Спецназ Его Императорского Величества

— Да.

— Тогда мой вопрос — что ты здесь делаешь — не имеет смысла. Не в лесу же жить. Но у меня есть другие вопросы. Надеюсь, ты ответишь на них. И не придется расстреливать тебя. Тем более, дворецкий ты отменный.

«Не пугай, пуганые!» — подумал Порфирич. Однако показывать храбрость сейчас не к месту. Утром приходил Семен из Филино. Узнав, что дворецкий здесь, нашел его. Тихо, чтобы никто не услышал, рассказал, что князь ночевал сегодня у них, но до рассвета ушел и обещал вернуться к ночи. Порфирич отправил его восвояси, чтобы глаза не мозолил, со строгим наказом никому больше ничего не рассказывать.

Услышав слова Каранелли, дворецкий вздрогнул.

— Отвечу.

Голос прозвучал хрипло, сразу стало понятно, что Порфиричу не по себе.

— Что произошло в усадьбе, когда… когда я ее покинул?

— Стрельба поднялась, а князь мне и говорит: «Собирайся, Порфирич! С нами поедешь».

— А ты?

— А я говорю — мне старый князь велел при доме оставаться. Только Николай Тимофеевич и слушать ничего не желают. «Поедешь, — говорит, — опасно здесь, убить могут». Пришлось ехать.

— Дальше!

— Стрельба закончилась. Сели на лошадей и уехали.

— Все?

— Да, все.

— Хорошо. Куда поехали?

— На верхний брод.

— Брод? Здесь есть брод?

— Есть. Только глубокий, на стремнине с полсажени будет.

— Понятно, рассказывай дальше.

— Так чего рассказывать? Николай Тимофеевич приказал мне в деревню ехать. А гусары переправляться стали через Днепр.

— А князь?

— И князь с ними. Все ушли на тот берег.

— Ты сам видел?

— Да.

«Ну вот и все», — мелькнуло в голове Каранелли. Конечно, наивно было бы полагать, что дворецкий сдаст барина. И сейчас француз убедился, что он солгал, два десятка русских не пошли через реку, а вернулись к усадьбе. Скорее всего он что-то знает. Что ж, тогда поступим по-другому.

— Спасибо, Порфирич! Больше у меня вопросов нет. Посиди пока здесь, скоро мы уйдем.

В соседнем доме за столом в горнице Доминик расспрашивал крестьян. Вошедший Каранелли вопросительно посмотрел. Отрицательное покачивание головой его не удивило. Так же молча он сделал знак Этьену и вышел на улицу.

Через десять минут французы отправились в усадьбу по дороге. Но чуть раньше Этьен и два его товарища незаметно для крестьян скользнули в лес.

IV

Снизу чувствительно толкнуло в подошвы сапог. Грохот, похожий на выстрел, ударил по ушам. Мгновенно ставшая горячей кровь помчалась по венам, ноги, словно рессоры кареты, отбросили Николая в сторону. Выхваченный пистолет шарил в поисках цели, но не находил ее.

— Что? — появившийся на дороге Азаров увидел пистолет. — Ты в кого стрелял?!

Сердце Данилова колотилось, норовя выпрыгнуть, тело изготовилось к бою, но противника не было видно.

— Это не я стрелял!

— А кто?

— Не знаю. Кажется, выстрелили прямо из земли.

— Что?

Майор не тратил время понапрасну. Мгновенно обернувшись к вышедшим следом драгунам, скомандовал:

— Назад! Ружья к бою!

А через секунду подал новую команду двоим, ушедшим вперед:

— Наблюдать за дорогой!

И вновь обратившись к Николаю, попросил:

— Покажи, где.

Данилов указал рукой на немного взгорбившуюся кучу размокших листьев. Азаров осторожно перешел на другую сторону дороги.

— Постой пока на месте, Николай!

Вынув палаш, майор начал медленно разгребать кучу листьев. Железо глухо стукнуло по дереву, и Андрей стал еще осторожнее. Вскоре показалась свежеоструганная доска, которая не могла валяться здесь давно. Азаров попытался приподнять ее клинком, но, чуть двинувшись вверх, она перестала поддаваться. Нажать сильнее майор остерегался, потому положил палаш и мягко взял доску руками.

Дощечка поддалась, под ней оказалась еще одна. Странный стержень торчал посередине. Андрей потянул, и неожиданно легко тот пошел вверх. Пахнуло порохом.

— Дай мне! — Данилов протянул руку.

Повертев несколько секунд стержень в руках, он вытащил из него знакомый цилиндр.

— Что это? — спросил Азаров. Ты знаешь?

— Потом.

— Там еще один есть, наверное, — проговорил майор.

— Что?

— Ящик такой же.

— Где?

Азаров показал на желтое пятно на дороге.

— Почему ты так решил?

— Никогда не видел, чтобы с елок кленовые листья падали. Да еще в несколько слоев.

Осторожно, словно сгоняя муху с лица спящего ребенка, Данилов смахивал листья. Он не удивился, когда пальцы коснулись дерева. Руки двигались уверенно, через минуту патрон без пули, залитый воском, лежал на ладони. И здесь Николая пробрало по-настоящему. Ноги задрожали, горло вдруг пересохло. Он понял, этот патрон не может стрелять ничем, кроме снопа огня. А значит, выполняет то же самое, что и кремень в пистолете — поджигает порох. Князь Данилов должен был, разорвавшись на куски, взлететь к верхушкам деревьев. Но падающая целый день с неба вода вымочила порох. В родном лесу и дождь помогает!

— Андрей! Надо уходить, — справляясь с нервами, произнес Данилов.

— Как прикажешь, князь! Мне тоже не нравятся ни эти ящики, ни ямы на дороге.

— Это, кажется, была ловушка.

— На нас?

— Наверное. Надо спешить! Выкопайте один ящик, нужно разобраться с их устройством.

V

Хутор потихоньку просыпался, в крайнем дворе прокричал петух. В нескольких окнах заблистали отсветы лучин. Жизнь шла своим чередом, и вчерашний налет французов, которых интересовали не припасы продуктов, ничего не изменил.

Голодный, невыспавшийся Этьен не знал, чего хочет больше — спать или есть. Но приказ Каранелли предельно ясен: оставаться на посту до полудня. Если ничего не случится.

Высокий старик, тот самый, с которым командир разговаривал вчера, вышел со двора. Интуитивно Этьен почувствовал, что Каранелли не ошибся и на этот раз, оставляя его и товарищей в лесу у деревни.

Старик выглядел обыденно — крестьянская одежда, лапти. В руках длинная палка да лукошко. Ни дать ни взять — хуторянин, отправившийся по грибы. Но только Этьен уже знал, что это дворецкий князей Даниловых, и вчера он видел его в сапогах. Да и темно еще в лесу, раньше чем через полчаса ничего разглядеть не удастся.