Спираль
Шрифт:
— Я ведь не настоящий человек, верно?
Полынин несколько секунд обдумывал сказанное, а потом отрицательно мотнул головой:
— Ты не можешь так говорить. Любой клон старше двухнедельного возраста автоматически считается человеком.
— Могу… — в голосе Ланы прозвучали тоска и безысходность. — Я не знаю, кто я и зачем появилась на свет. Я была одна, и мне было страшно, понимаешь?! — Она зажмурилась. — Вокруг никого, только эти обезумевшие машины, которые ползали повсюду…
«Обезумевшие машины?»
Антон мгновенно вспомнил двух андроидов у входа в зал, затем скосил глаза на импульсный пистолет,
Значит, из «стайгера» было сделано, как минимум, восемьдесят семь выстрелов… За тридцать часов, прошедших после «рождения», ощутить полнейшее одиночество, вступить в бой с патрулирующими подземелье машинами… Если вдуматься, то девочке не позавидуешь…
В этот миг, воспользовавшись тем, что внимание Полынина ослабло, Лана с нечеловеческой силой вывернулась из его рук, использовав характерный прием рукопашного боя, что явилось для Антона полнейшей неожиданностью.
Он устоял на ногах, зло подумав при этом:
«Значит, в тебя во время „взросления“ закачали не только интеранглийский?..» — Мелькнувшую в голове мысль прервал ее дрожащий голос:
— Хочешь, продырявлю тебе башку? — Фраза явно принадлежала не тому невинному существу, которое беззаботно плескалось в бассейне несколько минут назад.
Смена ее настроений и полная непредсказуемость действий в ином обществе имели бы ошеломляющий эффект…
Антон взглянул в черный зрачок «стайгера», который имел характерный синеватый отлив на срезе ствола, появившийся от нагрева в момент интенсивной стрельбы длинной очередью, и ответил:
— Извини, если я тебя обидел. Ты уже появилась на свет, и не надо делать из этого трагедии, ладно?
Она, закусив губу, опустила пистолет, но в ее глазах по-прежнему отражалась стылая безысходность…
Антон вполне понимал ее состояние. Новорожденная, но уже взрослая женщина, с чужой, обрывочной памятью, очнувшаяся совершенно одна в мрачных подземельях, без цели в жизни, без возможности выбраться отсюда, навек приговоренная прихотью электронного разума к роли биологической куклы, призванной заменить давно погибшего человека, но не востребованная даже в таком качестве…
Неудивительно, что он нашел ее беззаботно плавающей в этом бассейне… — то была реакция самозащиты, чем-то схожая с состоянием комы, но не физической, а моральной — отчаявшись разобраться в себе, она просто запихнула ворох ненужных, не принадлежащих ей вещей под нагромождение пластиковых листов и превратилась в Лану — частичку этого безумного подземного мира, такую же странную, противоестественную для «нормального» человека, как вся окружающая среда ее обитания.
«Ей крупно повезло, что я появился тут…» — внезапно подумал Антон.
— Ладно, давай перестанем злиться, — вслух произнес он, мягко заставив ее руку опустить оружие. — Пожалуйста, подумай, что, кроме знания интеранглийского и навыков рукопашного боя, в тебя вложено?
Лана долго молчала, а потом тихо спросила:
— Ты возьмешь меня с собой?
— Да, — не колеблясь, ответил Антон, который минуту назад уже обдумывал данный вопрос. Он не испытывал восторга от появившегося общества, но здраво рассудил, что бросить ее тут не сможет — хватит его душе и того бремени,
которое висело тяжкими мыслями о Паше Мороке…— Еще я знаю, что где-то тут расположены шесть основных терминалов сети, — неожиданно произнесла она. — Я умею работать с ними.
— Ты пробовала? — Антон тут же отвлекся от мрачных мыслей, вспомнив свои безуспешные попытки общения с уцелевшим терминалом в командном центре.
— Нет, — ответила она.
— А если я попрошу тебя об этом?
— Я могу попытаться… — Лана опять оцепенела на несколько мгновений, словно в такие секунды ее покидала жизнь. — А это обязательно? — спросила она, вынырнув из омута своих ощущений в реальность.
— Да. Я ищу здесь друга и думаю, что сеть Деметры имеет информацию о нем.
— Хорошо… — Лана покорно кивнула. — Я сделаю все, что ты скажешь, только не забудь, что ты мне обещал, ладно?
Пока они выбирались из зала с бассейнами к компьютерному центру, у Антона создалось полное ощущение того, что девушка чего-то боится.
Покосившись на Лану, которая уже не выглядела, как мифическое существо, он вспомнил недавнюю вспышку ее эмоций и сопутствующий этому диалог…
Несомненно, в разум клона пытались «закачать» личность генетического прототипа в виде последовательного, логичного ряда воспоминаний о прошлом, но на поверку вышло, что ее мозг прекрасно усвоил все данные, которые можно отнести к разряду так называемой «технической» информации, не окрашенные эмоционально, они нашли место в ее голове, а вот память Блейз, на основе которой должна была очнуться ее душа, — нет. Память не прижилась, от нее сохранились лишь осколки, в виде нескольких наиболее ярких впечатлений. Если верить словам Ланы, то картина получалась похожей на ту, что наблюдал Антон, просматривая воспоминания Сары Клеймон, снятые с электронных носителей флайера «Скорой помощи»…
Вспышечные воспоминания. Все, что осталось от настоящей Сары… Но кто, в таком случае, занимал весь освободившийся объем мозга миссис Клеймон? Кто звонил ему, назначал встречу, кто разговаривал, представившись матерью Паши?.. Что, в конце концов, могло быть успешно проинсталлировано на биологический носитель, если пример Ланы доказывает невозможность полноценной перезаписи эмоциональной памяти, которая, наверное, и есть неповторимая душа человека?
Если бы на Аллоре с ним общалась настоящая Сара, она говорила бы вовсе не о Паше, не о ганианцах, не о гиперсферных курсах — она бы переживала свое многовековое старение во сне, вела бы себя как полоумная, но нет — он видел перед собой старую физически, но вполне вменяемую женщину, которая оперировала выдуманными воспоминаниями, но излагала их ровно, ставила вопросы и задачи без эмоций, как… машина?!
Коридор закончился знакомым округлым залом, где высились древние терминалы центрального сервера сети.
Лана не солгала ему, сказав, что не пыталась общаться с электронной системой цоколя, — это Антон понял по ее расширившимся зрачкам, когда она увидела тот хаос человеческих и кибернетических останков, которые заполняли помещение.
Он твердо взял ее за руку, провел к уцелевшему терминалу и усадил за него, подняв для этого с пола опрокинутое кресло.