Спавшая пелена

Тем не менее, расположившись за угловым столиком, подальше от всех остальных, и поставив перед собой поднос с едой, я всё же ощутил чувство голода. Отсутствие вчерашнего ужина и сегодняшнего завтрака привели к закономерному результату — желудок был пуст. Так что я принялся исправлять эту ошибку, стараясь сосредоточиться на процессе поглощения обеда. Как ни крути, еда мне всё равно требовалась. А когда уже наполовину опустошил свои тарелки, напротив уселась Люсия. Небрежно кивнув, взяла в руки вилку, а я на мгновение застыл, смотря, как она вонзает тонкие зубцы столового прибора в кашу

Люсия была единственной девушкой, с которой я контактировал во внерабочее время. Пожалуй, уровень общения с ней был такой же, как с Томасом. Только с этими двоими я иногда пересекался за пределами департамента.

Но сейчас в голову пришло осознание разницы между ними. Если Томаса я считал приятелем, то с Люсией всё оказалось иначе. Что стало понятно только сейчас, когда я её увидел. При взгляде на стройную девушку в служебном комбинезоне департамента, чьи рыжие волосы были собраны в хвост, я испытывал отнюдь не дружеские чувства. Сердце стучало чуть чаще, глаза машинально скользили по её фигуре, а в голове начинали кружиться мысли, о существовании которых я раньше даже не подозревал.

Какая-то часть моего разума машинально зафиксировала ещё одно странное изменение в моём поведении. Но другая, куда более сильная, пожелала с ней заговорить. А если учесть, что именно меня в последнее время тревожило, тема для разговора была очевидной.

Тем не менее какое-то время я колебался, продолжая механически есть и поглядывая на Люсию. Наконец решился. В конце концов, если я не могу задать простой вопрос человеку, с которым хорошо общаюсь, то как собираюсь выяснить хотя бы что-то?

— Ты ничего не слышала о Штайнере или Бреннере?

Девушка подняла голову, удивлённо смотря на меня.

— О ком ты? Почему я должна была что-то о них слышать?

На секунду я растерялся. Слишком уж нелепо звучали её слова. Как можно забыть двух человек, которые несколько лет работали в нашем департаменте? Потом в голове сверкнуло сомнение в собственной адекватности. Если я вдруг схожу с ума, то кто знает — не выдумал ли и этих техников?

Тем не менее я нашёл в себе достаточно воли для того, чтобы продолжить.

— Томас Штайнер и Николас Бреннер. Техники, которые вчера ездили со мной на вызов в хлебозавод. Они работают тут уже больше пяти лет.

Несколько секунд Люсия смотрела на меня, задумчиво наморщив лоб. Брови её опустились вниз, а лицо постепенно становилось всё более растерянным. Наконец, она эмоционально взмахнула рукой, в которой держала вилку. Глаза девушки изумлённо расширились.

— А ведь и правда. Пять лет у нас работали. Как я вообще могла про них забыть? Но… Про них вроде бы было что-то в сегодняшней рассылке.

Я осторожно кивнул.

— Было. О том, что они оба взяли больничный. А вчера, и Томас Штайнер, и Николас Бреннер ездили со мной на заявку от хлебозавода. Это же ты помнишь?

Девушка снова нахмурилась, хмуро глядя на меня.

— Помню, что куда-то уезжали втроём. Но что там был за вызов и с чем надо было разбираться — не знаю.

Она неуверенно пожала плечами, растерянно смотря на меня. Я же не смог сдержать тяжёлого вздоха. Люсия была оператором. Она принимала все вызовы и распределяла их между сотрудниками. Конечно, кто угодно может забыть об одной из заявок. Но только не о той, после которой сразу три человека не возвращаются на работу. Даже если тебе плевать на них лично, это означает, что все оставшиеся задачи придётся распределять между меньшим количеством людей. Что несомненно приведёт к сложностям. Особенно, если учесть, что крупными информационными системами в нашем департаменте занималось не так много сотрудников. Грубо говоря, помимо меня в тот день был всего один человек, который мог справиться с подобной работой. И если предположить, что одновременно пришло сразу две заявки по сложным системам, это привело бы к задержке исполнения одного из заказов. Что абсолютно недопустимо по рабочим протоколам департамента.

Да в любом случае, с какой стороны не посмотри, она должна была помнить этот вызов. Слишком он оказался приметным.

— Мы ездили на вызов от хлебозавода. А потом там произошло нечто странное. Я потерял сознание и очнулся только в больнице, так что никого из парней не видел. Дозвониться до Штайнера вчера тоже не получилось. А сегодня в рассылке указали, что он и Бреннер ушли на больничный.

Теперь на лице Люсии появилась другая эмоция — смесь страха и искреннего сочувствия.

— Потерял сознание? Как такое могло случиться на хлебозаводе? Вы же не на объект, связанный с химикатами, ездили. И не к внешникам за стену.

Я снова вздохнул. Оглядел ближайшие пустые столики. И приняв решение, начал говорить.

— До меня там был какой-то стажёр. Не помню, если честно, его фамилии. А в разделе ручной корректировки я нашёл странную команду, ведущую на внешний ресурс. Как раз собирался его найти, когда…

Я на миг замялся, пытаясь подобрать верные слова. Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы Люсия считала меня сумасшедшим.

— Когда в зале начали происходить странные вещи. Крики, лязг металла, внезапно падающие люди, которые через долю секунды снова стоят. Голова закружилась, ноги отказали, и я просто свалился. В себя пришёл уже на больничной койке. Там сказали, что всё в порядке. Мол, такую реакцию вызвал электромагнитный импульс и надо лишь немного отдохнуть. Ты что, действительно не заметила, что смена стала меньше на троих работников?

Люсия поджала губы, глядя на меня со смесью смущения и раздражения.

— Вот сейчас, когда ты говоришь, я и правда припоминаю, что с заявками было как-то напряжённо. Часть даже пришлось отдавать в южное крыло, потому что мы не справлялись. Но вот о том, что на хлебозаводе произошёл какой-то инцидент, нам никто ничего не говорил.

Девушка вспоминала вчерашний день небольшими частями. С таким выражением лица, будто ей приходилось пробиваться через колючие заросли, чтобы отыскать в памяти очевидные вещи. Неожиданно она встрепенулась.

— Я же могу прямо сейчас всё проверить.

Ещё не закончив фразы, уткнулась взглядом в воздух перед собой, и я понял, что Люсия развернула интерфейс коммуникатора. В голову пришла неожиданная идея, после которой я тоже развернул виртуальное окно. Присмотрелся к нему, оценивая ситуацию. И испытал некоторое разочарование.

Теория о том, что подключённый к зрительному нерву имплант мог искажать восприятие, на миг показалась правдоподобной. Но тогда возникли бы проблемы и с интерфейсом. Если же ещё немного подумать, при таком раскладе коммуникатор просто бы прекратил работать. Однако я благополучно использовал его с того момента, как покинул больницу.

Свернув окно устройства, я наткнулся на настороженный и удивлённый взгляд Люсии.

— В базе нет никакого вызова на хлебозавод. Отмечено только, что ты покинул рабочее место по состоянию здоровья. И всё.

Нервно прикусив губу, она несколько секунд помолчала, после чего продолжила:

— А ещё там нет записей о выходе на работу Штайнера и Бреннера. Как будто они тут вчера вовсе не появлялись.

Договорив, девушка с ожиданием уставилась на меня, видимо, рассчитывая, что я немедленно выдам какую-то рациональную и всё объясняющую версию. Сам же я испытал лёгкое состояние шока. Если вчерашние записи о выходе на работу удалены, значит…