуть успокоили. Словно пролили воду на раскалённый мозг, и тот, окутавшись облаками пара, принялся постепенно остывать. В конце концов я свернул виртуальный экран коммуникатора и, перевернувшись на бок, снова попытался заснуть. Уже проваливаясь в сон, неожиданно понял — я просматриваю новости каждый вечер. Буквально. Не пропуская ни одного дня.

Это снова вызвало легкую тревогу, но нервная система была так измотана, что реагировать на новый раздражитель напрочь отказалась. Сейчас я чувствовал себя настолько опустошённым, что, казалось, не сдвинусь с места, даже если прямо под окнами дома начнётся перестрелка или с неба начнут падать метеориты.

Проснулся я от сигнала коммуникатора, который отчаянно пытался меня разбудить. Вырубив его и перевернувшись на спину, я уставился в потолок. Возможно, все вчерашнее просто привиделось? Вдруг доктор был прав, и это своего рода симптомы, про которые он говорил? Просто у меня они проявились вот таким образом: не обычной дезориентацией и лёгким головокружением, а глобальными галлюцинациями и паранойей?

Мысль заставила меня провести ещё несколько минут в постели. Потому что идти в прихожую и проверять наличие там фотографии абсолютно не хотелось. Тем не менее, я заставил себя это сделать. Поднялся, вышел из спальни и, оказавшись около комода, взял рамку в руки. После чего скрипнул зубами. За ночь ничего не изменилось. Рамка так и осталась цельным, наглухо склеенным предметом, внутри которого ничего не было. Как будто никогда и не существовало фото с моими родителями, которые стояли на фоне лесной опушки.

Сварив себе утренний кофе, я подумал о том, чтобы доехать до рабочего квартала и перед работой проверить, как он выглядит сейчас, при свете дня. Идея казалась неплохой, но реализовать её не вышло. Сегодня я всё же встал чуть позже обычного, к тому же, потратил немало времени на размышления, стоя около кухонного окна с чашкой кофе. Если сейчас ещё и поеду в рабочий квартал, гарантированно опоздаю на работу. А такого у нас не бывало. По крайней мере, без веских причин.

Последний случай, который я помнил, произошёл, когда один из наших коллег столкнулся с другим велосипедистом. Тогда он сломал себе руку, и в глазах руководства это стало приемлемым поводом для пропуска рабочего дня. Более того, ему позволили отдохнуть сразу двое суток, подключив к рабочему процессу только на третьи. Плюс, ещё какое-то время он разбирался лишь с лёгкими вызовами, работая исключительно через коммуникатор из собственной квартиры. Боюсь, повторить такую же схему у меня точно не выйдет. Да и ломать себе руку я не собирался.

Отставив пустую чашку в сторону, я двинулся в спальню, принявшись одеваться. А когда уже облачился в рабочий комбинезон, коммуникатор просигналил о новом сообщении. Утренняя рассылка корпорации «Гелиос». С отдельным выпуском для работников каждой организации.

Развернув её, я пробежался глазами по заголовкам, заодно читая и текстовые превью, которые были доступны без открытия материалов. Премирование сотрудников, приём на работу одного нового стажёра, грядущий апдейт софта для служебных коммуникаторов. Ничего интересного. А потом мой взгляд остановился на заголовке одного из материалов, размещённых ближе к концу списка рассылки.

Открыв его, я быстро прошёлся глазами по содержанию заметки. В итоге добравшись до предложения, от которого почему-то машинально передёрнул плечами.

«Ваши коллеги Томас Штайнер и Николас Бреннер на сутки взяли больничный. Пожалуйста, не переживайте о них.»

Глава III

По дороге до работы я непрестанно оглядывался по сторонам, пытаясь отыскать ещё какие-то несоответствия и подтвердить вчерашние наблюдения. Пусть на комоде в моей квартире стояла всё та же самая пустая рамка, разум требовал чего-то иного. Свежих доказательств. Раз за разом твердя, что с ней могло случиться всё что угодно. Естественно, с рациональной точки зрения это звучало полнейшим бредом. Фотографии не исчезают из наглухо заклеенных рамок, которые невозможно вскрыть, не разломав. Тем не менее, я всё равно бросал взгляды по сторонам. Искал ошибки в тканях реальности.

Ничего настолько же глобального, как изменения в рабочем квартале, по пути к зданию департамента обнаружить не удалось. Да, какие-то здания выглядели чуть иначе с точки зрения дизайна, некоторых клумб вроде бы не было на своих местах. Но при этом отделка на домах всё равно присутствовала, да и клумбы в каком-то количестве тоже имелись. Так что я никак не мог быть на сто процентов уверен, что это не обман моего собственного сознания.

Пару раз меня подмывало развернуть велосипед и отправиться к рабочему кварталу. Желание было настолько сильным, что приходилось буквально заставлять себя продолжать движение. Потому что, если я действительно превращаюсь в психопата, эта поездка делу никак не поможет. А в случае, если всё это правда, меня могут обнаружить. Пусть на улицах Полиса № 16 нет видеокамер, но зато сейчас здесь полно людей. И человек в комбинезоне департамента информационных систем, в рабочее время бесцельно перемещающийся по городу, однозначно будет замечен. По крайней мере, мне так казалось.

Ещё меня сильно мучил вопрос о мерах безопасности. В голове не укладывалось, что кто-то, провернув подобную схему, мог оставить всё без контроля. И если говорить начистоту, я не понимал и самой сути стратегии искажения сознания. Никак не мог разглядеть в ней рациональное зерно. А именно это было одним из основных постулатов корпорации «Гелиос»: максимальная эффективность и рациональное использование ресурсов. Без перегибов в сторону перерасхода, но и без излишней экономии. Не знаю, как можно было провернуть нечто подобное, но это точно требовало серьёзных усилий. А вот полученная отдача была совсем не очевидна.

На работу я всё-таки опоздал, прибыв на десять минут позже необходимого срока, за что получил штраф в размере трёх процентов от месячного жалования. Раньше я бы наверняка стал переживать из-за этого, но сейчас лишь равнодушно принял информацию к сведению и отправился на рабочее место.

Вызовы посыпались сразу же, и я постепенно погрузился в рабочую атмосферу, заняв мозг привычными для него задачами. В первой половине дня даже не пришлось никуда выезжать — все запросы успешно решались при помощи коммуникатора. Внутренняя сеть полиса позволяла быстро передавать относительно большие потоки информации, так что при необходимости я мог подключиться со своего служебного профиля почти к любой информационной системе в городе. Естественно, из числа тех, к которым у нас был доступ.

Время до обеда пролетело почти незаметно. Я настолько загрузил себя работой, что получилось почти не думать о творящихся странностях, сосредоточившись вместо этого на делах. Но стоило подняться со своего рабочего стула, мысли вернулись. Обрушившись на разум с удвоенной силой.

Зайдя в столовую, я машинально принялся оглядываться по сторонам. И к моменту, когда оказался около стойки раздачи, внезапно осознал одну простую вещь — все люди вокруг практически одинаково реагировали на обращения собеседников. Грубо говоря, стоило кому-то из моих коллег подойти к другому и завести разговор, как второй начинал улыбаться. Независимо от того, о чём шла беседа и что ему говорили. Напоминало срабатывание какого-то давно вбитого в голову рефлекса.

Аппетита у меня не было. Обнаружив «загадку улыбок», я снова почувствовал тревогу. Люди, с которыми я долгое время работал бок о бок, внезапно показались хорошо дрессированными животными. Разум почему-то привёл сравнение со стаей псов, которых обучали реагировать на внешние раздражители. После чего нарисовал мне яркую картинку того, как в столовой появляется их хозяин, указывает пальцем на меня, и те радостно рвут меня на куски.

Даже если я не сходил с ума, подобные мысли отдавали изрядной долей безумия. Но отогнать их было не так просто. Слишком много всего накопилось в голове, чтобы успешно это сдерживать, заодно убеждая себя, что всё будет хорошо.