Спецнужды и спецслужбы

Одновременно именно такие «служители Отечеству» являются центрами коррумпированного аппарата власти, очищению от которых опять же серьёзнейшим образом мешают спецслужбы, всячески оберегающие «своих» во имя сохранения завоёванных с их помощью «оперативных позиций». Которые, естественно, любым структурам спецслужб несоизмеримо предпочтительней каких-то там потусторонних задач качественной работы госведомства.

К счастью для спецслужб, на государственном уровне нет желающих сводить в балансовую ведомость результаты их трат и обретений, побед и поражений. Изредка же звучащие общественные негативные оценки никаких практических следствий не имеют.

Вот как, к примеру, это выглядит в некоторых публикациях: «За последние шесть лет сменилось семь директоров ЦРУ. Американская печать в год «золотого» юбилея ЦРУ откровенно пишет, что деятельность разведки США носит аморальный характер. Отмечается, что за 50 лет существования «конторы в Лэнгли» были арестованы и осуждены 120 её сотрудников, работавших на иностранные, прежде всего русские, спецслужбы…

В сложившейся ситуации многие сотрудники ЦРУ испытывают чувства унижения и разочарования в своём профессиональном выборе. Проблемы, с которыми сегодня сталкивается ЦРУ в своей внутренней жизни — это моральный дух, замкнутость и недоверие друг к другу… Некоторые американские сенаторы не раз выступали с публичными заявлениями, что «контора в Лэнгли» не поддаётся реформированию, её следует упразднить» (В.А. Галицких «Кадровая политика ЦРУ», «Родные просторы» № 1 (14), 1999 г. стр. 12.). Такие вот иногда получаются итоговые балансы.

4. Сравнительная социальная полезность деятельности спецслужб

Одна из общих для всех государств закономерностей состоит в том, что при распределении бюджетного финансирования насущных национальных нужд, запросы спецслужб удовлетворяются даже лучше, чем потребности военных. У которых, как известно, других конкурентов нет.

Остальным отраслям жизнедеятельности перепадает, в основном, в зависимости от того, какие неприятности могут произойти вскорости при сильном недофинансировании (отдалённые неприятности — за пределами срока полномочий выборных должностных лиц государства — в расчёт не принимаются).

Посему, после военных на очереди на более-менее приличные финансирования оказываются энергетика, транспорт. Образование, здравоохранение, а в особенности пенсионное обеспечение — традиционно в самом конце такой очереди.

И традиционно — лет через 20–25 встревоженные военными политики мечутся, задрав хвосты, над обвальными проблемами общества: дееспособной, здоровой молодёжи катастрофически не хватает ни для армии, ни для ведущих промышленных профессий, ни для создания полноценных семей. И начинается очередная показушная компанейщина по изобретению различных «национальных проектов» для избытия тяжелейших демографических проблем.

Иногда кое-что удаётся исправить. Но чаще всего начинают кликать мигрантов из стран, где людей народилось с переизбытком. Чтобы кое-как заткнуть одну дырку, и получить вскорости множество других, но калибром больше.

Так уж устроены все эти политики — если хоть что-то решают, то обязательно за счёт грядущих бед, которые же сами породили. Спецслужбы, как правило, в эскалациях таких лихорадок ни в чём беспокойств не испытывают: ни как объекты, ни как субъекты. Подобно любимым дитятям, они получают свою кормёжку всегда с избытком.

Это, правда, вовсе не означает, что баловень судьбы не нуждается ни в чём; и у «золотой молодёжи» постоянно остро не хватает денег на азартные игры, попойки, достойные траты на молодых особ и т. д. Подобно этой публике и спецслужбы вечно испытывают острые нехватки средств и почти всегда ощущают себя в чём-то обделёнными, не менее всех тех же пенсионеров или учителей.

Но, в отличие от последних, в состоянии обеспечить себе «дотации», приработки нередко в размерах, превышающих бюджетное финансирование. Как это получается — рассмотрим несколько позже. Поэтому реальная цена содержания спецслужб, в отличие, скажем, от той же полиции или судов, может быть многократно выше официальных бюджетных трат.

Как это удаётся? Особых секретов нет, как нет и необходимости прибегать к специфическим технологиям обретения средств. Спецслужбы, занятие охраной государственных персон всячески поощряется регулярно самыми вельможами не столько за результаты работы, которые трудно оценить, пока не состоятся одно-два реальных покушений (чего может и вовсе не случиться), сколько за то, чтобы они испытывали хотя бы незначительное чувство благодарности. Или хотя бы не относились неприязненно к охраняемой особи.

Но более значимым источником дополнительных доходов у охранных структур особо важных персон являются допуск или блокирование разного рода прошений лиц к сиятельным вельможам. Этот процесс постоянен, интенсивен, ставки здесь бывают очень высоки.

Есть, конечно, и определённые риски и издержки, но принципиально они ситуации не меняют. Тем более, что среди самых значимых «клиентов», домогающихся доступа к первым лицам государства, состоят и родственные структуры: внешняя разведка, контрразведка, иные спецслужбы.

Нелюбимые коллеги-генералы вполне могут оказаться перед непроницаемым барьером: «Государь устал и принять вас не может. Мы вам сообщим о времени, если вас изволят принять». Но и в такой ситуации приглашения можно не дождаться — «забудут» вообще доложить о высокопоставленном визитёре.

Интриг в бурлящем вокруг первочиновника потоке страждущих аудиенций — несметное число, на смену одним приходят тут же несколько других. И так — без конца, что придаёт руководителям охранных структур особый вес в государственном аппарате, который, в свою очередь, позволяет генералам решать любые внутренние проблемы структуры в пределах возможностей данного государства.

Режим охраны первых должностных лиц государства в местах их труда и отдыха таков, что без санкции руководителей охранных спецслужб не могут решаться и многие экономические вопросы в регионах страны. А это тоже очень ощутимый канал получения разнообразных преференций.

К тому же, жизнь привносит множество новых обстоятельств в многотрудный процесс обеспечения безопасности глав государств, правительств: с каждым новым трагическим инцидентом в любом государстве мира, содержащим какие-то новации, спецслужбы срочно вносят очередные коррективы в свои служебные инструкции, изменяющие в чём-то установленный ранее порядок. И происходит разнообразный процесс переоценки ситуаций на местах, который всегда оборачивается необходимостью договариваться со спецслужбами и платить за достижение компромиссов.

У спецслужб, занятых политическим сыском, возможностей и «заслуг», открывающих государственные закрома для их особых нужд, немногим меньше чем у коллег, ближе стоящих к сановному телу. Но и в политическом сыске у правящих камарилий есть особо острая нужда — подавление и изничтожение наиболее опасных оппонентов. Чем политический сыск регулярно и повсеместно и занят.

Но здесь тоже есть свои весьма существенные особенности, основной из которых является боязнь руководителей спецслужб применять по отношению к наиболее серьёзным политическим оппонентам режима радикальные меры: могут вполне победить на ближайших выборах и тут же вышвырнуть с насиженных и вполне комфортных генеральских мест.