Специалист технической поддержки 5

Глава 17

Визит Гю Чона возымел самый главный эффект — мы с Мун Джином обзавелись неплохим смартфоном с зарядкой и возможностью связываться с внешним миром без участия тюремной администрации.

Не знаю, кому нисовец дал на лапу, но через три дня после свидания с агентом, в библиотеку зашел один из надзирателей, под каким-то предлогом отправил старика Ксинг Вэя в канцелярию, после чего молча передал мне небольшой сверток. И так же молча вышел, а я остался стоять посреди библиотеки с главным тюремным сокровищем в руках.

Первым делом я прошил смартфон — друзья в агентстве национальной безопасности это хорошо, но здоровую паранойю никто не отменял. В последний раз, когда я к ней прислушался, она позволила мне нормально попрощаться с Пак Сумин и подготовиться к аресту группой захвата. Так что не долго думая, я полез на сайты, где были ломаные прошивки и голые версии андроида, скачал необходимые установочные файлы и, разлочив телефон в режим разработчика быстро накатил голую операционку на смарт. Конечно же, хотелось поставить мобильный билд Kali Linux, но, к моему сожалению, в моих руках была слишком новая модель Samsung, и у нее просто не было полной совместимости с этой операционной системой. А окирпичить смартфон без возможности подключить его к компьютеру и починить его через кабель, я не рискнул. Так что выбор пал на легкую версию Android, из которого было нещадно вырезано все лишнее — то есть любые стандартные службы, сервисы Google, настройщики, модули рекламы и прочая дрянь. Голый, первозданный Android одной из последних версий, который минимально жрёт батарею и мгновенно откликается на любое действие пользователя.

Конечно же, мои потуги были бесполезны, если Гю Чон подсадил хардварного жучка на плату, но тут я был бессилен. Нужно исходить из того, что он просто пронес в тюрьму смартфон для своего товарища, которому мотать срок еще год, а все остальное — лишь мои догадки и допущения. Если не можешь повлиять на ситуацию, то просто расслабься и получай удовольствие. Если можешь — не нервничай, а действуй. Свой возможный максимум я выполнил — перекатил систему и таким образом избавился от самых распространенных потенциальных шпионов и бэкдоров. Если же Гю Чон отработал более профессионально и напичкал смартфон чем-то серьезным, то тут я был просто бессилен. Но и отказаться от смартфона я не мог. Он был мне просто жизненно необходим.

Первым делом я скачал KakaoTalk и, пройдя регистрацию, нашел номер Пак Сумин. Не знаю, чем она сейчас занимается, но надо дать девушке знать, что теперь мы имеем робкую связь.

Так как я был не силен во всех этих южнокорейских шифрах и сокращениях, которыми со мной общалась та же Джин Су во время переписки, я без затей нашел в списке доступных эмоджи подходящее изображение, после чего отправил один-единственный смайлик. Для посторонних — ничего не значащий случайный спам, для Пак Сумин — весточка от меня.

Когда Ксинг Вэй вернулся, я уже успел переделать все дела со смартфоном, пополнить счет мобильного интернета — на территории тюрьмы связь не глушили, так как она стояла посреди города, а настраиваемые узкие глушилки были дороговаты — немного зарядить батарею и найти моему приобретению новый дом в секции дамских романов. Как подобные книги оказались в мужской тюрьме — загадка, но даже старый китаец к ним не приближался, так что о сохранности тайника я совершенно не беспокоился.

Следующие несколько дней прошли довольно спокойно. Во время работы в библиотеке я проверил, как поживают мои миксеры. В общей сложности в USDT и разных монетах у меня скопилось еще четыре миллиона долларов — достаточная сумма для любых операций. Вкладываться в спасение чьего-нибудь бизнеса я не планировал, а держать на биржах больше денег просто не имел смысла — даже самые крупные из них имели нехорошую привычку скамить своих пользователей и схлопываться одним днем. Да и за крупными игроками всегда пристально следят, в том числе и надзорные органы Соединенных Штатов, так что я раскидал свои финансы по разным карманам и залег на дно. Больше без особой надобности крипту я трогать не буду.

Но самое главное — я наконец-то смог поговорить с Пак Сумин.

Наша переписка была больше похожа на рабочие отчеты. Скупая, почти сухая. Не называя имен, не признаваясь в чувствах, мы обсуждали текущие вопросы. Я спросил, хорошо ли питается чеболька без моего присмотра, она — не возникло ли у меня проблем в тюрьме и держит ли Мун Джин свое слово.

Чувствовалось, что мы боялись сболтнуть лишнего, даже в таком формате делая вид, что это всего лишь переписка ассистента и его руководителя. Так я узнал, что Ким Бон-Со готовится стать новым руководителем отдела, а Пак Сумин скоро поедет к своему деду обсуждать вопрос ее перевода на новую должность в головном офисе.

Между строк это значило только одно — девушка поедет торговаться со стариком за мою голову. Учитывая, что Ким Чан Сон бросил наше дело, ситуация была не из легких, и я никак не мог помочь Пак Сумин.

За девушкой могли следить, могли читать ее телефон и переписку, и сам факт нашего контакта уже был опасен сам по себе. За пронос смартфона на территорию тюрьмы мне могло грозить увеличение срока, а дальше — просто держать меня за решеткой, вплоть до момента суда по делу о стрельбе. Гю Чон не сказал Мун Джину ничего конкретного, а значит, я все еще проходил, как массовый убийца.

Чем больше времени я проводил в заключении, и чем туже сжималась петля обстоятельств на моем горле, тем отчетливее я понимал — из Кореи нужно бежать. Деньги готовы. Сильный корейский паспорт? Придется стать гражданином какой-нибудь другой страны. Всяко лучше, чем получить пожизненные каторжные работы или смертный приговор. Я знал минимум пяток маршрутов, которыми можно было бы уйти. Попытка Пак Ки Хуна меня задержать и натравить NIS? Гю Чон был типичным представителем конторы, который уже закусился и не отпустит — контрразведка больше не позволит использовать себя, как какую-то дешевку. И заодно присмотрит за тем, чтобы чеболь не потянул свои лапы к другим исполнительным органам, типа полиции и прокуратуры. Дед Пак Сумин может быть фантастически богат, но есть вещи, которые невозможно купить. Его власть не шла ни в какое сравнение с властью агентства по национальной безопасности.

Мне же приходилось решать в тюрьме мелкие бытовые вопросы. Где плотнее поесть, как выменять носки на набор острых специй и соевый соус, потому что Мун Джин все сожрал, как не встрять в очередную ссору между заключенными и при этом качественно выполнять свою работу. С моей карты потекли деньги на счета других заключенных, у которых не был выбран лимит в магазине, и не имелось родственников на воле, которые бы хотели их спонсировать. Это позволяло нам с Мун Джином прикармливать некоторых зэков и при этом вдоволь кормить огромную тушу, которая в публичных местах следовала за мной мрачной тенью. Расслабленное выражение лица Мун Джина никого не обманывало: здоровяк был готов в любой момент пустить в ход кулаки за тощего очкарика, так что в мою сторону даже поглядывать перестали.

Близился конец февраля — а там очередная комиссия, где мне опять нужно набрать баллы. Все что я мог сделать, сидя в тюрьме, всё, чего мог добиться, чтобы облегчить положение Пак Сумин — это идеально себя вести за решеткой и с каждым месяцем повышать свой тюремный ранг.

Пак Ки Хун может быть как угодно влиятелен, но в государственной машине всегда присутствует человеческий фактор. Задержка дела на день где-нибудь на уровне канцелярии, потому что очередной клерк подумал, что в мои документы закралась ошибка или что надо перепроверить данные, может стать решающей. А еще я не хотел давать внешние поводы для того, чтобы очернить мое имя еще сильнее.

Пак Сумин ежедневно писала мне. Спрашивала, где я покупал для нее те или иные блюда, передавала вопросы от Ким Бон-Со по сделанным мной таблицам, делилась мелкими новостями. В режиме онлайн мы общаться не могли — я доставал смартфон из-за полки с дамским чтивом хорошо, если дважды в день на минут пятнадцать, чтобы перекинуть кому-нибудь из корейской банды или заключенных очередной перевод на еду, дабы прокормить моего телохранителя. Кстати, это было отличным оправданием того, почему Мун Джин за меня заступается. Для всей тюрьмы я был головастым задохликом с неплохими накоплениями, который просто менял деньги и еду на безопасность. Неплохая сделка, учитывая, что блатные из корейской банды тоже де-факто теперь ходили под Мун Джином — он был сонбэ их главаря. В общак мы со здоровяком не влезали — нам все эти криминальные движения были ни к чему. Существовали сами по себе, независимо и почти автономно.