Сплетая жизнь

Очередь из соискателей продвигалась очень медленно. Заходя в зал, Альфред мрачно окидывал нас изучающим взглядом, уж не знаю, что он хотел найти в наших глазах, измученных ожиданием, но каждый раз натыкаясь на меня, он выбирал сидящего рядом. Может быть, он делал это специально, чтобы я скучала и изнывала от ничего неделания как можно дальше, но народ быстро смекнул, что возле меня самое козырное место. И как только соискателя забирали, за освободившийся пятачок начиналась практически самая настоящая драка.

Просидев безрезультатно так еще раз, я при следующем появлении синьора Помидора решительно встала и подошла поближе, чтобы меня было лучше видно. Он заметил мое движение, а также то, что в последний момент я все-таки остановилась и не стала приближаться и, приподняв сросшиеся на переносице темные брови, поинтересовался:

— Вы хотели обратиться ко мне?

Обращаться я не хотела, потому что идти вперед значило, что испытание вот-вот начнется, а мне было дико страшно, но и бездумно сидеть так дальше, я уже не могла.

— Да, у меня всего один вопрос, как долго длятся испытания?

Альфред изобразил фальшивое сочувствие, сквозь которое проступил яд:

— Что, у соискателя не хватает терпения? А вы помните одиннадцатое правило Ордена Храма, то, что должно быть в арсенале у каждого брата по Творцу? У каждого, кто мечтает стать рыцарем или уже им стал.

Вот чего-чего, а братом мне быть не хотелось, меня вполне устраивало мое положение, но выделываться не время, тем более экзаменатор не на моей стороне и пришлось кивнуть:

— Да, конечно. Терпение, это одно из высших добродетелей, что способно вынести любое лишение.

Альфред согласно кивнул и участливо поинтересовался:

— Ну и как, помогает?

Я поняла его намек и безропотно села на место: он ведь прав, хватит и того, что благодаря моей наглости мы вообще здесь оказались. Сидя в зале, я сама того не желая слушала обрывки разговоров и поняла, что вовремя подсуетилась: нас могли продержать перед воротами до самой ночи, потом впустить одну часть соискателей и уже их держать до утра внутри. И лишь когда часть окончательно изведется, допустить к испытаниям. Конечно, немалая часть сразу же отсеется, уже заранее устав и начав делать всякие глупости, свойственные раздраженным и вымотанным людям.

Так что этому гиганту можно было сказать только одно: большое спасибо. Сам того не желая, он умудрился вовремя отрезвить меня, иначе бы я, недолго думая наломала бы здесь дров.

Решив убить время с пользой, я достала небольшую записную книжку, куда вносила важные для меня цитаты и мысли и принялась перечитывать. Мне так легче было сосредоточиться и думать, а потом сама не заметила, как впала в состояния дремы. Вроде и все чувствую, замечаю, что происходит вокруг, но при этом разум отключен и на первый взгляд я вроде бы сплю.

Экзаменатор так и ходил вокруг меня, стабильно забирая всех, кто умудрялся отвоевать место рядом. А потом, уже к тому времени, как солнце начало тепло прощаться и ласково окрасило белые стены зала в красное золото, Альфред, наконец, остановился прямо напротив меня и тихо позвал, впервые обратившись на "ты".

— Он сказал, что тебе пора, так что вставай, пришла твоя очередь.

Я с трудом разлепила веки и мутно взглянула на расплывающуюся фигуру мужчины:

— Он — это кто?

О чудо, Альфред протянул мне руку, помогая встать и вместо того, чтобы смотреть, как я пытаюсь справиться с баулом, легко подхватил походную сумку:

— В ближайшие часы это тебе не понадобиться, а он, это Оракул или ты про испытания ничего не знаешь?

Он уже ушел далеко вперед, почти подойдя к дверям, за которые уходили соискатели и больше не возвращались, поэтому никто не знал, прошел кто-то испытание или нет, я очнулась и два счета догнала его. Альфред распахнул одну створку и принялся терпеливо ждать, пока я юркну внутрь. Не веря собственным глазам, благо перемены в поведении синьора Помидора были разительны, я не заставила себя долго ждать и тут же прошмыгнула через его руку.

— Про это в ваших источниках нигде ничего не написано, хотя я пролазила даже запрещенные секции, но и в них не нашла даже упоминания, — я на секунду замолчала, припоминая рассказы единственного сына Вернера, которому не посчастливилось учиться со мной на одном курсе:

— Хотя Ральф что-то такое мне говорил, но мельком, мне уже не вспомнить. Тем более он упомянул, что испытания индивидуальные, у каждого свое, поэтому нет смысла готовиться. Это так?

Услышав имя сына Великого комтура, экзаменатор осторожно прикрыл двери, махнул рукой вперед, чтобы я шла прямо по пустому коридору, и уже не спускал с меня внимательного взгляда.

— Ты знаешь сэра Озрельна младшего?

Вспомнив смазливого рыцаря, непонятно зачем отправившегося учиться в третьей по счету академии, я ностальгически улыбнулась: кто бы мог подумать, что по врагам можно скучать спустя всего неделю. А его именно так и можно было назвать, поскольку, между нами, так же пробежала черная кошка несостоявшегося замужества, мы оба сопротивлялись, как могли и теперь, счастливо живем, соблюдая вооруженный нейтралитет.

Когда я попала в этот мир, то думала, что стоит немного подучиться, узнать все правила перехода через Границы и уж там мне легко удастся вернуться обратно. Это уже потом выяснилось, что, подписав с аз-Зайтуном договор об обучении на три года и последующей отработкой затраченных на меня средств из бюджета, я еще не скоро смогу это сделать. И ладно бы все на этом закончилось, но здесь существовала, на мой взгляд, дикая традиция: каждый год первокурсники участвовали в так называемом Аукционе Невест. Там, каждая из одаренных девушек, которых набиралось не больше сотни, так как не каждая семья хотела видеть у себя в стенах обученную ведьму или провидицу, проходила через унизительную процедуру продажи.

Суть сводилась к тому, что за девушку любо количество предполагаемых женихов предлагало любую посильную сумму, и выигрывал тот, кто предложит больше. Деньги уплачивались как добровольный взнос в аз-Зайтун, а между женихом и невестой подписывался брачный договор, где девушка обязывалась уйти с молодым мужчиной под венец, как только сдаст последний выпускной экзамен.

Будучи на коротком поводке у администрации, я все же сумела избежать подобной участи, оставив притязания семьи благородных Озрельнов, чему Вернер был очень не рад. Но что поделаешь, всегда выигрывает тот, кто готов идти до конца в своих целях. И чтобы на меня снова не надели подобный поводок и больше не дергали за ошейник, я решилась прийти в святая святых рыцарства и стать одной из них, но главное: свободной. И пусть все кричат, что это невозможно и неправильно, но в Уставе Ордена Солнца про половой признак ничего не сказано, а власть суда в этом мире беспрекословная. Главное верить, в этой силе я уже успела убедиться.

— Пересекались, — туманно проговорила я, не желая вдаваться в подробности.

Если он узнает, что Ральф тоже претендовал на мою руку и сердце, при этом совершенно того не желая, боюсь, он составит обо мне превратное впечатление. Мне-то все равно, что он там будет думать, главное, чтобы сейчас это не отразилось на моих результатах.

— А Оракул? — напомнила я Альфреду, пока мы шли куда-то вперед, и конца и края этому коридору не было, — он сам выбирает, кого приглашать к себе?

Наконец мы приблизились к стрельчатой арке, украшенной живыми белыми цветами. Впереди сияла такая же белая дверь, как и вокруг. Я заметила, что в этом месте, данный цвет был возведен во что-то типа культа. Интересно, это символ чистоты и непорочности или смерти, что значит, не существует никаких границ, только наши мысли, что сами по себе оковы?