Спеши любить (Памятная прогулка)

Чтобы не тратить время, я не проверял содержимое жестянок по пути – просто ссыпал все вместе. Вечером отнес две полные жестянки в комнату. Среди мелочи торчало несколько банкнот, но по-настоящему я заволновался, лишь когда высыпал деньги на пол и убедился, что это преимущественно одноцентовые монетки. Хотя мусора было не так много, как я опасался, итог изрядно меня обескуражил. Двадцать долларов тридцать два цента. Не бог весть какая сумма даже в 1958 году, особенно если поделить на тридцать детей.

Впрочем, я не разочаровался и на следующий день собрал еще штук двадцать жестянок. Двадцать три доллара восемьдесят девять центов.

Третий день выдался совсем никудышным. Я подсчитал деньги и не поверил собственным глазам. Всего одиннадцать долларов пятьдесят два цента. Эти жестянки стояли в кафе и магазинах на набережной, где постоянно ошивались туристы и подростки. Я невольно подумал, какие мы на самом деле придурки.

Мысль о том, что собрано всего пятьдесят пять долларов, изрядно испортила мне настроение, особенно учитывая тот факт, что жестянки простояли целый год и сам я видел их бессчетное количество раз. Вечером мне нужно было позвонить Джейми и назвать собранную сумму, но я просто не мог этого сделать. Она неоднократно говорила, что хочет устроить для сирот нечто особенное, но даже я понимал, что ничего не получится. Я солгал Джейми и предложил считать деньги вдвоем, поскольку она главная. Просто мне было слишком тяжело. Деньги пообещал привезти завтра после школы. Двадцать первого декабря. До Рождества оставалось всего четыре дня.

* * *

– Лэндон, – воскликнула она, когда подсчет был окончен, – это чудо!

– Сколько там? – спросил я, хотя прекрасно знал ответ.

– Почти двести семьдесят долларов!

Джейми ликовала. Поскольку Хегберт был дома, мне позволили войти в гостиную. Джейми складывала деньги, преимущественно четвертаки и десятицентовики, в аккуратные стопки на полу. Хегберт сидел за столом на кухне и писал проповедь; услышав слова дочери, он обернулся.

– Думаешь, этого достаточно? – невинно спросил я.

По щекам у Джейми текли слезы. Она все еще не верила своим глазам. Со времени спектакля я ни разу не видел ее такой счастливой. Джейми посмотрела на меня:

– Просто чудо. – Она просияла. Ее переполняли эмоции. – В прошлом году я собрала всего семьдесят долларов.

– Рад, что этот год оказался удачнее, – сказал я, ощущая комок в горле. – Ты правильно сделала, что заблаговременно расставила жестянки.

Я понимал, что лгу, но ничего не мог поделать. Ведь это был единственный выход.

Я не помогал Джейми покупать игрушки – она лучше знала, что нужно сиротам, – но та настояла, чтобы в сочельник я поехал с ней в приют и присутствовал при том, как дети открывают подарки.

– Пожалуйста, Лэндон, – сказала она. Джейми была так счастлива, что у меня не хватило сил отказать.

Поэтому через три дня, когда мои родители отправились на вечеринку к мэру, я надел лучший галстук и зашагал к машине, прихватив подарок для Джейми. Я потратил последние несколько долларов на красивый свитер, потому что больше ничего не смог придумать.

Предполагалось, что я приеду в приют к семи, но мост в Морхед-Сити был поднят, поэтому пришлось тащиться на пароме. В итоге я опоздал. Входную дверь уже заперли, и я стучал, пока не пришел мистер Дженкинс. Он долго возился с ключами; я вошел, растирая замерзшие руки.

– А, привет! – весело сказал он. – Мы тебя ждали. Пойдем, я провожу.

Мистер Дженкинс повел меня по коридору в игровую. Я на секунду притормозил, чтобы собраться с духом, а потом шагнул за порог.

Все оказалось лучше, чем я предполагал.

В центре комнаты стояла огромная ель, украшенная гирляндами, разноцветными фонариками и десятками самодельных игрушек. Под елкой грудами лежали свертки всех форм и размеров. Дети сидели на полу, образовав гигантский полукруг. Судя по всему, их принарядили – мальчики были в темно-синих брюках и белых рубашках, девочки в синих юбках и блузках с длинными рукавами. Детей хорошенько отмыли перед праздником, многих мальчиков красиво подстригли.

На столе у двери стояли пунш и печенье в форме елочек. Среди детей сидели и несколько взрослых; они держали малышей на коленях и вместе с ними внимательно слушали рождественскую сказку.

Я не сразу увидел Джейми. Сначала я услышал ее голос. Именно она читала сказку, сидя на полу под елью.

К моему удивлению, волосы у Джейми были распущены, совсем как на спектакле. Вместо старого столь знакомого мне коричневого кардигана она надела красный свитер с V-образным вырезом, оттенявший голубизну ее глаз. Джейми была прекрасна даже без макияжа и длинного белого платья. Я невольно затаил дыхание и увидел краем глаза, что мистер Дженкинс улыбается. Я выдохнул и улыбнулся в ответ, стараясь не терять самообладания.

Джейми сделала небольшую паузу и подняла глаза. Заметила, что я стою на пороге, и снова принялась читать. Через пару минут Джейми закончила, поднялась, разгладила юбку и зашагала ко мне. Мистер Дженкинс незаметно ускользнул.

– Прости, что начали без тебя, – сказала она, подойдя. – Дети просто не могли утерпеть.

– Ничего страшного, – ответил я, улыбаясь и думая, какая она хорошенькая.

– Я рада, что ты пришел.

– Взаимно.

Джейми взяла меня за руку.

– Пойдем, – сказала она. – Помоги мне раздать подарки.

В течение целого часа мы только этим и занимались. Джейми обошла все городские магазины и купила подарки для каждого ребенка в отдельности – ничего подобного они до сих пор не видели. Впрочем, дети получили подарки не только от Джейми – дирекция и сотрудники приюта тоже что-то принесли. Повсюду валялась оберточная бумага и слышались восторженные возгласы. Судя по всему, дети получили куда больше, нежели ожидали; они неумолчно благодарили Джейми.

Когда суматоха наконец улеглась и все подарки были открыты, дети начали успокаиваться. Мистер Дженкинс и незнакомая мне женщина прибрались в комнате, несколько малышей заснули прямо под елкой, старшие разошлись по спальням – уходя, они выключили верхний свет. Фонарики на елке потусторонне мерцали; патефон в углу тихонько играл «Святую ночь». Я по-прежнему сидел на полу рядом с Джейми, которая держала на коленях спящую девочку. До сих пор из-за суеты у нас не было возможности поговорить, и, в общем, мы не возражали. Теперь мы оба смотрели на елку, и я гадал, о чем думает Джейми. Я понимал, что вечер ей понравился, в глубине души мне тоже. Честно говоря, это был лучший сочельник в моей жизни.

Я взглянул на Джейми. На ее лице играли блики, и она казалась необычайно красивой.

– Вот тебе подарок.

Я говорил негромко, чтобы не разбудить малышку, и изо всех сил старался скрыть свое волнение.

Джейми с улыбкой обернулась ко мне:

– Право, не стоило…

Она тоже говорила тихо, и ее голос звучал очень музыкально.

– Ну уж так мне захотелось, – ответил я и протянул ей сверток.

– Можешь сам его открыть? У меня заняты руки. – Она взглядом указала на спящую девочку.