Специалист технической поддержки 5

Я, слушая юриста, внимательно смотрел на начало своего пароля, который ранее передал Пак Сумин. Видимо, чеболька предусмотрела то, что в этом месте от личности Кан Ён Сока не останется и следа, а управлять моими решениями будет исключительно Кан Гванджин. И решила подстраховаться, показать, что юристу можно верить, как если бы я общался с ней лично.

— Хорошо, — ответил я, и юрист тут же вырвал кусок листа с символами и спрятал в карман.

— Тогда подпишите здесь и здесь, и будьте готовы к этапу, — сказал старик, указывая скрюченным пальцем на несколько полей на заранее подготовленных документах.

Когда с формальностями было покончено, господин Ким Чан Сон встал и вышел из переговорной, а меня повели обратно в общую камеру.

Размышляя над происходящим, я пришел к выводу, что все складывается не так и плохо. Зона лучше СИЗО, это все знают. На зоне я получу кое-какие деньги, возможность работать и как-то развлекаться, а самое главное — право на свидания и телефонные звонки, если буду себя хорошо вести.

А кто может быть лучше северокорейца в правильном поведении? Южнокорейские порядки были похожи скорее на правила детского сада по сравнению с тем, как все строго было устроено дома. Практически анархия, даже тут, в заключении. Так что я даже и секунды не сомневался, что стану образцовым заключенным, причем настолько, что мою фотографию можно будет размещать в справочных буклетах для зеков-первоходов рядом со статьей «как правильно себя вести».

Когда наступил день суда, мои сокамерники смотрели мне вслед с плохо скрываемой завистью. Многие из них сидели тут уже несколько месяцев, а я проскочил буквально по блату. У меня же было четкое понимание, что в эту камеру к этим людям я больше не вернусь, так что и прощаться как-то по-особенному не стал. Собрал свои вещи и направился на выход, переодеваться, а дальше — в зал суда.

Очередная встреча с Гю Чоном была назначена прямо накануне судебного заседания. Мужчина прибыл с очередными новостями. На этот раз касательно того, почему вообще NIS так сильно вмешалось в ход дела по стрельбе.

— Господин Гю Чон, — кивнула Пак Сумин. Девушка сидела за своим столом в пентхаусе и занималась вопросами собственного бизнеса.

На работе в InterConnect она больше не появлялась, взяв бессрочный отпуск, а, по сути, поставив себя на грань увольнения. Но так как внучку Пак Ки Хуна за прогулы выгнать никто не мог, то и о своей репутации госпожа руководитель отдела не беспокоилась. Тем более, таким способом она прощупывала грань дозволенного и посылала вполне однозначные сигналы своему деду. От Пак Ки Хуна не могло укрыться то, что Пак Сумин буквально игнорирует свои служебные обязанности и занимается судопроизводством своего ассистента, это должно было натолкнуть старика на кое-какие мысли.

— Госпожа Пак Сумин, — поклонился агент NIS, после чего прошел к креслу для посетителей, привычно положив портфель с документами на стол перед собой.

Мужчина бывал тут уже в четвертый раз, так что успел освоиться. Все же, ему пришлось принять приглашение чебольки, ведь без конца обсуждать конфиденциальные дела на людях они не могли.

— К завтрашнему суду все готово, вашему ассистенту вынесут обвинительный приговор, — начал мужчина. — Впрочем, как и Мун Джину. Оба будут заключены под стражу прямо в зале суда и направлены в исправительное учреждение, тут тоже все вопросы удалось уладить через моих знакомых и сослуживцев.

— Что по расходам? — спокойно спросила чеболька.

— Дополнительно потребуется десять миллионов, плюс-минус, — ответил Гю Чон, — но, как я понял, это не проблема.

— Совершенно. Что по внутренним делам вашей организации?

Гю Чон был заинтересованным лицом в этой истории. Как признался в итоге сам агент, найти в рядах конторы человека, который бы столь нагло использовал ресурсы NIS в целях бессмысленной мести — а арест Кан Ён Сока именно так и выглядел — получило довольно горячее одобрение непосредственного начальства Гю Чона, который работал в центральном сеульском управлении.

— Есть несколько кандидатов, — уклончиво ответил мужчина. — Пробиваем по связям с вашими братьями в последние три месяца. Если найдем, то этот контакт прикроется.

— А ваши действия не подпадают под злоупотребление служебным положением? — уточнила Пак Сумин.

Гю Чон только загадочно улыбнулся.

— Я работаю в следственном отделе, а наблюдение за другими сотрудниками агентства такая же работа, как и поиск террористов или предателей на государственном уровне. Тут можете не беспокоиться, госпожа Пак Сумин, вы во всей этой истории лицо, пострадавшее от служебного произвола, как на ситуацию не посмотри.

Девушка согласно кивнула, после чего запустила руку в полку стола и извлекла пухлый конверт. Внутри была наличность, которую принимал на расходы Гю Чон. Само собой, отчетов или чеков чеболька не требовала, купюры были совершенно чистыми. Даже если товарищ Мун Джина клал всю сумму себе в карман — это ее ни капли не заботило, пока его действия приносили результат. Есть вопросы, в которые не стоит вникать, а уж тем более не стоит пытаться контролировать. Сам Гю Чон был тоже не слишком чист на руку, если занимался подобными делами, но как сказал в одной из бесед Мун Джин, человеком для своего рода деятельности он был довольно принципиальным и основные моральные ориентиры у Гю Чона были в полном порядке. Из грехов — только пристрастие к выпивке, что можно было сказать, впрочем, о доброй половине этой страны. Так что надежнее контакта было и не найти.

Агент NIS ловко перехватил конверт и быстро сбросил деньги в свой портфель, после чего они обсудили моменты предстоящего суда. Основная задача — добиться размещения Мун Джина и Кан Ён Сока в одном тюремном корпусе.

Очевидно, что фигурантов по одному делу никогда в одну и ту же тюрьму не сажали, но из правил всегда бывают исключения. Так как NIS уже полноценно запустила свою лапу в это дело, Гю Сон подергал за некоторых своих коллег, чтобы документы о переводе Кан Ён Сока были заполнены в нужном направлении. Тоже самое сделают судебные приставы и с Мун Джином, и в итоге, мужчины будут если не сокамерниками, то попадут в одно жизненное пространство. Единственное, Мун Джина будет ждать этапирование через третью тюрьму с последующим переводом — напрямую провернуть такой номер практически невозможно.

— Господин Кан Ён Сок пробудет без присмотра около месяца на новом месте, но я не думаю, что за этот срок может что-то случиться, — подытожил Гю Чон. — Нашивка у него будет белая, а не красная — как в случае по его основному делу — а это сразу серьезный плюс к лояльности со стороны администрации. Вашего ассистента разместят в крыло с другими «первоходами» и лицами с незначительными сроками за нетяжкие преступления и с малыми сроками.

— Сколько ему вообще присудят? — в который раз спросила Пак Сумин.

Этот вопрос она задавала и ранее, но у агента никогда не было на это четкого ответа. Мужчина всегда отвечал, что что-то станет ясно ближе к дате суда.

Гю Чон же пожевал губы, размышляя над тем, что сейчас скажет.

— От четырех до шести месяцев, про такой срок говорила судья Чан Хе Сон. С зачетом времени, проведенного в центре, само собой. Меньше просто невозможно, госпожа Пак Сумин. Да и то, в расчет придется брать любую бумажку, все возможные характеристики и ваше личное поручительство, плюс тот факт, что Мун Джин написал явку с повинной и сотрудничает со следствием, изо всех сил оговаривая себя и выгораживая вашего подчиненного.