Спокойствие, только спокойствие...

Все ученики для него были детьми, которых он направлял на путь и подталкивал, чтобы они шли по нему не сворачивая. Его ученики даже после выхода в свободное плавание оставались под наблюдением. Краем глаза он присматривал, наблюдал и его немногочисленные ученики, чувствуя невидимую поддержку, жили, выживали в жестоком мире и находили каждый свое место. Потом приходили и, за кружкой чая, рассказывали, смотря на него с благодарностью. Кто-то догадывался и благодарно прикрывал глаза, понимая, от кого они чувствовали поддержку, кто-то нет, но Фонгу это было не нужно.

Он своих учеников не бросал и заботился о них. Не так, как Реборн, который мог притащиться за глупым учеником на край света и настучать в бубен, как говорит Елена, и устроить разбор полетов на месте, грубо и жестко поясняя, в чем его ученик не прав и какие у него ошибки. Забота у итальянца была своеобразная, из-за чего и прослыл садистом и чуть ли не маньяком, но, встречаясь с Фонгом, прятал глаза за полями шляпы и растягивал губы в улыбке.

Пусть они считают меня садистом, маньяком и ужасом, но так они усвоят науку на всю жизнь, и эта наука спасет их.

Реборн был своеобразным учителем, но как бы он не одобрял его методов, не признавать он их не мог. Каждый из них терял учеников, и Реборн не исключение.

Они не были друзьями, просто знакомые, но понимали друг друга гораздо больше, чем мог их понять кто-либо другой. Проклятье объединило, а желание его снять заставило еще и сплотиться, но даже Верде не смог провести все без косяков. Фонг был уверен, что рано или поздно его вытащат отсюда, но пока надо было разобраться в той ситуации, в которую он попал.

Елена была обычной девушкой. Эмоциональной, вспыльчивой, душа нараспашку. Читать ее было легко, но иногда буря ее чувств, от которых было сложно отгородиться, выбивала из колеи. С каким-то странным интересом он наблюдал, как на глубинном уровне их все же связывает. Ничего плохого в том, чтобы девочка стала более уравновешенной, и спокойной он не видел, а вот потерять в один из прекрасных дней контроль над собой он очень не хотел. Фонг долго искал ту самую золотую середину, в которую вцепился как утопающий за соломинку. Потеря контроля, да к тому же в такой ситуации, была крайне не желательна, если не катастрофична.

Ее же эмоции били по больному. Искренняя радость, разочарование, злость, досада. Своими эмоциями она подкупала. Ее неиссякаемый интерес, с которым она слушала его истории и уроки, упертость в изучении преподаваемым им азов. Глубокое уважение и вроде бы доверие, но настолько хрупкое, на грани развала, что Фонг иногда чувствовал досаду из-за этого. Он учил ее защищать себя, но полностью брать ее в ученики не хотел. Потому что, взяв ее в ученики, он должен был передать все свои знания, обучить ее с нуля. Он этого не хотел, он сам не желал сближаться со своей временной ученицей.

И он был удивлен, что пламя перенеслось вместе с ним. Те, кто обладают пламенем, так или иначе выносливей и сильнее обычных людей. Их так просто не убить, иначе Акробалено перебили бы давно, но даже в детских телах их сила была, как у взрослых. Атрибут был завязан на ментальное и духовное развитие, контроль только увеличивал влияние пламени, а попав в это тело, Мастер боевых искусств, принес свое пламя, которое мигом взяло в оборот временный сосуд. Даже если он покинет тело девочки, вероятность того, что она будет гораздо сильней, выносливее и гибче обычных людей, что ее окружают очень велика.

Проблема может и не так катастрофична, но все же, под пламя попадет и ее психика.

Пламя Урагана было со своими нюансами. Оно было не стабильно, и, без должного контроля, разнести все по камушку, было раз плюнуть. Только пробудивших свое пламя Ураганов отсылали в уединенные места, где они могли рушить без вреда для остальных, учась контролировать его. Взять Ураган под контроль полностью могли не многие, поэтому Ураганы чаще всего стремились примкнуть к семье, быть рядом с Небом, чтобы было гораздо легче его контролировать.

Вспыльчивые, резкие, неугомонные, бешеные, очень часто пламя Урагана делало из своих носителей если не маньяков, то неуравновешенных личностей, которые для своего же спокойствия ставили перед собой один единственный ориентир и держались за него зубами, чтобы их не унесло окончательно. В основном это было Небо, а в другом они осознанно цеплялись за человека, который мог их вернуть в случае помешательства.

Никто никогда не видел Фонга в ярости. Он всегда был спокоен, держал свои эмоции под контролем. Чем сильнее пламя – тем труднее его удержать и обуздать. Один единственный раз у него сорвало крышу, на одном из заданий, еще до того, как он стал Аркобалено, и был в священном ужасе от самого себя. Неуправляемый берсерк, пламя, которого направленно на одно – уничтожать. Он стер с лица земли всю мафиозную семью в буквальном смысле. Уничтожил, превратил в ничто, не оставил даже воспоминаний.

После того случая он и заперся в Китае, живя на отшибе и уйдя в медитации. Когда он попал к Луче и стал Аркобалено стало легче, но после ее смерти он чуть не сошел с ума. Пламя Неба Луче удерживало его, и он искренне к ней привязался. Эта женщина смогла объединить по-настоящему сильных людей, которые боролись со своими способностями по-своему.

Реборн брал рисковые задания, выкладываясь по максимум и доводя свое тело, но усидеть на месте просто был не в состоянии, соответствуя своему же определению, что Солнце должно пробивать путь своей семье с помощью своего тела. Усидеть на месте долго без работы в скуке, было для горячего итальянца мукой.

Верде помешался на своих игрушках и стал параноиком, ища способы защиты от всех и вся. В какой-то момент он действительно поехал мозгами, и сумасшедший гений, был, скорее всего, лучшим решением. Помешанная на защите Гроза, со своими железками и всем остальным, окопался где-то в лабораториях и носа не казал.

Колонелло был Дождем и военным, да еще и место занял своей учительницы, тем самым оставшись в здравом уме и твердой памяти, хотя военные замашки тоже свидетельствовали, что что-то у него не так, но, в отличие от других, вполне себе нормальный, особенно на фоне Верде.

Черепу не повезло больше всего. Пусть он и был самым слабым из Акробалено, но Облако не зря считалось самым нестабильным. Все Облака, так или иначе, были одиноки, параноики и самоубийцы зациклившиеся на чем-то одном. Череп не был дураком, и сообразил вовремя пройти сеанс психообработки, добровольно натянув на себя маску дурачка. Он не был дураком, дураки в мафии много не живут, он был в какой-то степени реальным придурком и идиотом, раз рискнул пойти на такое. Пусть он самый слабый из семерки боец, каскадер с дебильными замашками, но в этой роли он не шел на самоубийство. Так было легче, а свой разум ему показался гораздо дороже общественного мнения. Пока он был еще способен на верные решения, и вести за собой своих людей, он будет в глазах своих и чужих придурком.