Список Магницкого, или Дети во сне не умирают.

На двери тюрьмы наклеили объявление, требующее, чтобы все работающие в день голосования москвичи-тюремщики взяли по месту жительства открепительные талоны и голосовали за колючкой. Меня, беспогонника, на работу в день выборов не выставляют. Гордеева: «Отдыхайте. Мы как-нибудь сами!»

12.10.09

Больной Марзоев «выдал» психопатическую реакцию: бесился в «стакане», материл связавшегося с ним Чингиса. Фельдшер Дымов по дурости выпустил придурка, и тот побежал по коридору, призывая: «Врачей на ножи!» Другой лозунг октябрьской революции: «Долой галоперидол!»

Я вызвал усиление, дабы уколоть и изолировать смутьяна. Марзоева уговорили водвориться в камеру без укола. Появился опер, видимо состоящий в «особых» отношениях с Марзоевым. Он снова вывел Марзоева в коридор, обнял его за плечи, ласково внушал не бузить. Марзоев ответно улыбался, тряс непокорными кудрями, объяснял свое поведение так: «Я просто сильно какать захотел. Неудобно, но приходится признаться».

Явилась и Гордеева. Тут же отменила мои назначения Марзоеву: «У нас не карательная медицина!» Трогать, т. е. лечить, Марзоева нельзя

(болезнь его проявляется подобными психопатическими эксцессами). Причина проста: Марзоев не признает себя больным, т. е. у него нет критики к расстройству личности, которым страдает, но он хочет по ряду причин находиться в ПБ, платя оперу, а возможно, и выше.

Завершается эпопея с самоубийцей Харбиным. Сорокалетний суицидник перерезал себе горло. 30 сентября его осмотрели, перевязали, 10 октября терапевт сняла повязку (десять дней он не перевязывался). Я полюбопытствовал, зашел в перевязочную, и – о ужас! – обнаружил трахеотомию. Вот уже десять дней Харбин дышит, кроме рта и носа, еще и через дыру в дыхательном горле.

Две недели назад бутырский хирург пытался закрыть дыру в трахее кожей, без пластики (сшивания) хрящей! Хирурга ждали в субботу, в пятницу не было. В субботу хирург не пришел, не отозвался и в понедельник. Сегодня Лала Викинговна и Гордеева направляют Харбина в 1-й изолятор (Матросская Тишина). Считается, что там лучшая в Москве тюремная соматическая больница.

Харбин жить не хочет. Просит нож, скальпель, чтобы «дорезаться до конца».

13.10.09

Чингис за обеденным чаем: «Она (Гордеева) не вправе посылать вас на прием граждан».

«Когда я стану начальником (Мечты! Мечты!), никто, кроме меня, не будет туда ходить! Там дают взятки!»

Подозреваю, что на приеме граждан не только дают взятки, но и берут.

Во вторую половину дня четверга на прием граждан (за территорией, около первого КПП) приходят родственники узнать о состоянии больного, и пытаются, по неведению, повлиять на ситуацию: через невменяемость вывести из-под уголовной ответственности дорогого человечка.

Вменяемостью занимается институт Сербского, а не Кошкин дом. В Государственном научном центре социальной и судебной психиатрии имени В. П. Сербского для принятия решений не интересуются ни нашими историями болезни, ни выписками. Они семи пядей во лбу! А ведь больные проводят у нас до полугода. Мы долее наблюдаем их, чем Серпы за две-три недели. Диагнозы Серпов часто ошеломляют. Возвращающиеся оттуда больные (они ожидают сначала суда, всегда следующего рекомендациям Серпов, потом отправки в спецпсихбольницы) подчас рассказывают о суммах, вложенных в «золотой» диагноз.

Помещение для приема граждан – небольшая белая комната. На каждой стене, кроме фасадной с окнами, бумажки с текстом, предупреждающим об уголовной ответственности за дачу и получение взятки. В правом верхнем углу за спиной врача не дремлет видеокамера. Так что процесс для рискующих дать и получить небезопасный. А доходит до смешного! Один кавказец выставил передо мной на стол прямо под видеокамеру бутылку дешевой водки и коробку конфет, попросив «спасти сына от пожизненного заключения». После окончания приема я швырнул водку и конфеты в ближайший мусорный ящик. Но начальник отдела кадров за мной шел, следя, не соблазнюсь ли.

16.10.09

Сегодня на тюремной площади снимали эпизод к/ф «Любовь-морковь 2» или «-3». Гоша Куценко должен был имитировать приземление на парашюте. Орбакайте и других звезд не было.

Событие значительное: начальству занесли в конверте. Отменили обычное пятничное утреннее собрание сотрудников на первом этаже соматического корпуса, справа от церкви – не знавши, мы с Гордеевой сходили зря. В день кино несколько камер ПБ, в т. ч. 453-ю, написавшую по этому поводу жалобу, немедленно инспекторами разорванную и брошенную в помойку, в баню не повели.

Банщик – майор Володя Поспешев (тот самый поклонник Муссолини, у которого сестра живет в Италии, сам – который год в тюрьме, каждый день заевшая пластинка про «свой кабинет» в Бутырке 6 на 4 или около того) был занят на съемках. Володе, как имеющему опыт работы в кино, доверили набор и руководство бесплатной массовкой из сотрудников. В чем опыт Володи? Он снимал на личный мыльный видик посещение Бутырки Микки Рурком. Гений вживался в предстоящую роль, ложась на зэковские постели в отряде. Как вшей не нахватал?… Володя мне запись показывал! Не мне одному. Микки Рурк в Бутырке стал главным событием Володиной жизни… Разве после Муссолини и его друга.

Ассистент переводил модного режиссера, а Володя транслировал сотрудникам на нашем птичьем языке, т. е. с матом, сдержанной мимикой и жестикуляцией, характерной для долго работающих в уголовно-исправительной системе. За тридцать метров слышался срывающийся на визг крик Володи: «Тихо! Съемки идут». Этот крик слышали и наши 250 больных, не выводимых в тот день не только в баню, но и на прогулку.

Наши больные, врачи и медсестры припали к зарешеченным окнам, высматривая знаменитостей. Некоторые (Лала Викинговна) не выдерживали, изобретали дела в административном корпусе, чтобы ненароком пройти мимо съемок. Она видела начальство: главбуха и зама по воспитательной работе Полкина, восторженно трепетавших поодаль фургонов с осветительной аппаратурой. Центр всего – разложенный на асфальте плаца парашют.

Мы жадно ждали вестей. Обступили вернувшуюся Лалу. Она вещала. Хотели знать больше. Лала предложила по какому-нибудь делу сходить в административный корпус мне. Я отказался.

Прошел святой день искусства, а в среду новый повод, чтобы не работать, т. е. не выводить больных в баню и на прогулку, медсестрам – не выполнять врачебные назначения: в среду грянул Покров. В Бутырку высадился десант из двадцати попов с владыкой.

Начальник сектора Неба вылез из приличненькой «вольво» представительского класса. Душевнобольные получили от епархии нательные кресты, носки. Тетрадки и авторучки с прокламациями о празднике.

Как в таких случаях водится, батюшки отпировали с начальством. Меня всегда поражает, как, прощаясь после застолья, начальники с зажженными сигаретами благодушествуют с духовенством.

20.10.09

Вчера на дверь тюрьмы (КПП) повесили объяву: всем сотрудникам уколоться от гриппа, в т. ч. «свиного». Во время работы обсуждали, кто хотел, кто – нет. К обеду уточнили: вакцин всего восемьдесят, поэтому колоть станут от майора и выше. Очевидное преимущество больших звезд!