Спецназ

– Дядь Вов, сколько до выхода?

– Полчаса. Кури, пока не позеленеешь.

Мы расположились за палатками, на бревнах и прикурили по штучке.

Я люблю дым. Но вернусь домой и брошу ко всем чертям, мама до сих пор жалеет, что я закурил.

– Пошли, Вовчики, строиться. – Говор прикусил фильтр и ловко выплюнул окурок. В разгрузке, увешанный ВОГами и гранатами, он кажется неказистым и забавным, но надежностью от него веет.

Черноречье – это район Грозного. В нем нет ничего особенного – девятиэтажки, магазины, в каждом областном центре такой есть. Люди живут в уцелевших домах, киоски хлебные торгуют, автомобили ездят. Но оттуда часто ведется огонь по близлежащим блокпостам независимо от времени суток. Грозный кусается Черноречьем. Вечно там какие-нибудь неприятности и часто с потерями.

Едем на «броне» открыто через весь город. Первый БТР⁷ колонны идет нагло, посредине дороги, прямо по разделительной полосе разметки. Мы проехали по изуродованному проспекту мимо кинотеатра, мимо скверов и аллей. Стены домов похожи на сыр, проколотый снарядными дырами. Свисающие кости балок на железных нитях арматуры, как декорации театра. Пятиэтажка, срезанная взрывом на два подъезда, как скальпелем, а в голых квартирах на стенах картины. Как тут жить?

Приехали. Остановились на обочине дроги, недалеко от какой-то мечети. До Черноречья около километра, дальше нам пешком в боевом порядке.

Последовал приказ:

– К машинам!

Недалеко от нас разгружались какие-то ребята в полной выкладке. В «сферах», в брониках, вооружение серьезное – «шмели»⁸, АГСы⁹. Судя по облику – милиционеры.

Как я понял, в Черноречье со всех сторон вступали войска и никакими «разведданными» тут и не пахло. Мы будем «зачищать» переулок, за нами, прикрывая наши задницы, пойдут «собровцы. Задача простая – идем тихо, наблюдаем, лезем во все дыры, заметил что-нибудь подозрительное – докладывай командиру, если понадобится – стреляй.

Командиры групп после краткого совещания быстро объяснили нам порядок выхода, и отряд двинулся. Автоматы на длинный ремень, предохранители сняты, глаза во все стороны. Наша группа оказалась в конце общей колонны. Замыкающим шел Лис. Он вообще редко выходит на операции, но сегодня оставил свою каптерку. Идет хмурый, словно с похмелья.

Шли молча, а со всех сторон нас прокалывали взгляды местных жителей. С нашей высадкой народу на улице резко уменьшается, буквально с каждым шагом. Тетушки, спешившие куда-то с авоськами, старики в папахах, дети визжащие – все исчезли моментально.

Боевая операция средь бела дня в жилом квартале никогда не остается незамеченной. Как тут сосредоточишься? Не знаешь, чего ждать.

Прошли пару километров. Пока ничего опасного и подозрительного. Окружают звуки обычной жизни города. Небо синее, тепло. Но где-то в глубине одежд, под нательным бельем бьется сердце-воробей и хочет вылететь. Жутковато все-таки.

Зашли по всем правилам тактики в пустующую девятиэтажку, расстрелянную с ног до головы. Пошарили по подвалам и на этажах, убили на это час и ничего не обнаружили. Выходили медленно, тоже по правилам.

Командир передал жестами: медленно в разворот и назад. Скоро начнет смеркаться, надо убираться отсюда. Иначе такими темпами, если не успеем до темноты уйти, нас пощелкать могут, как рябчиков. Мы теперь головные. Проходим по уже обшаренным местам назад, к месту выгрузки, куда должны прийти БТРы.

Настроение теперь бодрое. Задачи боевые почти все выполнены, «разведданные», какие нужно, собраны. Врагов нет, потерь – тоже, что не радоваться! Птицы даже свистят.

Вдруг справа от меня загавкал ПКМ¹⁰. Я обернулся и не увидел ничего, кроме летящего на меня Лиса с шальными глазами.

Он подскочил ко мне с шипением и… врезал со всего маху мне в ухо.

Секундная потеря сознания от оглушительного кулака и я на земле.

Открыв глаза, первое, что мне захотелось – это размазать Лиса! Что за шутки, ёпрст? Но он уже не обращал на меня никакого внимания и стрелял в сторону пятиэтажки, которая, кособочась, притаилась метрах в пятистах от пути нашего следования.

Все заняли позиции и поливали пятиэтажку огнем. В окнах дома, от попаданий гранатометных снарядов, вспыхивали искрящиеся фонтаны дыма и копоти. Оттуда огрызались еле уловимыми хлопками автоматного огня.

Я перекатился за какие-то кирпичи и сжигал магазин за магазином. Прицельно бить не получалось – жарил по окнам, которые черными пятнами в серых стенах выглядели, как крепостные бойницы.

Стало заметно, что со всех сторон пятиэтажку берут в кольцо федералы из других отрядов, которые во время нашего рейда были где-то рядом.

Лис бросил в меня камешек и показал на пальцах, чтобы мы убирались в конец улицы, к месту высадки. Я передал дальше нашим по цепи.

Спонтанный бой понемногу стихал.

Нас живо убирали с улицы, и инициатива уже перешла к «собровцам». Без нас там разберутся.

Еще слышались выстрелы, но с этой пятиэтажкой уже все ясно. Плотным кольцом ее обступят федералы и задолбят сопротивляющихся там боевиков, пока те не посинеют.

Мы бегом передвигались к нашим БТРам, которые пятнистыми бегемотами влезали в улицу для эвакуации. Пришлось бежать метров восемьсот.

У «брони» построились и пересчитались. Все нормально, все целы и невредимы. С начала «заварушки» прошло минут двадцать.

По улице, как ни в чем не бывало, ездили машины и шли люди. И только далекие-далекие хлопки выстрелов ребят-милиционеров просачивались в эту атмосферу кажущейся безмятежности и покоя.

Мы отряхивались от пыли и считали пустые магазины. За время боя лично я расстрелял три с половиной магазина – сто пять патронов. Одна пятая часть обычного боекомплекта. За каких-то пятнадцать-двадцать минут! М-м-да! Надо качать ноги и брать больше боеприпасов. Или стрелять экономнее.

Последовала команда «по машинам», мы вскарабкались на холодные борта родимых БТРов, и колонна тронулась под крыло рождающихся сумерек.

Я ехал на «броне» рядом с Лисом. Оба молчали. Курили, хоть на марше это и запрещено.

А говорить ничего и не надо, лишнее это.

Кому-то все-таки мы помешали своим рейдом! Не похоже, чтобы это была засада или полномасштабная операция «носатых». Может, у местного жителя произошел нервный срыв и многолетнее отвращение к русским выплеснулось наружу? В несколько раз хуже для группировки, если этот обстрел оказался акцией подготовленной, заранее спланированной и согласованной. Например, как прикрытие для вывода из города основных сил боевиков. Такое тоже возможно. А может, еще что-нибудь? Чего гадать-то, все целы и превосходно.