Спонтанная покупка

Мэгги точно знала, куда ей хочется воткнуть вилку. В упругую, не обремененную целлюлитом задницу Зары.

Погуглив «РедХотСтоунКолд», Мэгги снова испытала вспышку гнева, глядя на хорошо организованный минималистский сайт, появившийся на экране телефона. Размещено несколько потрясающих фотографий, подборка аудиоклипов и стильные фото из «Инстаграма». Обещания «стратегии бренда», «курирования контента» и «уникальных мероприятий по запуску новых продуктов» подкреплялись отзывами, по предположению Мэгги, друзей влиятельного отца Зары. Имелись фотографии роскошной лыжной базы в Церматте, которую Мэгги узнала по личным фотографиям Зары в «Инстаграме», как и гламурный коктейль-бар в бухте, который, как было известно Мэгги, Зара часто посещала.

Зара рекламировала себя как пиарщицу «стиля жизни». Она щеголяла бесчисленными связями со СМИ, и Мэгги вспомнила, как ей приходилось заставлять Зару посещать конференции, чтобы встретиться с журналистом или редактором журнала. У нее не оставалось сомнения, что Зара проштудировала ее базу контактов и скопировала в свою адресную книгу.

Зара оказалась более внимательной, чем считала Мэгги.

Сама виновата. Надо было предусмотреть в условиях контракта, что Зара не может уволиться и основать компанию «по соседству». Мэгги казалось, что в этом не было необходимости. Глупо. Не надо было ей доверять.

Не только само предательство было для нее ударом. Ее охватила паника. Сейчас не лучшее время для бизнеса. Люди экономили на пиаре, и любой, у кого был смартфон, вел собственную страничку в «Инстаграме», считая, что этого достаточно. Найти клиентов, по сути, было труднее, чем выполнять саму работу. Мэгги обнаружила, что тратит все больше и больше времени на поиск клиентов, пересматривает свои расценки, чтобы переманить клиентов у конкурентов и остаться с прибылью. Становилось все тяжелее и тяжелее убедить людей, что им необходимы ее умения и знания в области маркетинга. У Мэгги возникало ужасное чувство, что причиной был возраст. Ей было далеко за сорок. Похоже, в наши дни молодость и гламур ценились больше, чем опыт. Она интуитивно понимала, что Зара сможет ослепить потенциальных клиентов своей внешностью. Дико несправедливо, но так уж люди устроены.

В последнее время Мэгги постепенно освобождалась от иллюзий. Ее бизнесу необходим аудит. Несмотря на то что ей приходилось все больше работать, прибыль «Тайна» таяла. Какой совет она бы дала самой себе как клиенту? Быть может, нанять новых сотрудников и делегировать им полномочия, но вот что вышло, когда она взяла на работу Зару. Мэгги вовсе не хотелось стать учебной площадкой потенциальных конкурентов. Специализация? Но на чем? На кофе? На вине? На дорогих ресторанах? Это опасная игра, нельзя ограничиваться на чем-то конкретном – слишком мала ниша. Или, наоборот, ей следует расширить свои горизонты и круг потенциальных клиентов?

Или, вероятно, настало время для кардинальных перемен? Возможно, «Тайн» себя исчерпал? Быть может, следует получить дополнительное образование, научиться чему-то новому? Или работать на кого-нибудь? Заманчиво. Пусть кто-нибудь другой несет ответственность за дело. Не то чтобы она была ленивой. Никто не смог бы обвинить Мэгги в том, что она боится тяжелой работы.

Она забежала в кафе, заказала латте с шортбредом миллионера [6] и устроилась за столиком в конце зала, потом достала из сумки записную книжку.

6

Шортбред миллионера – шотландское песочное печенье с карамельной начинкой и шоколадным топингом.

Первую записную книжку Мэгги купила на Рождество после смерти Фрэнка. Она тогда погрузилась в работу, пытаясь наверстать упущенное время и убедить клиентов, что у нее все под контролем. Рождество было подарком богов, и Мэгги нашла кучу возможностей показать, что не вышла из игры. Но, с другой стороны, это было время ярмарок, фуршетов, вечеринок и других мероприятий. Она чувствовала себя обязанной посетить их все, чтобы ее лицо вновь стало узнаваемым. К сочельнику она совершенно выбилась из сил и не купила ни одного подарка.

Мэгги бродила по Маунтвиллю, надеясь, что в голову придут какие-нибудь идеи для подарков, и спрашивала себя: как они будут справляться без Фрэнка? Они старались по мере сил жить, как раньше: Майк с Черри, Мэгги и Роза – все – собирались на Рождество в Рашбруке, чтобы, по обыкновению, провести праздник с Кэтрин. Они согласились, что вести себя по-другому – это странно и неестественно. А Фрэнка этим не вернешь. Им нужны были знакомые ритуалы и привычки. Доброта родных и друзей.

Записную книжку Мэгги нашла в своем любимом канцелярском магазине. У нее была обложка из голубой замши и гладкие страницы кремового цвета. Пустые строчки ждали, чтобы Мэгги заполнила их своими мыслями. Но Мэгги не знала, что будет делать с покупкой, пока не принесла ее домой, не вынула из белой оберточной бумаги и не положила на письменный стол.

Теперь, пять лет спустя, у нее была уже восьмая записная книжка. Каждый раз Мэгги покупала книжку другого цвета, и они выстроились на полке у нее в спальне. В худшие моменты, когда подкрадывалась коварная серая тоска и поглощала все краски или когда одолевала черная беспросветная печаль и выключала ее контрольный маячок, Мэгги писала Фрэнку. И каким-то образом он всегда давал ей ответ, который приходил к ней через собственные слова. Будто она была медиумом, излагавшим правду, которую диктовал тот, к кому она обращалась.

И теперь каждое утро Мэгги прежде всего брала в руки записную книжку. Это был лучший способ привести в порядок хаос в голове, не прибегая к алкоголю, медитации и не обременяя друзей и родных. Мэгги считала, что должна быть точка, когда необходимо двигаться вперед, оставив трагедию в прошлом. Ты со своим горем не можешь быть вечной темой для разговора, и то, что случилось с тобой, не должно задавать тон дальнейшей жизни. И это правильно. Мэгги не желала, чтобы ее определяла утрата.

Записная книжка стала для нее опорой и союзником. Ее связью с человеком, которого она любила всем сердцем. Книжка всегда была доступна, без всяких условий, и Мэгги могла поведать ей все, что хотела: самые темные мысли, самые большие страхи, которые выплескивала на страницы с неистовой скоростью, иногда неровным почерком, иногда аккуратным и округлым, если удавалось удерживать под контролем то, что собиралась сказать; иногда отрывистым и неразборчивым, когда писала о чем-то тяжелом, словно буквы могли скрыть правду.

Мэгги думала, не слишком ли долго она этим занимается. Прошло уже столько времени, а она все пишет. Когда следует остановиться? Когда общение с умершим мужем из здорового терапевтического упражнения превращается в странную манию?

Это были личные записи, Мэгги вела их тайно и никогда никому не показывала.

Принесли латте. Она сделала глоток, взяла ручку и начала писать.

Я знаю, что ты скажешь. Что у меня есть профессиональные достижения, а у Зары нет. Пройдет время, и она провалится, а мне нужно набраться терпения. «Живи, как в Риме» обязательно вернется, и следует работать дальше.

Но меня переполняет чертова ярость, и все, чего я хочу, – это сидеть рядом с тобой, пить красное вино, ужасно сквернословить и чтобы ты надо мной потешался и высмеивал меня за то, что я сержусь.

Девушка за соседним столиком уставилась на Мэгги. Неужели она разговаривает сама с собой? Иногда она озвучивала то, что писала Фрэнку, когда сидела за кухонным столом дома. Ах, если бы только можно было там оказаться, с ним вместе! Он бы смешал мартини в винтажном шейкере для коктейлей и поставил пластинку, чтобы отвлечь ее. Он бы заставил ее встать и танцевать, он бы поцелуем заглушил ее гневные тирады.

Но его нет. И не будет.

С этой мыслью Мэгги справиться не могла. Как же ей повезло, что такой мужчина был с ней рядом, и как тяжело заменить Розе отца, а Герти деда – жить по его моральному компасу, наполнить жизнь его шутками и весельем, быть надежной как скала. Мэгги старалась делать так, чтобы его дух продолжал присутствовать в их жизни. Иногда по пятницам она заказывала его любимые блюда навынос. Иногда возила своих девочек в места, которые он любил, например в Уэстон-сьюпер-Мэр. Фрэнка странным образом привлекал Уэстон-сьюпер-Мэр, с его игровыми автоматами, осликами и разноцветным мороженым.