Список

– Извини, – без тени смущения ответил Дитрих. – Но мне показалось, ты хочешь проверить мою догадливость.

– Но зачем? Зачем дотирать то, что я уже забыла? – удивленно спросила я. – Не понимаю.

– Чтобы смазать следы прежнего легкого вмешательства, – пояснил Карл. – И не навредить вам лично. Когда убирают то, что человек и сам уже почти забыл, даже при таком сильном ударе не бывает серьезных последствий. У вас же ни разу не возникало впечатления провала в памяти, пока не сказали, что что-то там стерли?

– Нет, – была вынуждена признать я.

– Вот видите, – Карл выглядел таким счастливым, словно он лично так удачно все провернул. – Все точно рассчитали. Определить, кто вам внушал и что, невозможно. Следователь убежден, что вам удалили что-то важное, относящееся к убийству Вернер, и роет в том направлении. А тот, кто все устроил, радуется, что остался вне подозрений.

– Не уверен я, что вне подозрений, – неоиданно сказал Дитрих. – Да, обвинить его в привороте Линды сейчас не получится. Но возможно будет более тяжкое обвинение.

– Основания?

– Мне удалось найти завещание общего прадедушки Вернеров и Эггеров. Имущество разделили неравномерно. Точнее, одну его часть. Библиотека полностью отошла Вернерам. А там были несколько томов, изданных ещё до магических войн. Сам понимаешь, дело здесь не в стоимости, которая очень высока, а в знаниях, которые там есть. Или были, если книги уничтожились при взрыве Вернер.

– Но ты в этом сомневаешься.

– Сомневаюсь, – кивнул Дитрих. – Мне непонятно такое решение, но для него наверняка была серьезная причина. Исходя их моих наблюдений – скорее всего, наследственность.

– Думаешь, боялись не в те руки передать знания?

Я чувствовала себя лишней. Эти двое понимали друг друга с полуслова. Да что там с полуслова. Казалось, им и слова не особо нужны.

– Что-то в любом случае передали. Заблокировали е за что-то Дар у Эггера-старшего?

– Слишком шаткие основания для обвинения.

– Я пока никого не обвиняю, – ответил Дитрих. – Так, рассуждаю вслух. В семье Эггеров очень вольно относятся к некоторым вопросам использования Дара в собственных целях.

– Замешаны они или нет, но дело Вернер как раз получило новый поворот, – ответил его собеседник. – Так что, Дир,там пока точка не поставлена.

– Я была уверена, что наставница ни в чем таком не могла быть замешана.

– Кто знает? – ответил менталист. – Иной раз знаешь человека долгие годы исключительно с лучше стороны, а он – раз – и повернулся к тебе другим боком. И этот бок такой неприглядный, что сомнения берут, тот ли это человек. Нет, в нашей работе главное – факты, а не пустая уверенность.

Я промолчала, хотя уверенность моя никуда не делась.

– Карл, мы пойдем, – сказал Дитрих. – У нас еще ужин впереди.

– Ужин – дело хорошее. Не забудь, ты обещал зайти.

– Зайду, куда денусь.

Кафе, куда привел меня Дитрих, было недалеко. Но я успела обдумать разговор у менталиста и сделать свои выводы, поэтому выпалила сразу, лишь только официант отошел:

– Почему ты считаешь, что Штефан убил инору Вернер?

– Я? – Дитрих посмотрел на меня с немалым удивлением. – С чего ты так решила?

– Но ваш разговор… – теперь удивлялась уже я.

– Я сказал, что его могут обвинить, а не что он убил. Чувствуешь разницу?

Разницу я чувствовала, но еще я чувствовала какую-то неправильность в нашем разговоре. Что-то неуловимо изменилось, но что – я так пока и не могла понять.

– Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом, – неожиданно сказал бвгажзй Дитрих. – Ну его, этого Эггера, его и так в жизни хватает. Хоть поужинаем без его присутствия.

Я улыбнулась и поняла, что изменилось – исчезла официальность. Ни он, ни я не заметили, как коварное «вы» куда-то пропало и даже ничего не сказало на прощание.

– Как там себя чувствует заложник? – грозно спросила я. – Ему воды хватает?

– Отлично себя чувствует, – подхватил Дитрих. – Активно отращивает конечности. Явно собирается сбежать. Но пусть не надеется усыпить мою бдительность – я его непременно посажу. Вот только горшок нужно будет выбрать потяжелее.

– Чтобы с ним не убежал?

– стественно. Хочешь его навестить? А то он без тебя скучает.

– Почему бы не навестить? Я так до офиса и не добралась сегодня.

– Я тебя удачно перехватил по дороге, – гордо сказал Дитрих. – Так бы ходила голодная и несчастная. Там же ничего из еды нет.

– Нужно держать в офисе запасы печенья на крайний случай. А то чай есть, а к нему ничего нет.

– Боюсь, что крайний случай наступит ближайшим же вечером и от запасов ничего не останется. Слишком вкусные запасы у меня не задерживаются.

– Моно запасать сухари, – предложила я.

– А разница? – удивился Дитрих.

– Они не такие вкусные…

Дитрих скептически хмыкнул. Наверное, скорость уничтожения если и уменьшится, то не настолько, чтобы это было заметно.

Ужинали мы молча. Слишком оба были голодными, чтобы отвлекаться oт столь ответственного дела, как восполнение сил, потраченных за день. И возможно, именно поэтому мне показалось, что я никогда ничего вкуснее не ела, хотя в заказе не было ничего особеного.

потом мы непонятно зачем действительно пошли в офис. Хотя почему непонятно? Должна же я была проверить, как там поживает мой фикус. Но он чувствовал себя прекрасно. Корешки удлинились астолько, что можно уже задумываться о посадке. В хорошем горшке даже лист будет прекрасно смотреться. Вот здесь, в этом углу. Я удовлетворенно кивнула в такт своим мыслям, повернулась и почти уткнулась в Дитриха, который стоял совсем близко.

– И как? – спросил он. – Не жалуется на меня?

– Говорит, что все в порядке.

Я чуть запрокинула лицо к нему, когда отвечала, но желания отойти у меня не было. И не потому, что за спиной был фикус, который мог пострадать, а потому что не хотела. Напротив, я хотела быть к нему ещё ближе, так близко, как это только возможно. Когда я почувствовала его руки на своей спине, в голове промелькнула мысль, что поступаю не слишком разумно. Промелькнула и пропала, оттесненная в сторону другими. О том, что наставница говорила, что во всяком деле, если уж за него взялся, нужно стремиться к совершенству, а в конспирации тренировки мне не просто нужны, они мне жизненно необходимы. В конце концов, это же все просто для дела, я же за него не собираюсь замуж…