Спи, моя красавица

— Делай это медленно, — прошептал я, пытаясь заблокировать все страдания вокруг меня. — Ты приняла этот размер прошлой ночью. И сможешь сейчас.

Она продолжала смотреть на меня, будто ей нужен был мой взгляд, чтобы придать сил. Казалось, она тоже блокировала весь хаос вокруг. Брайар протянула руки, чтобы я помог ей удержать равновесие, пока она расслаблялась на дилдо.

— Подожди, — сказал я. — Сначала вставь его в киску. Пусть он покроется твоими соками. Это поможет ему легче войти в задницу.

Она остановилась — ее глаза были чертовски широкими и красивыми, — но затем переместилась, чтобы сделать именно то, что я говорил.

Она была еб*нной девственницей! Неужели я действительно позволю ей потерять чертову невинность с помощью жестокого устройства сексуальных пыток? Я не мог!

Не мог!

Я не был монстром! По крайней мере, не всегда. Где был этот человек? Неужели я полностью его уничтожил?

Я умру, прежде чем позволю этому случиться. Она не будет драться. Не будет умолять, но это не поможет. Значит, я ей нужен.

Я буду сражаться за нее!

— Стоп! — сказал я с достаточной силой, чтобы напугать ее.

Я бы бросился на меч, прежде чем позволил бы ей пронзить свою чистоту таким злым творением.

— Что? — прошептала она.

Девушка посмотрела на меня с замешательством в глазах, которых медленно плавили извращенные корни, что окружали мое сердце. Корни, которые никто раньше не мог распутать. Корни, предназначенные для защиты от человечности и добра, а также от всего зла. Ее невинные глаза с разбитой душой вонзились в эти корни, как могучий кинжал.

— Я собираюсь схватить тебя за шею, — прошептал я ей на ухо, создавая впечатление, будто угрожал ей. — Мне нужно, чтобы ты боролась, задыхалась и делала все, что в твоих силах, чтобы казалось, будто я тебя душу. Необходимо создать впечатление правдоподобности. Если ты этого не сделаешь, мы оба умрем.

Она кивнула и не сказала ни слова.

Встав во весь рост, я схватил ее за шею выше ошейника и кивнул, чтобы она начала. Она вскрикнула, затем вздохнула, хватая ртом хоть что-то, и позволила слезам упасть. Девушка вцепилась в мои руки. Корчилась от притворной боли. Вела себя так, будто у нее украли последний вздох.

— Больше никогда не говори со мной! — прогремел я самым грозным голосом. — Ты всего лишь никчемная рабыня. Заменяемая. Ты ничто! И я собираюсь показать этим рабыням вокруг тебя, что происходит с красавицами, которые осмеливаются называть своих тренеров по имени!

Она продолжала сопротивляться, когда я бросил ее на землю. Когда я это сделал, вытащил шприц, который все тренера держали в карманах, чтобы усыпить красоток, если нам когда-нибудь понадобится или мы просто этого захотим. Я достал его, пока она боролась, молясь Богу, которого больше не существовало, чтобы никто не увидел. Уколол ее палец, прижался губами к ее уху и прошептал:

— Я тебя разбужу. Спасу тебя. Ты можешь доверять мне. Спи и знай, что я буду рядом, когда ты проснешься.

Ее тело перестало сопротивляться, и она полностью отключилась. Я просто надеялся, что ее глубокий сон будет казаться смертью.

— Вот так, сука. Умри!

Я встал и перебросил ее тело через плечо, будто она ничего для меня не значила, хотя знал, что это так. Я был готов рискнуть своей жизнью, чтобы спасти ее. Чтобы уберечь ее от кошмара, который стал ее жизнью.

Я посмотрел на всех женщин, которые перестали сопротивляться из страха. Они только что видели, как одну из них задушили прямо на их глазах. Я ненавидел, что этот поступок заставил их всех отказаться от борьбы и подчиниться ужасному действу сидения на дилдо, но не мог спасти их всех. Я мог спасти только свою спящую красавицу. Это все, что я мог сделать… пока что.

Посмотрел на одного тренера, потом на другого.

— Я приберу этот отвратительный мусор и сброшу ее со утеса Мохер.

Я повернулся к испуганным рабыням.

— Я вернусь и возьму любую, кто сделает то же самое, если вы, блин, ослушаетесь своих тренеров. Они ваши хозяева!

Мой гулкий голос разнесся по комнате, и я знал, что напугал их всех, что было желаемым эффектом.

Мое сердце билось сильнее, чем когда-либо, и спящее тело Брайар свисало с моего плеча, когда я вышел из комнаты. Когда я понял, что меня никто не останавливает и ни у кого нет ни малейшего подозрения, продолжил идти. Длинными уверенными шагами я покинул территорию и направился к обрыву, чтобы избавиться от тела. Никто даже не повел бровью из-за по поводу моих настоящих намерений.

Я прошел на несколько километров дальше утеса. Ушел как можно дальше от дома Фурии. Почти побежал в безопасный лес, зная, что в конце концов они заметят мое отсутствие. У меня оставалось несколько часов до начала поисков. Мне нужно было выбраться в безопасное место или хотя бы туда, где я смог бы спрятать нас на ночь.

Вспоминая дни своего сопротивления, я знал о подземных пещерах, в которых мы прятались от армии. Я просто молился, чтобы они все еще существовали после всех этих лет. После того, как сопротивление было уничтожено в той кровавой битве, некому было бы его поддерживать их в нормальном состоянии. Так что, скорее всего, со временем их просто завалило.

До захода солнца оставалось еще несколько часов, и я знал, что мне еще нужно продолжать путь, но чувствовал себя уже хорошо. Я должен был сделать это давным-давно. Если бы я только мог спасти их всех. Впервые с момента входа на территорию я снова почувствовал себя человеком. То, что я делал, было непростительно, и моя душа наверняка сгнил бы в аду за это. Тем не менее, этот мир был моим адом наяву, так что ничего не могло быть хуже. Но если бы мне было позволено сделать одну единственную хорошую вещь в этом мире, я бы отвел Брайар в безопасное место.

После нескольких часов бега по лесу Брайар издала тихий стон. Она просыпалась. Долго это не продлилось, но я знал, что вход в подземное логово близко. Если память мне не изменяла, то это было бы прямо там...

Я прищурился от яркого света, пробивающегося сквозь бесплодные ветви деревьев, и увидел большой холм земли, скрывавший потайную дверь. Он все еще был там. В каком бы состоянии он ни находился, я выдержу, но вздохнул с огромным облегчением, что смогу спрятать Брайар от приближающейся армии Фурии, когда они придут с маршем.

Практически бросившись к двери, я присел и повернул ручку, открывая состаренное дерево в полную темноту. Здесь не было возможности развести огонь, по крайней мере, тогда, когда я был тут раньше. Если мне не изменяет память, в нескольких метрах вниз по лестнице был фонарь. Я просто надеялся, что он все еще был там.

Крепче ухватился за Брайар и стал спускаться по темной лестнице, полагаясь только на память. Ощупывая каменную стену, я улыбнулся — первая настоящая улыбка за долгое время — когда моя рука коснулась фонаря, который всегда был там. Я повозился с ним, пока шар света не обдал лестницу передо мной.