Сплаттерпанки

Персонал. Кто еще есть в этом доме? Может быть, они не знают, что здесь творится, может быть, они вызовут полицию, когда увидят, что происходит на самом деле...

Да, конечно. Они тоже в этом замешаны, как они могут этого не знать?

Менее чем через пять секунд появился новый человек, одетый в черное. Он едва ли был похож на дворецкого. На самом деле, он был одет в те же темные джинсы и пуловер, что и охранники снаружи.

– Сэр?

– Шампанское со льдом. Быстро. О, и еще большой стакан воды.

– Сэр.

Мужчина даже не взглянул на нее и Эванджелину. Харлан захлопал в ладоши в восторге от ее недоуменного выражения лица.

– Да, Молли, мы наняли множество мужчин, чтобы сделать эту вечеринку незабываемой. Все они - профессиональные убийцы. А некоторые к тому же умеют готовить. Такие вот разносторонне одаренные ребята.

Ее сердце ухнуло вниз. Похоже, это место просто кишмя кишит этими парнями.

Тот же человек принес бутылку "Moet", охлажденную в ведерке со льдом, и три бокала, а также высокий стакан воды. Он поставил их на середину стола и молча удалился. У Молли закружилась голова от тоски при одном только взгляде на воду. Только адреналин поддерживал ее на этом этапе, обезвоживание сильно ослабило ее до такой степени, что она была близка к обмороку.

Харлан разлил шампанское и поставил один бокал у головы лежащей без сознания Эванджелины, а другой передал Молли. Она приняла его, хотя меньше всего на свете ей сейчас хотелось алкоголя. Она не могла оторвать глаз от воды.

Харлан поднял свой бокал в тосте.

– За хорошие времена, - провозгласил он и выпил.

Молли не ответила. В мгновение ока Харлан оказался возле нее, выбив стакан из ее оцепеневшей от страха руки, так что тот разбился вдребезги на полу. Он схватил ее за волосы и толкнул лицом вниз на стол. От шока она вскрикнула, когда ее нос больно ударился о столешницу.

– То, что Себастьян питает к тебе слабость, вовсе не означает, что ты можешь меня ослушаться. У тебя, блядь, совсем не полный иммунитет, или ты и правда думаешь, что ему будет не насрать, если я тебя прикончу?
– В ту же секунду он снова успокоился и ослабил хватку.
– Но, конечно же, тебя мучает жажда, не так ли? Где мои манеры? Пожалуйста, выпей воды.

Ее рука сильно дрожала, когда она взяла предложенный стакан. Черты его лица были спокойными, дружелюбный огонек вернулся в его карие глаза, когда он уселся задом на край стола прямо рядом с ней.

Господи. Что за долбаный псих.

Но она не собиралась отказываться от спасительной воды. Молли жадно проглотила ее, сперва немного поперхнувшись. Вода потекла вниз к ее животу, одновременно успокаивая и оживляя, и ее стянутые в тугой комок внутренности слегка расслабились. Она даже почувствовала в своем мозгу как влага впитывается в пересохшие клетки, которые с облегчением расширялись. Вкус у воды был немного странный, но не настолько чтобы ей было на это не насрать, и она сразу же отбросила эту мысль.

Осушив свой бокал, Молли захотела еще, но не осмелилась попросить. Стакан показался ей тяжелым в руке, и она подумала, какой вред он нанесет, если разобьет его о череп ублюдка.

Недостаточный.

Хотя и осколка стекла было бы достаточно, чтобы перерезать ему горло.

Да, но что потом? Выбежать на улицу и быть застреленной одним из горилл-охранников?

Нет, она могла бы перерезать ему горло, вызвать полицию и спрятаться где-нибудь, пока ее не спасут.

– Итак, на чем мы остановились? Точно, я поднимал тост. Вот, возьми шампанское Эванджелины, она не хочет его прямо сейчас. – Молли взяла бокал и опустила взгляд, чтобы он не догадался о ее намерениях.
– За хорошие времена.

– За хорошие времена, - вяло повторила она, потягивая шампанское вместе с ним.

Однако он не стал растягивать, а одним глотком опрокинул содержимое всего бокала, а затем налил еще.

– Мой брат говорит, что у меня телосложение быка. Я могу выпивать десять бутылок вина в день и не опьянеть или страдать с похмелья.

Ух ты. Прям слов нет.

– Почему я, Харлан?

Он задумчиво посмотрел на нее.

– Я не знаю. Мне не разрешили выбирать, но не могу сказать, что я слишком привередливый. Дырка - это дырка, верно?
– Он рассмеялся.
– Но ты мне нравишься, Молли, у тебя есть яйца. И я не могу дождаться, когда увижу их.

Он осушил свой второй бокал и налил третий. Молли не дала себе передышки, чтобы подумать или подвергнуть сомнению свои действия. Одним плавным движением она вскочила на ноги и с грохотом опустила свой бокал с шампанским на столешницу. Схватившись за ножку с зазубренным краем там, где раньше был бокал, она ударила его по шее.

Она действовала быстро, но Харлан оказался быстрее. Его рефлексы не притупились от истощения и ужаса. Он был больше, сильнее и быстр, как обезумевший от крови гепард. У Молли не было ни единого шанса.

Он легко смог отразить удар, его большие пальцы обхватили ее тонкое запястье и выкручивали, пока она не вскрикнула, и бокал не выпал из ее ослабевших пальцев.

– Теперь посмотри, что ты натворила. Ты, блядь, разбила все три бокала.

Несмотря на то, что она выронила осколок, он не перестал выкручивать ей запястье. Ее предплечье вспыхнуло от внезапной, ужасной боли. Кости и сухожилия были выкручены по максимуму. Ее рука больше не могла поворачиваться, но он пытался. И делал это с улыбкой.

Боже мой, сейчас руке будет полный пиздец...

Ее зрение затуманилось от невыразимой боли.

– Теперь ты будешь хорошей девочкой?

– Да, - выдохнула она, и внезапно ужасное давление исчезло.

Молли упала на колени, задыхаясь и дрожа. Она баюкала свою руку, которая онемела и сильно болела. Осторожно пошевелила пальцами, и от этого небольшого движения чуть не потеряла сознание.

– О, не будь таким ребенком. Ты не получишь особого удовольствия от вечеринки, если не сможешь выдержать такой небольшой поворот руки.

"Да пошел ты", - вертелось у нее на кончике языка, но ей хватило здравого смысла оставить это при себе. Молли сделала глубокий вдох, подавляя прилив тошноты и слез.

Я не позволю этому ублюдку победить меня.

Она подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Он допивал шампанское, легко справляясь с остатками алкоголя в бутылке.

– Теперь ты сядешь за стол, как цивилизованный человек?

Если бы ей не было так страшно и больно, она бы посмеялась над этим. Игнорируя невыносимую боль, которая охватила ее руку каким-то жгучим онемением, она снова села на свое место.