Спецкоманда SEAL. Абордаж
Шрифт:
Добравшись почти до самого верха и уцепившись за клюз, он услышал голоса с палубы над его головой.
— Дококара кимасита ка?
— А, Осака кара кимасита.
Удерживаясь одной рукой за шест, Маккензи вытащил свой «хаш паппи». На этот раз они не связывались с лазерными прицелами: устройства были слишком чувствительны к морской воде, чтобы выдержать подводный переход в АТП.
К черту хирургическую точность. Действовать предстояло быстро и жестоко.
01.21 (22.21 по Гринвичу)
Заправочный пирс.
Гавань
Док поддерживал Кобурна за локоть всю дорогу вдоль пирса к земле. Пробираясь мимо сторожевика, они слышали гортанные голоса иранцев на палубе. От сторожевика до берега им оставалось преодолеть не больше десяти ярдов.
В ста ярдах к северу от них у ремонтной стенки стоял ярко освещенный «Йюдюки Мару». Высунув голову из воды, Док видел участок правого борта... и две маленькие черные фигурки, карабкающиеся наверх.
Черт! Если кто-нибудь с заправочного пирса посмотрит в ту сторону...
01.21 (22.21 по Гринвичу)
Грузовое судно «Йюдюки Мару».
Гавань Бендер-Э Аббас.
Двенадцатью футами левее Маккензи на борт по второму шесту поднимался Косцюшко с пистолетом в руке. Маккензи бесшумно обменялся с ним условными знаками: три... два... один... Ну!
Выпрямившись во весь рост, Маккензи и Косцюшко одновременно выросли над фальшбортом, откинулись назад и, стремительно прицелившись, одновременно открыли огонь. Хлопки выстрелов прозвучали не громче, чем проникновение пули в тело. Двое японских часовых оказались под перекрестным огнем, дергаясь от все новых и новых попаданий. Автоматы выпали из рук и грохнулись на палубу; один часовой рухнул на месте, второй сделал три шага назад, чуть не упав за фальшборт, но удержался, упал на колени и только после этого опрокинулся на спину в лужу крови.
Маккензи перекинулся через фальшборт и, пригнувшись, прикрывал Косцюшко, привязавшего и раскатавшего вниз две веревочные лестницы. Спустя мгновения на палубу поднялись еще двое Котиков, потом еще двое... Косцюшко и Николсон в четыре руки вытащили трос со связкой взводного тяжелого вооружения. Спустя еще пару секунд Маккензи уже держал ручной пулемет с магазином на сто патронов, из которых первый уже находился в казеннике. Такая же игрушка покоилась и з руках Косцюшко; он поигрывал с ней, как с легким карабином.
Поднявшись на палубу, Котики мгновенно рассредоточивались по заранее отработанному плану.
Фернандес и Гарсия задержались забрать свои М16/М203 и набить карманы бронежилетов гранатами. Мэджик Браун получил свою винтовку М21 с ночным прицелом, а Скотт Фрейзер — дробовик. Любимый «Ремингтон» Дока остался на палубе невостребованным.
Остальные Котики несли стандартное вооружение: «хеклер и кох» в сочетании с «хаш паппи». Маккензи молча, жестами поторапливал Котиков. Времени оставалось в обрез.
01.22 (22.22 по Гринвичу)
Грузовое судно «Йюдюки Мару».
Гавань Бендер-Э Аббас.
Перевалившись через фальшборт, на палубу рядом с Маккензи спрыгнул Мёрдок.
— Что скажете, Шеф? — его шепот показался
оглушительно громким.— Эй, Эл-Ти! — в первый раз с прихода в Седьмой Отряд Мёрдока так назвали. — Добро пожаловать на борт!
Мёрдок оглядел бесшумно передвигающихся Котиков.
— Кто командует? Де Витт?
— Вы, я полагаю. Нас вел Кобурн, но он выбыл из игры. Неудачное погружение.
— Вот черт! Что с ним?
— Кажется, отравление СО2. С ним Док.
Рядом, прижав к груди свой «хеклер и кох», оказался Де Витт.
— Эй, лейтенант! Чертовски рад вас видеть.
— Взаимно. Мак сказал, что Кобурн получил травму. Я не знаю вашего плана. Командуйте-ка лучше вы.
Маккензи, чуть подумав, кивнул.
— Пожалуй, верно, — он глянул на Де Витта. — Лейтенант?
— Понял. Но оставайтесь рядом, Эл-Ти, угу? Так мне куда спокойнее.
— Все будет в порядке, лейтенант. Куда вам по плану?
— На мостик.
— Значит, снова на мостик, — кивнул Мёрдок. — Ну что ж, идем!
Еще несколько секунд ушло на согласование деталей. Роселли с Хиггинсом остались на корме — прикрывать пути отхода, обеспечивать связь через спутник и так, в качестве резерва. Сойка шел с Мёрдоком. Согласовав частоту тактического радиообмена, они приготовились выступать; к этому времени все остальные уже рассредоточились, и на корме остались только Мёрдок, трое Котиков с «Белуги», младший лейтенант Де Витт и Чаккер Уилсон.
Де Витт махнул рукой:
— Сюда!
01.25 (22.24 по Гринвичу)
Лестница на мостик.
Грузовое судно «Йюдюки Мару».
Перекинув АКМ через плечо, Куребаяси спускался по лестнице. Он обошел все посты, но тревога все не проходила. В атмосфере физически ощущалось предгрозовое напряжение, хотя воздух был сух, а небо — чисто. Возможно, сказал себе Куребаяси, это просто нервы.
Он снова задумался о том, что же им движет, что с ним станет. Чего он ждет от «Охтори»? Чего он хочет добиться?
Принести себя в священную жертву? Но Куребаяси не слишком верил в красивую сказку насчет звезд, в которые он и те, кто с ним, превратятся, если только выполнят долг и повергнут американского колосса. Скорее забвение... Куребаяси вдруг понял, что страшится этого. Смешаться с прахом, не узнав, имели ли смысл его боль и жертвы... эта мысль терзала его, хотя раньше он несчетное число раз говорил об этом с друзьями.
Может, он просто боится? При этой мысли ему стало стыдно, страх забытья притупился. Он задержался на лестничной площадке. Возможно, стоит вернуться на мостик и снова поговорить с Такэдой, и все придет в норму...
У входа на мостик дежурили два пасдаранца, издали заметные по красным шарфам. Один из них покосился на Куребаяси, ухмыльнулся и сказал что-то другому на фарси. Тот противно засмеялся.
Варвары...
Где-то над головой Куребаяси негромко хлопнули автоматные глушители. Смеявшийся иранец выпучил глаза; на его горле, переносице и лбу расцвели алые цветки. Второй еще пытался поднять свою Г-3, когда на груди его аккуратным треугольником обозначились три девятимиллиметровые дырки. Он раскрыл рот, чтобы крикнуть: еще три пули с шипением ударили ему в лицо, во все стороны брызнули кровавые ошметки.