Спектакль для избранных

– Возможно, она уехала из города, – как-то предположил Марк.

– Нет. Я чувствую, что она где-то рядом.

Джой понимала, что их текущие поиски не увенчаются успехом – внутренняя уверенность в том, что они ищут не там не давала ей покоя. Но эта ежедневная суета и бесконечные поездки в такси вкупе со звонками в городские службы отвлекала от навязчивых мыслей и создавала иллюзию занятости. Марк не поддержал предложения спуститься на заброшенную станцию метро.

– Если она там, то ей уже ничем не помочь.

– Тебя послушать, так все настолько плохо, что не стоит и пытаться. – Джой раздраженно швырнула телефон на кровать.

– Если кто-то так настойчиво избегает помощи, то это его личное дело.

– Нас туда могут и не пустить, ты что же, думаешь, там шляется, кто хочет? Мы же можем просто спросить. Пожалуйста, Марк.

Он медленно помотал головой.

– Если она там, значит, именно этого она и хочет. Если бы с ней что-то случилось, ее бы вынесли на поверхность и нам бы уже позвонили из полиции. Эта станция – последнее пристанище тех, кто отказывается от всего, что есть в их жизни. Даже полиции об этом известно.

Возвращаясь тем вечером домой, Джой пошла знакомым маршрутом через площадь у заброшенной станции. Пройдя почти до середины площади, Джой увидела на скамейке парня с золотыми коронками. Стараясь не показывать своего волнения, она подошла и села рядом.

– Куколка, ты вернулась. – он широко развел руки, словно приглашая обняться. – давно ты не появлялась. Слышала новости?

– Какие именно? – Джой покрепче прижала к себе сумку и засунула руки в карманы – на всякий случай она стала носить с собой газовый баллончик и перестала надевать каблуки. Если собеседник решит перейти границы, у нее будет пара секунд на то, чтобы убежать без риска вывернуть ногу на тонких шпильках.

– Да все те же. Новости нынче вокруг одного и того же, разве нет? Нет?

Он подошел ближе и широко улыбнулся.

– Думаю, в прошлый раз мы друг друга недопоняли, я Феникс. – он положил ладони себе на грудь.

– Восстаешь из пепла? – хмыкнула Джой.

– Не в том районе ты остришь, куколка, но ты похожа на одну мою подружку, и мне не хочется портить твое милое личико.

– Очень оригинально. – Джой отвернулась от его приближающегося лица, и Феникс громко рассмеялся.

– Женщины, вы никогда не верите в правду.

– А подружка, на которую я похожа, она верит?

– Неужели ты уже ревнуешь? Я отношений не завожу, куколка, имей в виду.

Феникс улыбается, но в глазах нет ни намека на тепло.

– Недавно пропал дорогой мне человек, и я хотела узнать, может, ты видел кого-то? Похожего на меня.

– Если и видел, что с того? – Феникс прищурился и провел языком по коронкам.

– Ты бы мне очень помог.

– Что мне за это будет?

– Дам тебе десятку.

Феникс картинно вздохнул, якобы обдумывая предложение.

– Думаешь, меня можно купить.

– Хорошо, даю двадцатку.

– За то, чтобы узнать то, что давит на сердце? Ты дешевишь собой в первую очередь, куколка.

– Пятьдесят мое последнее слово.

– По рукам.

Джой протянула ему смятые купюры, Феникс ловко и незаметно сунул их во внешний карман объемной куртки и огляделся. На них никто не смотрел.

– Обычно лезут во внутренние карманы, говорят, все самое ценное прячут ближе к телу. Но забывают о том, что все, что ищешь, всегда лежит на поверхности. Идем.

Он встал и жестом пригласил Джой проследовать за ним. Они вошли в дверь под красным знаком М, Феникс кивнул группе парней, стоящих у выключенного эскалатора. Парни разошлись и с интересом посмотрели на Джой.

– Так похожи, невероятно, – громко сказал один.

– Они могли бы брать двойную плату, – хохотнул юноша в бейсболке.

Феникс спускался по лестнице и периодически бросал через плечо «не отставай».

– Что они имели в виду? С кем мы похожи?

– Кажется, ты и сама знаешь ответ, куколка. Ведь поэтому ты здесь. Как твой мужчина отпустил тебя сюда одну? У тебя ведь есть мужчина, это очевидно.

– Он сказал, что это пустая трата времени. И если кто-то оказывается здесь, то он делает это по доброй воле.

Они наконец спустились на перрон. Феникс повернулся к Джой и она заметила какие-то неуловимые изменения в его интонации и движениях. Так ведет себя человек, который вынужден весь день притворятся быть кем-то, и только дома он может быть самим собой. Феникс снял с себя маску вульгарного задиры, и теперь перед Джой стоял обычный парень, который пытается свести концы с концами.

– Твой мужчина прав, но твоя правда мне ближе. Игнорировать зов крови – самое страшное преступление против себя. Ты не клиент, не дилер, поэтому слушай правила. Не глазей по сторонам. Не задавай вопросов. Не вступай в диалог, кто бы к тебе не подошел. Сейчас ты моя спутница, и тебя не тронут. Но имей в виду. Гарантий полной безопасности я дать тебе не могу. Все понятно?

– Да.

– Держись рядом со мной. У нас здесь свой мир. Свои правила.

Феникс ловко обходил матрасы на полу, пустые стаканчики и пластиковые тарелки с остатками еды.

– Твоя сестра здесь на особом счету. Мы все ее уважаем и стараемся оберегать. Но от нее самой, к сожалению, не всегда получается ее спасти.

– Парень что-то сказал про двойную плату…

Феникс громко хохотнул. Джой старалась не отставать от него, но все равно между ними сохранялась дистанция примерно в три шага.

– Да, вот это был бы аттракцион.

– Она проститутка?

Сердце сжало ледяная рука, вот сейчас окажется, что Ирэн – дешевая шлюха на заброшенной станции метро.

– Проститутка? – Феникс резко остановился и перестал смеяться. Он повернулся к Джой и с презрением на нее посмотрел. – Да как ты могла подумать, что она проститутка? Считаешь, тут, под землей, мы только и делаем, что совокупляемся и колемся? Некоторые, конечно, этим и занимаются, и это их дело. Там, наверху, – он ткнул пальцем в высокий потолок, – дела обстоят не лучше. Твоя сестра очень талантливый мастер. И то, что ты видишь здесь – все эти матрасы, одежду и посуду – ее заслуга. Она делает такие вещи, что слава ходит далеко за пределы нашей станции и города. А насчет двойной платы – если бы после пробы нового средства у клиента начались галлюцинации, и оказалось, что перед ним была одна девушка, а стало две… Дела бы пошли еще лучше. И не смей так думать о своей крови.