Speed 2. Еще больше скорости. Еще больше любви

– Насть.

– Оставь!

Я знала, что привлекаю внимание, знала, что задерживаю всех, но я не могла иначе.

– Саша,- склонилась я над тем, кто не был им.- Саша.

Как странно. Странно смотреть на него с такого близкого расстояния.

Рассматривать пудру на его коже. Все мельчайшие недочеты, незаметные издалека.

И тут...

Ублюдок. Я хотела проорать это, но сдержалась. В этот момент я жаждала мести. Ублюдок. Я бы сама нажала на курок, выстрелила бы в лоб тому, кто совершил это.

Я понимала Франка. Без мести не будет будущего. Нет. Нет. Без мести не будет жизни.

– Я люблю тебя,- прошептала Саше в лицо.- Люблю. Спасибо тебе. Спасибо за все. Я знаю, ты бы хотел, чтобы все мы были счастливы, чтобы у нас получилось. У нас получиться только тогда, когда мы отомстим. Только тогда. Саша.

Я была сама не своя. Мой страх куда-то исчез.

Губы почти ничего не ощутили. Ничего сверхъестественного. Что-то странное и в тоже время... Страшное. Я поцеловала его в середину венчика, прикрывающего лоб.

– Я люблю тебя. Знай это. Люблю,- прошептала ему на ухо.

Резко отпрянув, не вытирая слез, я прикоснулась обеими руками к мочке своего уха. Сняла сережку.

– Это тебе,- прошептала я, дрожащими пальцами подкладывая ее в карман на его костюме.- Они не правы. Ты не такой. Мы-то с тобой знаем,- улыбнулась я.- и это главное. И я не потеряла тебя. Сжав в последний раз его ладони, посмотрев на гвоздики, которые в самом начале, опустила поверх очередных цветов, я приподняла заново свой букет и переложила его чуть выше.

– Мы все любим тебя. Все. Андрей. Дима,- медленно проговаривала я имена.- Полина.

Я все говорила и говорила, а за мной уже стояли недовольные люди, которых я задерживала.

– Настя,- Подхватил меня за плечи Кас.- Все, хватит, давай отойдем.

Я не сопротивлялась.

Как безумная, повторяя лишь одну фразу.

Мы все любим тебя.

Я повторила ее раз за разом. Смотря то на Андрея, то на Женю, то на Влада.

Лишь когда голова заболела так сильно, что я едва не упала, замолчала.

И в тоже время, я чувствовала, насколько мне легче.

Саша. Сашка. Мой Сашка!

Я прикоснулась к уху, в котором не было серьги.

Мы все любим тебя.

Батюшка закончил отпевание. Закончил необходимые процедуры и гроб закрыли. Навсегда. Все.

А дальше мы сели в такси, заказанное заранее, и последовали за похоронным автобусом. Таким старым, разбитым, с черными ленточками по бокам. Страшным автобусом. В этом автобусе, прямо посередине лежал Саша. По бокам сидели близкие.

Мы же, следовали за ними, не претендуя на то, чтобы занимать места, предназначенные самым близким. Нет, мы тоже были ими. Конечно, были. Но не хотели мешаться среди семьи.

Позади нас, на некотором расстоянии ехал канвой из машин. Они периодически мелькали в зеркале заднего вида. Эти люди ехали со включенными аварийками.

Я улыбалась, видя их. Хоть и понимала, что для Сашиной семьи это совершенно лишнее.

Его близкие естественно были в курсе произошедшего весной, но вот, насколько они были посвящены, что им было известно о самом Саше. Догадывались ли они? Наверняка, да. Мама-то уж точно.

Должна была.

Из-за яркого солнца снег все-таки начал таять. Приехав на кладбище, дождавшись, пока все более-менее придут в себя, оформив документы, нас впустили на территорию. Некоторые шли до места погребения пешком, другие предпочли остаться в машине, которая должна была доставить гроб до нужного участка.

Всю дорогу я осматривалась по сторонам. Вначале было не так страшно, могилы были уже достаточно старые, с давними датами. Чем дальше мы шли, тем свежее становились захоронения. Я с легкостью смотрела на изображения мужчин и женщин, которые умерли в течение последних пяти лет, дата рождения которых была почти в начале прошлого века. Однако, я каждый раз чувствовала укол в сердце, сталкиваясь с числами, которые утверждали, что здесь похоронены те, кто прожил, дай Бог, двадцать лет. Это было ужасно. От этого я вновь начинала плакать.

Еще через пару перекрестков мы вышли к земле, которая была наполовину пустой, которая была еще мало заполнена памятниками.

В разных ее участках замерли несколько групп людей. Такие же, как мы, хоронившие в этот светлый, солнечный день кого-то из своих близких.

Я следовала за всеми, смотря себе под ноги. Снег медленно превращался в грязную жижу.

Я заметила, что Кастильский никогда не ступает вперед меня. Он следовал прямо за мной, периодически осматриваясь по сторонам. Он меня охранял. От этого становилось теплей. Хоть я была уверена в том, что мы никому не нужны. Даже если кто-то и приехал проверить Сашины похороны, то увидев, что Павла на них нет, интерес был потерян.

Машины, что следовали за нами всю дорогу, остались снаружи. Их не пустили внутрь. Так что мы остались вчетвером. Без поддержки.

Еще издалека я увидела место, что было окончанием нашего шествия. Там уже парковался автобус.

Осмотревшись по сторонам, я поняла, что мне нравиться Сашино место. Оно было рядом с деревьями, видимо, по счастливой случайности оставшимися живыми. Летом они зазеленеют, и у него в гостях будет уютно.

Опять слезы.

Все собравшиеся встали вокруг вырытой ямы. Она была огромной, глубокой или так мне казалось.

Лишь здесь Андрей посмел отойти от меня, оставив между Женей и Владом.

Он был вынужден это сделать.

Я пристально наблюдала за ним.

Какового это? Браться за ручку гроба, в котором лежит твой лучший друг?

Глаза Каса были опухшими и красными. Он и еще трое мужчин подняли темное дерево.

Сашина мама громко плакала.

Плакали многие из тех, кто стоял рядом со мной.

А я, не открываясь, смотрела за тем, как Андрей, медленно переступая, идет с Цепью до самого конца. До того места, где он всегда будет ждать нас. Где мы всегда будем встречаться с ним. Обязательно.

Кас опять плакал. А я не знала, чем помочь ему.

Гроб аккуратно поставили для того, чтобы прицепить веревки, позволившие тем, кто все это время следил за происходящим, сотрудникам с кладбища, опустить Сашу на дно.

– Иди сюда!- прошептала я одними губами, поймав растерянный взгляд Каса.

К этому времени все мужчины уже отступили, а мой не мог придти в себя. Он не послушался и остался там. Смотрел за всем, стоя ближе, чем остальные.

А после, мы бросали по горсти песка.