Speed 2. Еще больше скорости. Еще больше любви

Поразительно?

Ведь девушка, которая стала камнем преткновения, как показало время, не была предназначена Шторму.

Так был бы счастливым финал?

Так разрушил или же сохранил его личность Дмитрий?

А сам Павел?

Уничтожил его или уберег от неминуемой погибели?

Кто знает, что было запланировано в клубе на его счет.

Клуб.

Гоночный клуб со стороны, казавшийся красочным, крутым, мощным, опасным,- на самом деле прогнившее место.

Вздохнув, посмотрев по сторонам, Мятежный направился следом за Дмитрием.

Судя по тому, сколько прибывало народа, Виктория поработала на славу.

Мысли об этой девушке заставляли Павла чувствовать внутри себя дискомфорт. Эта особа чувствовала себя выше него, из-за того, что было в прошлом, а Мятежный не любил подобные ситуации. Он пригвоздил ее ко всему с помощью воспоминаний о Егоре, а так же весомого подарка в виде гоночных тачек, но так или иначе, у него не было сто процентной уверенности в этой девушке.

Так же как и в большинстве людей, призванных сегодня в один из самых глухих районов Москвы, там где расположился салон Виктории.

Вспомнив вчерашнюю встречу, Павел не смог сдержать ухмылку.

Естественно, Франк произвел фурор.

Он просто-напросто не мог его не произвести. Этот человек бросался в глаза всем, чем только мог: внешностью, поведением, манерой общения.

Вика захотела самый лакомый кусочек, Паша не удивился, если бы Рина согласилась обменять Франка на гоночные тачки у себя в гараже.

Наверное, он бы сам поступил подобным образом, окажись на ее месте.

Вот только говорить об этом никому не собирался, особенно прыгающему в это время между луж Дмитрию.

Смотря на него со стороны, Мятежный в который раз оценивал своего напарника.

Пролистывал в голове все, через что им обоим приходилось пройти.

Последние месяцы были самыми странными в его жизни, несмотря на то, что в них не было ничего из его старой, культурной жизни, что не было в ней сумасшедших, еженедельных гонок в масках, что все его окружение порой находилось в опасности, даже не смотря на гибель Александра, Паша не мог скрыть от себя то, что эти дни были самыми яркими за всю его историю.

За это время он сильно изменился, впрочем, как и многие из ребят.

Он не сказал никому из них, насколько дорог и бесценен опыт, что он приобрел вместе с ними.

Семья, созданная Франком, сделала его другим человеком.

Это поразительное словосочетание ” среди них, ты как дома”, работало.

Сколько бы он не отмахивался от этого.

Сегодня все должно было закончиться.

Неудача – он никогда не увидит этих людей, потому что-либо погибнет, либо будет сидеть в тюрьме.

Дима прав, пускай хоть пара Насти с Андреем останется воспоминанием, доказательством того, что все было не напрасно.

Если что-то пойдет не так, Шторм больше никогда не увидит ее.

Он не увидит ее. Ту, которая делала его сильнее, которая видела в нем только хорошее.

Берг признавала, что в нем есть что-то от отца, описывая его, говорила о смешении ада и рая.

Рудковская же относилась к нему иначе.

Возможно, потому что не видела иным.

Это был страх, сидящий внутри Павла. Что было бы, если она встретила его раньше?

Нет. Нет. Лишь сейчас Паша начал осознавать, что соврал ей, когда говорил, будто бы встретив Нату год назад, он не устоял бы перед ней.

Да, он-то не устоял бы.

Но он, был бы не тем, с которым Рудковская знакома сейчас.

Он был бы тем самым Штормом, который едва не порушил жизнь Берг, не убил Франка, не искалечил судьбы тех, кто сейчас были с ним по одну сторону.

Смотря на Сыча, на свою бывшую команду, он лишь сильней ненавидел свое прошлое и лишь ясней осознавал, сколько он потеряет в случае неудачи.

Тогда лучше погибнуть. Сразу погибнуть, нежели жить, зная, чего ты лишился.

А если все получится?

Не выдержав, он улыбнулся, покачнувшись на своих длинных, худых ногах.

Сколько всего впереди будет его ждать?

И в первую очередь та, которую он молил быть осторожней.

Ведь в ней его будущее.

Он бы хотел этого. Конечно, если она захочет уйти, то уйдет. Он отпустит ее, лишь бы она была счастлива. И в тоже время не сможет, ведь она просила этого не делать.

Неужели это вновь те самые грабли?

Он вновь открыл себя, во второй раз, хотя пообещал себе, что этого не будет, что этот мир слишком жесток для того, чтобы в нем существовала любовь.

Выходит, этот вывод был заблуждением.

Вся его жизнь была соткана из подобных ошибок.

Мальчик, воспитанный во лжи и лицемерии отца, в слабых попытках матери защитить свое чадо, в страшных, пугающих дорожных войнах, подстреленный неудачными чувствами и предательством.

Когда все изменилось?

Даже себе он не хотел в этом сознаваться.

Тот миг, когда он увидел его. В толпе. Снующим за ним по пятам.

Шторм, зализывающий раны, попытавшийся загладить свою вину, в итоге за каких-то несколько коротких встреч привязавшийся к своей легендарной жертве, заметил его.

Павел оставил ему ниточку. Зачем?

Зачем он тогда поступил так? Для чего? Для чего дал подсказку, как его найти?

Это необъяснимо словами. Это можно объяснить лишь на более высоком уровне.

Ему этого захотелось.

Человек, причинивший ему боль, сам в свою очередь страдающий от того, что он сделал с ним, не отпускал.

Казался каким-то странным. Каким-то особенным.

Чутье? Возможно. Но он рискнул, доверился ему, сказал лишнее. Специально.

Тот миг, когда он видел его.

Тогда он не знал, что началась новая жизнь, но все-таки чувствовал что-то, потому что стоило ему засечь преследование Франка, обманув, оказаться у него за спиной, он не смог сдержать улыбку.

Он приехал. И он готов играть.