Спецназ Его Императорского Величества

Переправившись через реку, Данилов уверенно повел взвод в лес, который, несмотря на значительные размеры, был отлично знаком Николаю. На переправе весь взвод вымок, и подполковник приказал спешиться и вести лошадей в узде по узким лесным тропинкам. Шли быстро, порой сбивая дыхание, не давая себе замерзнуть. Через час, взвод выбрался на поляну, где Данилов велел разводить костер, готовить кашу и сушиться. Сам же, переодевшись в сухое и оставив мокрую одежду на попечение вахмистра, вместе с Беловым и еще одним драгуном отправился в родную усадьбу, до которой оставалось не больше двух верст. Проехав половину пути, Данилов свернул с тропинки, уже превратившуюся в узкую дорогу, и вскоре наездники оказались на небольшой полянке, в центре которой возвышалась могучая высокая сосна. Она явно не относилась к корабельным, мощные ветки разлаписто простирались над поляной, но ближайшая из них — толстая и короткая, располагалась на высоте четырех саженей. Сам же ствол — в два охвата толщиной — выглядел неприступно. Но это не смутило Данилова. Достав веревку, свернутую клубком, он легко перекинул ее через ветку. Во всех движениях скользила уверенность и выверенная точность. Через минуту Николай сидел верхом на ветке.

— Славно у вас получается, господин подполковник, — восхищенно произнес Белов.

— У вас с пятидесятого раза получится не хуже, — отозвался князь.

С вершины сосны, что возвышалась над окружающим лесом, просматривалась половина усадьбы. Понаблюдав в подзорную трубу, Данилов пришел к выводу, что обычно капризная дама — удача на этот раз удивительно благосклонна к нему. Кто же еще, кроме офицеров Дениса Давыдова, мог разгуливать во французском тылу в мундирах гусарского Ахтырского полка?

Полчаса спустя драгуны въехали в усадьбу со стороны леса, неожиданно появившись из-за конюшни, чем произвели изрядный переполох среди гусар. Те полагали и, видимо, вполне справедливо, что необходимо присматривать только за дорогой, ведущей к имению от Дорогобужа.

— Стой, кто такие? — закричал поручик, на всякий случай нащупывая пистолет.

— Подполковник Данилов с поручением от генерал-фельдмаршала Кутузова к подполковнику Давыдову.

Закончив представление, Николай спрыгнул с лошади и, не обращая больше внимания на поручика, направился к беседке, где среди офицеров сидел командир отряда.

— Штабной! — чуть скривив губы, произнес небрежно Давыдов. Хоть и негромко, но достаточно, чтобы Николай мог услышать.

— Ага! Сейчас начнет порядок наводить! — усмехнулся майор Ружецкий.

Но Данилов не мог слышать его слов, поскольку тот сидел спиной. А вот причину небрежно брошенного Давыдовым он понял сразу. Здесь командир гусар — и царь, и Бог, и воинский начальник. И вдруг появляется человек, который разом объясняет, что у главнокомандующего русской армией таких начальников не одна сотня. Ну что ж! Николай и не ждал царского приема, но ему нужно, чтобы этот избалованный вольницей человек при необходимости точно выполнял его приказы. И он прекрасно понимал, что одного письма Кутузова будет мало.

— Штабной, теперь я штабной! — улыбаясь, радостно проговорил Николай, сразу бросаясь в атаку. — Я знаю, Денис Васильевич, вы очень любите штабных. Еще бы! Столько лет при штабе.

А что делать? Любой ценой необходимо убедить его в беспрекословности подчинения.

— Вам пакет от Кутузова!

— Благодарю, — Давыдов взял конверт, небрежно положил его на стол, — но я не только при штабе служил! Ахтырский полк мне родной!

— Да, конечно, величайшие сражения истории — Аустерлиц, Бородино!

Николай отлично знал, что в Аустерлицком сражении Давыдов не участвовал, а под Бородино только в первый день — в бою за шевардинский редут.

Неловкая тишина повисла над беседкой.

— Сдается мне, здесь кто-то ищет ссоры, — глядя в сторону леса, проговорил Ружецкий. Давыдов молчал, хотя его слово с оттенком презрения и неуважительное отношение к письму главнокомандующего при желании можно было принять за вызов.

— Вы говорите о дуэли? Что вы! Ни в коем случае! Во-первых, император запретил.

— Император далеко!

— Во-вторых, майор, согласитесь, стреляться можно только в том случае, когда у обоих противников есть хоть какие-нибудь шансы. Иначе это убийство.

— Что вы имеете в виду?

Николай молча снял плащ, небрежно кинул на перила. Из-за борта темно-зеленой куртки выглядывала ручка пистолета. Взводя курок, Данилов задумчиво смотрел в лицо Ружецкому, будто размышляя о чем-то. Потом, словно приняв решение, переложил оружие в левую руку. Отворачиваясь в сторону бревенчатой стены, он успел заметить ироничный взгляд Давыдова и необычное положение усов, видимо, говорящее о том, что под ними спрятана усмешка.

Горшки висели на месте, Николай заметил это, еще когда въезжал в усадьбу.

«Нечестно! — подумал Данилов, поднимая пистолет. — Они не знают, что я делал это уже тысячу раз. Но не стреляться же мне с этим бесшабашным гусаром».

II

— Может, лучше я или Арменьяк?

— Нет, Доминик! Я сам.

— Как прикажете, мой генерал, — Левуазье растянул губы в улыбке, хотя было видно, что ему не по себе.

Задумка Каранелли, конечно, хороша. Но риск велик. Сидеть в телеге неподвижно, связанным, когда вокруг перестрелка, занятие не самое приятное.

— А может, сделаем по-другому? — неожиданно промолвил Фико.

— О, я не сомневаюсь, мой друг, — не упустил возможности позубоскалить Левуазье, — что ты легко сможешь забросить командира из леса прямо во двор усадьбы. Только боюсь, что Луи может сильно удариться.

Доминик опрометчиво отвернулся. Анри сгреб в кулак мундир французского пехотинца на его спине и поднял над землей в вытянутой руке. Такой захват лишал малыша всех преимуществ в ловкости.

— Ты дашь мне сказать?!

— Говори, Анри! И отпусти, его! Он будет молчать!

Шутки шутками, но это приказ, который ослушаться нельзя.

— Мы ведь знаем, где на обоз нападут русские.

— Да, они уже в засаде, я видел, — отпущенный Доминик стал серьезным.

— Так зачем нам везти связанного командира туда?

— Анри! Это же главная часть плана. Русские должны отбить пленного капитана. Чтобы он мог попасть в усадьбу.

— Что они станут делать, если обоз развернется и помчится назад в деревню?

— Если останутся без добычи, то наверняка будут преследовать, — вмешался Каранелли.

— Вот здесь за домом и будет стоять подвода, в которой они найдут связанного русского офицера. И остальные подводы, за которыми охотятся. А мы уйдем в лес.

— А если будут преследовать и дальше? — спросил Луи, который уже все понял. Но было интересно, как представляет ситуацию Фико.

— Нет. Им по полю скакать, а мы в лесу за толстыми стволами. Подстрелим с десяток — и вся охота пропадет.